Я осторожно высвободила руку, избегая смотреть Ронану в глаза. Встала с дивана и отошла к окну, одновременно стремясь увеличить расстояние между нами и не дать ему видеть мое лицо. Первое не получилось: Ронан встал вслед за мной и снова приблизился ко мне, остановившись у меня за спиной.

— Для тебя же будет лучше, если это действительно так, — тихо сказал он. Его дыхание щекотало кожу на моей шее. — Потому что Торрен никогда никого не любил и едва ли полюбит. Даже Линн была скорее его прихотью. Разве жизнью любимой женщины рискуют так бездумно? А Лилия и ты для него — лишь способ выжить. Впрочем, то, что он старается хотя бы притвориться влюбленным, делает ему честь. Наверное.

От этих слов у меня мурашки пробежали по коже, а в горле встал ком. Глаза неприятно защипало, и мне пришлось на несколько секунд плотно сжать веки, чтобы удержать неизвестно откуда взявшиеся слезы.

— Зачем вы мне это говорите? — почти шепотом спросила я, не доверяя собственному голосу.

— Чтобы ты не забывалась, взлетая на крыльях своей влюбленности в него, — объяснил он тоже едва слышно, и его руки неожиданно легли мне на плечи. — Потом слишком больно падать.

Я затаила дыхание. Ладони Ронана скользнули сначала вниз по моим рукам, потом снова поднялись вверх. И это пробудило воспоминания о сне, который я видела несколько раз.

Крыша, ветер, мужчина с темными волосами и синими глазами, его крепкие объятия. Я всегда думала, что мне снится Рен, что этот сон — причудливая фантазия о том, как могла пройти наша встреча на крыше. Но теперь я вспомнила, что в этом сне было кое-что еще: ощущение падения, горькое осознание конца.

Потом слишком больно падать…

Мне вдруг стало очень холодно. Ронан стоял уже почти вплотную, крепко сжимая мои плечи, а я не могла пошевелиться, чтобы отодвинуться от него.

Я еще помню, в какой истерике была Лилия, когда поняла, что Торрен ее не любит…

А откуда он это знает? Тоже был случайным свидетелем их ссоры или?..

— Лилию вы тоже предупреждали? — мой голос все же задрожал, когда я спросила его об этом.

— Кто-то должен был, — спокойно признался он. — Торрен обманывал ее. Врал о том, почему женился на ней. Врал о своих чувствах к ней. И точно так же забыл о ней, как о тебе, когда посчитал, что задача выполнена. А ведь она рисковала своей жизнью, собираясь родить ему ребенка. Как ты думаешь, она имела право об этом знать?

— Это вы ей все рассказали, — поняла я. — И потом, после их ссоры, вы были с ней на крыше. В ту самую ночь.

Его руки замерли, дыхание участилось, он слегка отстранился, но при этом продолжал крепко меня держать.

— Откуда ты знаешь?

— Она мне показала.

То, что я считала сном, было воспоминанием, которое Лилия мне каким-то образом передала. Вероятно, тем же самым, каким она показала мне взрыв в лаборатории Рена.

Ронан резко крутанул меня, поворачивая к себе, его пальцы вновь крепко сжали мои плечи, я даже дернуться не успела.

— Это не то, что ты думаешь, Нея, — заверил он, глядя мне в глаза. Почему-то сейчас выражение его лица пугало меня, хотя оно оставалось доброжелательным. Однако что-то изменилось в его взгляде. Он стал слегка… безумным. — Я пришел туда, чтобы утешить ее. Она нуждалась во мне. Она уже давно нуждалась во мне. Потому что с Торреном ей было холодно и одиноко. Он красиво ухаживал за ней, но стоило им пожениться, как она перестала для него существовать. Он приходил к ней лишь ночью, чтобы трахнуть, потому что зачатие — это единственное, что ему было от нее нужно. А она по-прежнему любила его и ничего не понимала. Бедная девочка. Она пришла с вопросами ко мне, она тянулась ко мне, к моему теплу. И я был готов ей его дать.

С каждым словом его голос и взгляд становились агрессивнее. Руки сжимали мои плечи так сильно, что причиняли боль. Я пыталась отстраниться, но он продолжал нависать надо мной, и я практически не могла пошевелиться.

— Отпустите меня, — прошептала я, когда он замолчал.

— Ты еще поймешь это, — продолжил Ронан, словно не услышав. — Когда он точно так же перестанет обращать внимание на тебя. Тебе тоже захочется чего-то большего, чем регулярный секс, после которого ты будешь чувствовать себя не любимой, а всего лишь использованной. И тогда ты придешь ко мне. Как пришла она.

Одна его рука выпустила мое плечо, но лишь для того, чтобы скользнуть вокруг талии и прижать к нему сильнее. Второй рукой он обнял меня за плечи, его губы потянулись к моим, и я смогла лишь отвернуться, потому что вырваться из его цепких объятий не представлялось для меня возможным. Я уперлась руками в его грудь и снова жалобно попросила:

— Ронан, отпустите, пожалуйста.

— Я вам не сильно помешал?

От громкого, недовольного голоса Рена мы оба вздрогнули. Ронан моментально выпустил меня и повернулся к входной двери. Его брат стоял на пороге, скрестив руки на груди и сверля нас обоих холодным взглядом синих глаз.

Ронан торопливо отошел от меня, рассеянно оправляя одежду. Я лишь глотала ртом воздух, не зная, обрадоваться мне тому, что Рен появился и избавил от неожиданных домогательств брата, или испугаться того, в каком виде он нас застал. Я считала, что мне не в чем себя винить и все выглядело достаточно однозначно, но в то же время я помнила, как однажды уже была уверена в подобном. В прошлый раз дело кончилось тем, что меня обвинили в лживости, свойственной всем жрецам.

По лицу Рена я ничего не могла понять. Он выглядел суровым и недовольным, но смотрел в основном на Ронана, по мне лишь скользнул хмурым взглядом.

— Торрен, ты вернулся, — констатировал Ронан очевидный факт, мягко улыбаясь, как будто ничего не произошло.

— И весьма вовремя, как я посмотрю, — с едкой усмешкой заметил Рен, делая медленный шаг вперед. — Теперь я знаю, что рассказы Далии про тебя и Лилию не были досужими домыслами и оговором ревнивой девчонки. Ты действительно пытался ее соблазнить.

Ронан на мгновение опустил взгляд, по его губам скользнула мрачная улыбка. Когда он снова посмотрел на брата, в его глазах опять было это странное, слегка сумасшедшее выражение. Он тоже сделал шаг, но не к Рену, а немного в сторону и одновременно оказался чуть ближе к выходу.

— В этом не виноваты ни она, ни я. Только ты. Ты слишком пренебрежительно относишься к женщинам, брат.

Рядом с Реном выросла безмолвная и бесформенная тень. Мне показалось, что это заставило Ронана занервничать. Я и сама инстинктивно отступила назад, пока меня не остановил подоконник. Я боялась привлечь к себе внимание, потому что сейчас Торрен Фолкнор был таким, каким я встретила его в первый раз: опасным, угрожающим и неизбежным, как сама смерть.

— Ты совсем забыл про нее, — добавил Ронан уже не так уверенно.

Он сделал еще несколько шагов, как будто обходя брата по дуге и стараясь пробраться к выходу из кабинета.

— Неправда, — холодно отрезал Рен. — Я выполнял свои обязанности, она это понимала. Она прекрасно знала, что значит быть мной. И принимала это. До определенного момента. Это ты начал нашептывать ей, что я к ней охладел?

— Она и сама это видела, — огрызнулся Ронан, но тут же резко втянул носом воздух, отпрянув назад: рядом с Реном вытянулась еще одна тень. — Только не знала, что ты не мог к ней охладеть, поскольку никогда не любил.

— Но ты просветил ее на этот счет, — хмыкнул Рен, призывая и третью тень.

У Ронана сдали нервы. Он уже не скрываясь метнулся к двери, но одна из теней, подчиняясь воле Рена, оказалась проворнее: она скользнула к двери быстрее и захлопнула ее. После этого все три окружили Ронана.

— Убери их, — сквозь плотно сжатые зубы процедил он, замирая на месте и испуганно оглядываясь по сторонам, стараясь не задеть случайно ни одну из теней.

Рен проигнорировал его замечание. Он прошел и встал так, что оказался спиной ко мне и лицом к брату. Теперь я не могла так легко читать его эмоции, но поза его оставалась напряженной и угрожающей.

— Ты убил ее? — обманчиво спокойно спросил он.