Поначалу в обществе его матери я чувствовала себя немного неловко. Я все еще по привычке боялась ее. Но потом сообразила, что она больше для меня не опасна. Ведь я оказалась из северных жрецов, а моя связь с южным Домом была демонстративно разорвана. Вероятно, теперь госпожа Фолкнор могла превратиться в самую преданную мою защитницу.

Впрочем, после завтрака все это перестало меня волновать, потому что я уснула. И провела так почти весь день, просыпаясь лишь ненадолго. Такой слабости я в своей жизни еще не испытывала, но после бессонной ночи, призыва мертвых жрецов и яда это было вполне объяснимо.

Каждый раз, когда я открывала глаза, рядом со мной кто-то находился. Это были попеременно то Роза, то госпожа Фолкнор. И лишь когда я проснулась уже после заката, в погруженной в тишину и темноту комнате рядом со мной оказался Рен.

Он сидел на краю постели, уже облаченный в пижаму и теплый ночной халат, смотрел на меня и улыбался.

— Какая же ты соня, — заметил он, когда я зашевелилась, растирая лицо, чтобы прогнать остатки сна.

— Ты здесь давно? Почему не разбудил меня?

— Всего минут пять, не больше, — заверил он. — Мне нравилось смотреть, как ты спишь. По-моему, я никогда не видел тебя такой умиротворенной.

Я села на постели, чтобы приблизиться к нему. Попыталась пригладить растрепавшиеся во время сна волосы, одновременно вглядываясь в его лицо с тревогой. Казалось, за этот день он постарел еще сильнее.

— Ты ужасно выглядишь, — прошептала я, коснувшись ладонью его щеки.

Он лишь криво улыбнулся.

— День выдался тяжелый. И очень длинный. Я думал, он никогда не закончится.

— Но я уверена, ты со всем разобрался.

Рен кивнул, но лицо его при этом помрачнело. Утром я успела рассказать ему про Ирис, а это значило, что сегодня он занимался и ею. Учитывая, что она была одной из первых учениц его школы, это наверняка далось ему нелегко. Я понимала, что лучше не спрашивать о ней, но эта девушка все-таки была и моей подругой. По крайней мере, я ее таковой считала и искренне к ней привязалась. Поэтому не смогла удержаться:

— Что с Ирис?

Его лицо вновь превратилось в непроницаемую маску, глаза стали холодными. Смерть как она есть. Впрочем, едва ли стоило ожидать чего-то другого. Да и за убийство и попытку убийства соответственно жены и невесты шеда Ирис грозила смертная казнь, так что вариантов было немного.

— Я дал ей выбор, — после непродолжительного молчания все-таки признался он. — Полиция Колдора была уже в пути. Я оставил ее дожидаться их приезда в гостиной с отравленным ею же чаем. Она понимала свои перспективы. И выбрала выпить чай.

Я кивнула, чувствуя, как поперек горла встает ком. Мне не хотелось плакать при нем из-за этого, но глаза все равно наполнились слезами. Конечно, он все сделал правильно. По крайней мере, это избавило Ирис от многих неприятных вещей, позволило уйти на своих условиях, но все равно было горько. Она была одной из немногих, кто поддержал меня здесь. И этого я не собиралась забывать.

Рен коснулся моего плеча, и я тут же накрыла его руку своей, давая понять, что я на его стороне, просто не могу справиться с собой.

— Она все это не со зла, я уверена, — с трудом контролируя голос, выдавила я. — Она была хорошей. Я верю, что она не хотела убивать Лилию. И действительно не хотела убивать меня, просто боялась, что я ее выдам. Что мы с Лилией обе ее выдадим.

— Возможно, — сдержанно ответил Рен. — Но это ничего не меняет. Она убила мою жену. И едва не убила тебя. Одна смерть еще могла быть случайностью, но то, что она решила отравить тебя, лишило ее права на снисхождение.

Я плотно сжала веки, кивая и проглатывая ком. С этим я была согласна. Даже не попытайся она убить меня… Лилия все равно имела право на справедливость.

— Знаешь, что самое печальное? Мы не могли ее выдать. Лилия не знала, кто ее столкнул. Не видела.

Я не могла объяснить, откуда это знаю, но знала наверняка. Возможно, Лилия снова нашептала мне, пока я спала.

— Поэтому она и не указывала на нее все это время.

Только когда Рен коснулся моего лица, вытирая скатившуюся по щеке слезинку, я поняла, что все-таки не совладала с эмоциями. Оставалось надеяться, что он поймет их правильно. Я перехватила его руку и поднесла ее к губам, после чего заставила себя улыбнуться.

Однако Рен на мою улыбку не ответил, и я поняла, что плохие новости еще не закончились. Тяжело сглотнув, я попросила:

— Говори уже до конца. Пусть все плохое останется в этом дне, а завтра начнется наша новая жизнь.

— Туман сошел, — все тем же сдержанным тоном сообщил он. — Мы нашли девять тел, выпитых приходящими. Среди них твой отец. Твой приемный отец. Сочувствую.

Я сжала его руку крепче, понимая, что не была готова к этому. Мне стоило приготовиться, но до сего момента я в тайне — даже от самой себя — надеялась, что они оба выберутся из тумана. По телу прокатилась дрожь и внутри снова стало холодно.

— А Корд? — только и смогла спросить я, глядя на наши сцепленные руки.

— Жертв его возраста мы не нашли. Вероятно, он смог выбраться, как и многие другие.

Волна облегчения захлестнула меня почти с той же силой, что перед этим горечь от новости о гибели приемного отца. Хотя я понимала, что для Корда участие в нападении на Фолкнор будет иметь серьезные последствия. Но вероятно, суд учтет, что он еще почти ребенок…

— Я сообщил Его Величеству о том, что устроили здесь южные, — продолжил Рен, — но я не сказал, что твой брат был с ними. Указал только на отца.

Я подняла на него изумленный и даже в некоторой степени недоверчивый взгляд. Я уже успела понять, что Рен суров, когда дело доходит до наказаний, никому ничего не спускает. Мне и в голову не пришло просить его промолчать, потому что я понимала: он имеет право преследовать тех, кто собирался убить всю его семью. Даже если этот кто-то был частью моей семьи. Того, что он сам станет выгораживать Корда, я и вовсе не ожидала.

— Он ведь твой брат, — пояснил Рен с едва заметной улыбкой. — Они иногда совершают ошибки. Это не значит, что они не заслуживают второго шанса.

Я порывисто обняла его. С такой силой, что едва не задушила. Я не знала, как выразить ему свою благодарность, поэтому ограничилась одним словом, в которое постаралась вложить все свои эмоции:

— Спасибо!

Рен промолчал, только крепко обнял в ответ. И так мы, наверное, сидели пару минут, ничего друг другу не говоря, но думая о многом, пока он не сказал:

— Думаю, тебе пора спать. Да и мне тоже. Я зашел лишь увидеть тебя перед сном. Завтра же начнем готовиться к свадьбе. Пока не случилось что-нибудь еще.

Он осторожно высвободился из моих объятий, и только в этот момент я с удивлением поняла, что он собирается уходить.

— Ты не останешься со мной?

Слова вырвались быстрее, чем я смогла их осмыслить. Я ведь действительно думала, что он будет спать со мной. Куда только делась моя девичья скромность?

Впрочем, я тут же напомнила себе, что больше не девица. Рен же как обычно выразительно выгнул бровь.

— Что я слышу, госпожа Веста? Вы всерьез предположили, что я лягу в вашу постель до брака?

Я почти задохнулась от возмущения и стукнула его кулаком по плечу. Он даже сделал вид, что ему больно, хотя я понимала, что для него это как прикосновение.

— Хватит издеваться! Вот сейчас обижусь и действительно не стану больше спать с тобой до самой свадьбы!

Он покачал головой и рассмеялся. Да так заразительно, что я тоже захихикала.

— Я тебе поражаюсь, Нея. Мы еще даже не женаты, а ты уже угрожаешь мне отлучением от постели. Ты так стремительно взрослеешь, что мне уже страшно. Но если серьезно… Тебе сегодня лучше воздержаться, а я не спал уже почти сорок часов и с ног валюсь…

— Так ложись здесь, — тихо попросила я, с удивлением осознавая, что больше не испытываю ни стыда, ни неловкости. — Обними меня и просто спи рядом. Как в самый первый раз, когда я осталась с тобой. Мне кажется, та наша ночь значила для меня даже больше, чем прошлая.