И хотя его тон даже отдаленно не был похож на серьезный, я все-таки встревоженно переспросила:

— Правда?

— Конечно, нет, — заверил он, сжимая мои пальцы. — Нет ничего ужаснее жены, которая тебя боится. Жена должна быть другом и соратником. Уметь вразумлять, если ты поступаешь неправильно. Уметь слушать твои доводы, но не бояться привести свои. По крайней мере, у моих родителей так было. Мне казалось это правильным.

При упоминании о родителях мне стало грустно. Даже не потому, что в моем доме все было несколько иначе, а потому что перед глазами всплыли строчки маминого письма. Какой горькой и несправедливой оказалась ее любовь! Я пыталась представить, что она чувствовала. Пыталась понять, как бы сама поступила на ее месте. Но ни одно, ни другое мне не удавалось.

— Вот только лазить по заброшенным замкам в тайне от меня жена не должна, — продолжил Рен, отвлекая от этих мыслей. — Надеюсь, мы договорились.

— Конечно, — заверила я, непроизвольно содрогаясь от воспоминаний. — Я признаю, что это было… опрометчиво с моей стороны.

— Испугалась? — мягко поинтересовался Рен.

— Еще бы.

Я чуть отстранилась от него и подперла рукой голову, чтобы лучше видеть его лицо. Как ни странно, это частично вернуло мне привычное чувство стыда, поэтому я прижала к груди край одеяла, стараясь немного прикрыть себя от его ответного взгляда. Даже зная, что он уже все видел. Это было сильнее меня.

— Рен, что это за твари? Приходящие, я имею в виду. Карл говорил, что никто не знает, как они выглядят, разве что ты. Но я… убила двоих, а потом ты истребил еще больше. Наверняка же их убивали и другие? Даже если потом они наваливались толпой и уничтожали тех, кто посмел сопротивляться, должны же были оставаться тела?

— Должны, — кивнул Рен, поворачиваясь на бок и тоже подпирая голову рукой. — Но их никогда не остается. Несколько раз я пытался взять одного живьем, чтобы допросить… или изучить, если разговор не склеится. Но мне ни разу этого не удалось. Они существуют только в своем тумане. Появляются тогда, когда он сгущается, исчезают, стоит ему развеяться. Живые и мертвые исчезают без следа. Откуда они приходят, куда потом деваются, почему терроризируют только наши земли? Никому неизвестно и не дано понять. Не знаю, сможет ли кто-то когда-то разгадать эту тайну. Все, что я могу, — это ставить защиту от них и истреблять при случае. Правда, я редко натыкаюсь на них. При том, что они регулярно пасутся вокруг защитного контура, который оберегает Фолкнор, меня они словно избегают.

— Могу их понять, — хмыкнула я, вспоминая его впечатляющее появление в сопровождении стражей.

Рен внезапно потянулся к моему лицу и погладил по щеке, улыбаясь так спокойно и так естественно, словно он никогда раньше не сдерживался в подобные моменты.

— Но иногда мне удается оказаться в нужном месте в нужное время.

— Кстати, а как ты там оказался?

— Вас искал.

— И как ты нас нашел? Как ты вообще узнал, что нас нужно искать?

— Очень просто, — усмехнулся он. — После того, как ты уехала, я тоже ушел по делам…

— Как всегда, — со вздохом перебила я.

— Да, как всегда, — не стал отпираться Рен. — Я всегда где-то нужен. Вчера мне требовалось себя занять, чтобы не сойти с ума и не броситься вслед за тобой. Я перемещался по городам, чертил защитные печати, проводил обряды, пока не вымотался достаточно, чтобы уснуть, как только вернусь домой. Вернулся. А тут твоя компаньонка…

— Роза? — зачем-то уточнила я, радостно улыбаясь. Можно подумать, у меня когда-нибудь была другая компаньонка… — Она здесь?

— Да. Когда поезд приехал без тебя, она тут же поехала в Колдор. Расспросила на вокзале, убедилась, что тебя никто не видел. Потом она добралась до Фолкнора, начала спрашивать тут. Выяснилось, что Карл тоже не вернулся. В общем, к тому моменту, как вернулся я, за тебя волновалась даже моя мать. Пришлось искать тебя через зеркало. Оно не сразу смогло тебя показать. Видимо, на замке Малроя до сих пор стоит защита от стороннего наблюдения. Но как только вы оказались на улице, я вас увидел. Только не сразу разобрал в темноте, что за место, поэтому едва не опоздал.

Его рука нащупала мою и на мгновение крепко сжала.

— Зачем ты туда поехала, Нея? Что за странная фантазия?

— Я вспомнила кое-что, — призналась я.

— Что именно?

И я принялась рассказывать: про письма, про шкатулку, про то, как злился мой отец, когда читал эти письма.

— У моей мамы был короткий роман с шедом Малроем, понимаешь? Прямо перед ее свадьбой. Его на тот момент уже нельзя было спасти, я родилась через четыре месяца после его смерти, но я его дочь. Дочь верховного жреца Некроса. Думаю, именно это и пытались показать мне твои жены в тот вечер. Письма. Потому что они знали, что я могу спасти тебя. Что я могу родить твоего ребенка. И они просили меня об этом. Я не знаю, где теперь те письма, Форт мог их уничтожить. Но я нашла еще одно в Малрое. Письмо, в котором мама говорила моему отцу обо мне, он взял с собой в могилу, оно лежало в левом кармане его мантии. У сердца. Для этого я туда и поехала, чтобы найти нечто подобное, как-то убедиться. И доказать тебе, чтобы ты не боялся на мне жениться. Потому что я оказалась не готова просто согласиться с твоим решением расстаться. Я приняла свое. Да, оно было поспешным, непродуманным, но оно было первым таким.

Я смотрела на него и все ждала выражение радости на его лице. Хотя бы облегчения, но Рен только хмурился и поджимал губы. Когда я замолчала, между нами на какое-то время повисла тишина, пока он не огорошил меня:

— Это ничего не доказывает, Нея. Они могли ошибаться насчет того, чья ты дочь. И даже если твоя мать была права… Он умер до твоего рождения, а значит, не передал тебе Силу…

Я подняла на него взгляд, глядя настороженно и недоверчиво.

— К чему ты это сейчас? — почти испуганно спросила я. — Ты ведь не?.. Ты сказал, что я могу уже считать тебя своим мужем. Теперь ты просто обязан на мне жениться!

Он успокаивающе погладил меня по плечу и обнял, придвинувшись ближе. Губы коснулись моего виска, скользнули по щеке и наконец мягко коснулись губ.

— Не беспокойся, Нея. Мы поженимся, обязательно поженимся. Я не могу отпустить тебя, не хочу расставаться с тобой. Но ребенок… — он запнулся, на мгновение отвел взгляд, но потом все же уверенно договорил: — Я не хочу подвергать твою жизнь опасности… А опасность все еще есть. Существуют зелья, которые не дадут тебе забеременеть от меня. Я могу сварить даже такое, которое справится с возможными последствиями этой ночи.

Я смотрела на него, чувствуя просто непреодолимое желание стукнуть так, чтобы выбить эти крамольные мысли из головы. К сожалению, я прекрасно понимала, что моих скромных сил не хватит на такой удар, и от этого осознания глаза снова начинало пощипывать.

— Давай так, — предложила я, предварительно проглотив поднимающийся в горле ком. — Я сделаю вид, что не услышала этого, если ты обещаешь больше никогда подобного не произносить.

— Нея…

— Замолчи! — потребовала я, накрывая его рот ладонью. Мой голос прозвучал так грозно, что я сама себя испугалась, а у него взлетели вверх сразу обе брови. — Ты себя со стороны вообще слышишь? Что ты предлагаешь мне? Выйти за тебя замуж и, зная, что могу спасти тебя, спокойно наблюдать, как Сила убьет тебя? Ты это серьезно? Ты в своем уме?

Он снова взял мою руку в свою, повернул, коснулся губами тыльной стороны ладони, и ответил в том же тоне:

— А что ты предлагаешь мне? Сделать тебе ребенка и надеяться, что на этот раз все пройдет хорошо и вы не погибнете? А если не пройдет? Ты дочь верховного жреца Некроса, но ты не его верховная жрица. Сила не была передана. Она потеряна. Как Сила всех остальных родов наших земель. Пойми, Нея, я не хочу рисковать тобой. Я уже все решил.

Злость во мне поднялась с новой силой. Все-таки хорошо, что у меня слабые руки, иначе я бы его уже убила! Он хочет сказать, что я зря ехала в Малрой, рискуя нашими с Карлом жизнями? Что я получу взамен три горьких года совместной жизни? Нет, я была категорически с этим не согласна.