Забрезжившая надежда испарилась. Фолкнор настолько уверовал в собственную теорию, что не услышит моих аргументов. Пока я не умру во время родов.

— Я вижу, что вы мне не верите, — уже не так эмоционально заметил он.

— Потому что не чувствую в себе никакой Великой Силы! — упрямо повторила я, с трудом борясь с желанием заплакать от бессилия.

— Полагаю, вы начнете входить в Силу, лишь став женщиной, — по его губам скользнула усмешка. — Я бы предложил вам переспать со мной до свадьбы, но вы едва ли согласитесь.

Я бросила на него мрачный взгляд исподлобья, давая понять, что считаю такое предложение оскорбительным. Он тут же примирительно вскинул руки. А потом вдруг потянулся к моей диадеме и выдернул ее из прически. Я ойкнула, потому что он случайно вырвал пару волосков, которые за нее зацепились.

— Тогда начните хотя бы с того, чтобы отказаться от ношения этой мерзости, — он помахал диадемой в воздухе, и я перехватила ее. — Уверен, очень скоро вы почувствуете, что ваша Сила куда больше, чем вам кажется.

Я все еще недоверчиво смотрела на него, но решила, что это я сделать вполне могу. Хоть на мою диадему и перестали пялиться, я все равно чувствовала себя в ней не очень уютно. А если мой официальный жених требует ее снять — я ведь должна послушаться, так?

— Почему вы рассказали мне все это? — спросила я, крутя диадему в руках и разглядывая так, словно видела первый раз в жизни. — Вы ведь не собирались. Собирались использовать меня вслепую, как Лилию.

— Да, не собирался, — согласно кивнул он. — Но… Сам не знаю. Вы начали задавать вопросы, очень правильные вопросы, и мне захотелось вам объяснить. Мне кажется, вы достаточно умны, чтобы со временем понять: я не чудовище. Да, я поступил чудовищно с Линн. И Лилии мне не стоило врать. И, конечно, остается вероятность того, что я ошибаюсь насчет вас. Я могу вас погубить, но у меня нет выбора. Есть моя природа — ядовитая, смертоносная — и есть мой долг перед народом этих земель. Все просто, мои желания и чувства не в счет.

Я снова подняла на него взгляд. Он спокойно посмотрел в мои глаза, и мне показалось, что ему действительно важно, чтобы я поверила ему. Вот только я не понимала, почему это может быть важным для него.

— Какая вам разница, считаю я вас чудовищем или нет?

На его лице появилась растерянность. Это выражение очень плохо сочеталось с суровыми чертами, а от того было особенно заметным.

— Не знаю, — тихо и отчего-то хрипло повторил он. — Почему-то сегодня это стало важным.

Мне казалось, что он искренен, но от этого не становилось легче. Напротив, начинала бить нервная дрожь, хотелось закричать, заплакать и рассмеяться одновременно. Говорят, так начинается истерика, но я поняла, что у меня сейчас нет сил даже на нее. Я обхватила себя за плечи, чтобы унять дрожь.

— Боюсь, что не могу утешить вас, шед Фолкнор, — призналась я, не отводя взгляда. — Правы вы в своих расчетах или нет, сути это не меняет. Вы собираетесь рискнуть моей жизнью ради спасения своей. И вы не спрашиваете моего мнения, вы сами все решили. Это чудовищно, на мой взгляд. Нельзя поступать чудовищно и не быть при этом чудовищем. Выбор есть всегда, просто вы свой сделали. Возможно, однажды я пойму его, но не сейчас.

— Что ж, по крайней мере, это честно, — кивнул он. — И между нами не осталось тайн.

Я все же опустила глаза. Моя главная тайна — то, ради чего я приехала в его школу, — пока осталась при мне. И теперь я собиралась охранять ее особенно тщательно.

Хотя откровения Фолкнора и добавили тревог по поводу моего будущего, в каком-то смысле мне стало легче. По крайней мере, теперь я понимала, что и почему ждет впереди, а главное — немного лучше понимала жениха.

Он неожиданно предложил проводить меня до комнаты, хотя обычно не провожал даже после совместных ужинов, всегда прощаясь у дверей столовой. Я была рада этому: искать дорогу обратно не хотелось. Я могла просто идти рядом с ним и крутить в руках диадему, не заботясь о том, где свернуть.

— Этот человек, которого вы видели, — неожиданно спросил Фолкнор, прерывая неловкое молчание. — Каким он был? Я имею в виду рост, телосложение. Вы не запомнили каких-то особенностей походки?

— Не знаю, не уверена, — растерялась я.

Мужчину этого я видела через щель между дверцами шкафа и при этом находилась в ужасе. Я почти ничего не запомнила.

— Но вы ведь уверены, что это был мужчина? Почему?

Я неловко развела руками, воскрешая в голове уже слегка побледневшие воспоминания.

— Он был высокий, широкоплечий. На женщину не похоже. По крайней мере, я таких в замке не видела.

— Хорошо. Высокий и широкоплечий. Как я? — продолжил он задавать наводящие вопросы. — Или как Долорсдон?

— Нет, точно не такой, как Долорсдон, — убежденно заявила я. — Он высок, но грузен и уже немолод. Это заметно по осанке. Тот человек был как вы. Я даже… — я прикусила язык, но слишком поздно.

— Даже что? — требовательно уточнил Фолкнор.

— Даже сначала подумала, что это вы, — призналась я, бросив на него смущенный взгляд искоса. — Но потом поняла, что это не можете быть вы.

— Вот как? — ухватился он. — Почему?

— Потому что вы здесь хозяин, — я пожала плечами. — Вам не нужно прятать лицо, где бы вы ни находились. Кто с вас спросит?

— Верно, — кивнул Фолкнор, посмотрев на меня, как мне показалось, одобрительно. — Как вы думаете, это мог быть мой брат?

— А у вас есть основания полагать, что он может желать вам зла? — удивилась я. — Он всегда отзывается о вас очень хорошо.

— Знаете, я был уверен, что никто в замке не желает мне зла, — заметил шед. И голос его прозвучал довольно грустно. — Пока Лилия не погибла.

Несколько следующих шагов мы прошли в молчании, пока я не решилась уточнить:

— Этот… шпион. Вы ведь думаете, что его подослал Совет, так?

— Думаю, да. Мне кажется, больше я никому не успел насолить.

— Но тогда он должен был появиться в вашем доме после вашего выступления?

Я вопросительно посмотрела на него, а в его взгляде снова промелькнуло одобрение. Я даже увидела в нем нечто большее. Нечто, похожее на уважение.

— Это вполне разумное предположение, но с тех пор в моем доме появились только несколько учеников школы. Те, с которыми вы занимаетесь в одной группе. Там есть подходящие по сложению? По-моему, я видел парочку высоких парней.

Я мысленно перебрала в голове своих соучеников. Да, действительно, двое вполне могли оказаться под тем плащом, но одного я сразу отмела.

— Тот, что с родинкой на щеке, может быть.

— Тот, что с родинкой на щеке? — удивленно переспросил Фолкнор. — Вы не знаете, как его зовут?

Я снова смутилась и была вынуждена признаться:

— Я не очень много общаюсь с группой. И приходится так много всего учить, что в голове все не помещается.

— Что ж, хорошо. Того, что с родинкой, берем на заметку. А второй почему не подходит?

— Да он ходит так… примечательно, — попыталась объяснить я и непроизвольно воспроизвела странную на мой взгляд походку. — Раскачивается из стороны в сторону при каждом шаге. Я бы запомнила, если бы человек в плаще так ходил.

Наблюдая за мной, Фолкнор едва не улыбнулся, но сумел сдержаться. Правда, для этого ему пришлось поднести к губам руку.

— Что? — обиженно уточнила я.

— Нет, ничего, очень… похоже получилось.

Я улыбку сдерживать не стала. И поймала себя на мысли, что мне хотелось бы однажды заставить и его улыбнуться, не сдерживаясь.

— Тогда у нас всего один подозреваемый? — предположила я после еще одного непродолжительного молчания.

Мы к тому времени уже добрались до школьного крыла и начали подниматься по лестнице. Это означало, что дальше я дорогу найти смогу без труда, но шед все равно пошел со мной.

— Хотелось бы, но нельзя исключать того, что подкупили кого-то, кто в доме находится давно.

— И все равно подозревать вашего брата нет смысла. Он такой же хозяин здесь, как и вы…