С каждой моей фразой он мрачнел все больше. Когда я говорила о подслушанном разговоре, и вовсе болезненно поморщился. Когда я закончила свой рассказ, он очень долго молчал, после чего выдохнул всего одно слово:

— Ясно.

— Что вам ясно? — настороженно уточнила я.

— Да все ясно, — вздохнул он и посмотрел на меня с грустной улыбкой. — Ты не просто рисковала собой, чтобы спасти меня. Ты рисковала собой, отказываясь от возможности сбежать и получить свободу. Я уже говорил: я был рад узнать, что ты далеко не так послушна и покорна, как расписывал твой отец. В тебе есть что-то от севера, несмотря на то, что ты южанка. Ты действительно мне этим очень понравилась. И я признаю: я хотел понравиться тебе и… когда я этого захотел, я стал вести себя соответствующим образом. Думаю, у меня даже получалось. Но теперь… — он снова вздохнул. — Ты спасла мне жизнь, рискуя своей. И с моей стороны будет подло требовать этого от тебя еще раз.

Я снова почувствовала, как в груди замирает сердце. Мне казалось, я понимаю, к чему он клонит, но пока я не понимала, что чувствую по этому поводу, пока он не подтвердил словами мою догадку:

— Я расторгаю нашу помолвку. Ты свободна, Нея. Свободна от меня, от обязательств передо мной, принятых твоим отцом. Ты вольна уйти и больше не вспоминать обо мне.

Я знала, к чему он клонит, но когда он сказал это, меня словно ледяной водой окатило. Я смотрела на шеда, не веря в происходящее. Он так крепко держал, пока я боялась его и мечтала сбежать, лишая всякой надежды на то, что он может передумать и отпустить меня. И вот теперь я поняла, что мое место здесь, рядом с ним, а он гонит.

— Ты не рада? — удивился он, наблюдая за моей реакцией. — Разве не этого ты хотела?

— Нет! — вырвалось у меня, но я тут же смутилась: ведь я только что сама рассказала ему о своих планах. — То есть, да. То есть…

Я закрыла лицо руками, не зная, что сказать и как все объяснить. Признаться в том, что этой ночью и этим утром я впервые за последнее время чувствовала себя на своем месте? Или объяснить, что идти мне некуда, а потому на самом деле я до ужаса боюсь покинуть замок? Мне казалось, что и в том, и в другом случае я буду выглядеть глупо и жалко. В конце концов я решила, что во втором признаться не так стыдно:

— Я не хочу уходить, шед, — с трудом выдавила я, отнимая руки от лица, но избегая смотреть ему в глаза. — Мне некуда идти.

— Но ты ведь собиралась куда-то уйти вчера, — напомнил он. — Вернуться домой?

Я помотала головой, чувствуя ком в горле. Слезы жгли глаза, но я изо всех старалась не давать им волю.

— Домой я вернуться не могу. Как я буду общаться с отцом, зная, что он отправил меня сюда обманом? Как я буду дальше жить под его опекой и управлением, зная, что он может снова меня продать кому-то? Я собиралась уехать на запад или восток и пойти служить в какой-нибудь небольшой дом, — смущенно призналась я.

— То есть идею стать магистром магии ты отбросила? — уточнил Фолкнор.

— Всего лишь поняла, что мне не выучиться на магистра. Я слишком… слишком глупая, наверное. Точно недостаточно умна, чтобы освоить за полгода то, что другие учат минимум год.

— Ты не глупая, — возразил он. — Просто у тебя нет привычки к учебе. И постоянный стресс не дает сосредоточиться: то призраки шалят, то жизни что-то угрожает, то откровения сыплются — одно другого страшней. Ты можешь остаться здесь. На правах ученицы. Учиться, сколько потребуется. Потом сдать экзамены, стать независимой уже официально. И дальше строить свою жизнь так, как захочется. Конечно, этот вариант более опасен для тебя. Но если мы расторгнем помолвку, я надеюсь, это убережет тебя от лишних проблем. По крайней мере, пока я жив.

Я посмотрела на него исподлобья, обдумывая этот вариант. Он казался идеальным. Ну, или близким к идеалу. У меня по-прежнему будет где жить и что есть, я смогу спокойно учиться, а не нервничать по поводу того, что я ничего не успеваю. И меня, наверное, оставят в покое. Проблемы Фолкнора с Советом меня не коснутся, девочки в школе перестанут ревновать шеда ко мне, а его мать больше не будет видеть во мне угрозу. И поскольку расторгнуть помолвку — это идея самого Фолкнора, она не будет на меня злиться за это. Все было идеально, кроме одного.

— А как же вы? Вам ведь нужна жена и нужен ребенок.

— Найду другую невесту, — он натянуто улыбнулся. — Такую, в которую я точно не… — он осекся и отвернулся к окну. — Найду кого-нибудь подходящего. Желательно, сироту, иначе мама опять потребует ее отравить.

Я против воли улыбнулась его тону, но мое веселье не продлилось долго.

— Скажите, шед, почему вы вообще выбрали меня?

Он снова прикрыл глаза, подавив вздох, и тихо признался:

— Я не выбирал тебя. Твой отец мне тебя предложил. Еще в прошлом году. Написал, что знает о моей проблеме, о проклятии жрецов Некроса. Не представляю, как он выяснил, мы веками старательно скрывали это. Он рассказал мне про тебя, предложил в жены. Описывал тебя как послушную и покладистую, красивую и здоровую, достаточно сильную, чтобы выносить и родить моего ребенка.

Наверное, эта новость должна была шокировать меня и выбить из колеи, но я, видимо, уже свыклась с мыслью, что мой отец совсем не такой, каким я его себе представляла. То, что он не просто отдал меня, а сам предложил, расхваливая как торговец свой товар на рынке, уже не могло сделать мне больнее.

— Вы отказались? — только и уточнила я.

— Да, — он открыл глаза и снова посмотрел на меня. — Во-первых, я понимал, что стоит за этим предложением. Во-вторых, тебя пришлось бы ждать целый год, пока тебе не исполнится восемнадцать.

— Тогда почему вдруг согласились потом?

— Твой отец написал мне снова сразу после гибели Лилии. Сказал, что его предложение еще в силе, но я должен решить быстро: мол, ты обручена и вот-вот выйдешь замуж. Я тогда решил, что ваша семья может иметь отношение к ее смерти. И согласился, чтобы узнать наверняка, и… Если мои подозрения подтвердятся, отомстить.

Говоря это, он не прятал взгляд, смотрел на меня, как будто ждал какой-то реакции, но я вновь ничего не почувствовала. Мне лишь стала понятна его агрессия в первые дни. И его недоумение при нашей первой встрече. «Совсем ребенок», — сказал он тогда, а ведь ждал интриганку, замешанную в убийстве его жены и планирующую сжить его со свету.

— Ясно, — пробормотала я, опуская взгляд первой.

— Что тебе ясно? — спросил он, явно передразнивая мою аналогичную реакцию.

— Что я не так уж вам и нужна, — констатировала я. — И вы легко найдете мне замену.

Почему-то именно осознание этого стало для меня новым ударом. Не то, что отец сам меня ему навязал. И не то, что окажись я причастна к убийству Лилии, Фолкнор, скорее всего, действительно позволил бы меня отравить. Все это я уже в какой-то степени знала, оно меня больше не трогало. А вот то, что я оказалась заменяема для него, — это разочаровывало.

Я почувствовала шорох и тяжелое дыхание, открыла глаза и увидела, что Фолкнор сел на кровати, морщась от боли, но зато он оказался ближе ко мне. Провел рукой по моим криво отрезанным волосам, коснулся пальцами подбородка и заставил посмотреть себе в глаза.

— Нея, ты ведь сама мечтала сбежать, — почти прошептал он. — Ночью ты говорила о браке со мной, как о конце собственной жизни. Неужели что-то изменилось с того момента?

Его рука скользнула по моей щеке в ласкающем движении. Это оказалось так приятно, что я, толком не отдавая себе отчета в своих действиях, накрыла его руку своей, прижимая к себе, чтобы он не отнял ее. Потом и вовсе повернула голову, касаясь губами его ладони.

— Изменилось, — едва слышно призналась я.

Его лицо стало еще ближе, я уже чувствовала его дыхание на моей коже.

— Что?

Я подняла на него несчастный взгляд. Он издевается?

— Я осталась на ночь в вашей спальне. Я спала рядом с вами, позволяла себя обнимать. А вы не понимаете, что изменилось?

Он снова заставил меня посмотреть на себя. Его пальцы продолжали скользить по моему лицу, зарываться в волосы, а после спускаться вниз и снова подниматься вверх, к губам. Фолкнор вглядывался в меня так, словно пытался рассмотреть на моем лице что-то.