Стона, слетающего с его губ, достаточно, чтобы мои бедра подались вперед.

У меня мало опыта в этом деле, но сейчас я нахожусь под воздействием инстинктов.

Я жажду его прикосновений и обещания удовольствия, хотя и боюсь последствий.

Если он трахнет меня, это все изменит.

Я отгоняю эту мысль и придвигаюсь ближе, искушая его. Я хочу больше. Я хочу, чтобы обе его руки были на мне. Я хочу, чтобы его рот был на моей киске, и мне нужен его член, который все еще прижимается к моей ладони.

Резкий звук останавливает нас обоих.

Наши губы отрываются друг от друга в замедленной съемке, и почти сразу же меня охватывает боль.

Я встречаюсь взглядом со своим мужем.

Он не отрывает от меня глаз, даже когда звук снова заполняет тишину.

Это сигнал, приманка, которая должна отвлечь его внимание от меня, но он игнорирует ее.

Я почти переключаюсь обратно в режим помощницы и напоминаю ему, чтобы он проверил свой телефон, но я хочу быть важнее того, кто пытается с ним связаться.

Он смотрит на мои губы, и я знаю, о чем он думает, еще до того, как слова слетают с его губ, потому что они адресованы мне.

— Я хочу, чтобы мой член был в твоем прелестном ротике.

Это прозвучало так властно, что я чувствую, как желание разливается у меня между ног. Он, должно быть, тоже это чувствует, потому что одобрительно стонет, когда его пальцы скользят по моей влажности.

— Ты хочешь мой член? — хрипло произносит он.

Я сжимаю его через грубую ткань его брюк.

— Настолько же сильно, насколько ты меня хочешь.

Его глаза распахиваются. Они полны того же желания, что и мои.

— Я собираюсь трахнуть тебя здесь. Сейчас, Вероника.

Я слышу в этом обещание, а не угрозу. Да, я наконец готова к этому.

Его телефон звонит снова, прерывая нас громким звуком.

— Блять, — бормочет он себе под нос, прижимаясь губами к моим.

Я чувствую, как он превращается из жадного мужа в ответственного Генерального директора, поэтому раздвигаю ноги. Этого достаточно, чтобы послужить молчаливым приглашением брать от меня больше.

— Вот так, да, — шепчет он, лаская меня.

Я закрываю глаза, не желая, чтобы он видел, как я нервничаю.

Он издает стон.

Его большой палец ласкает мой клитор.

Из-под прикрытых век я наблюдаю за ним. Пристальный взгляд Леона прикован к моему лицу, и он аккуратно начинает проникать в меня пальцем.

Я приближаюсь к оргазму, в то время как он неторопливо использует свои пальцы, чтобы довести меня до пика наслаждения. Я еще никогда не ощущала такого, но…

Телефон начинает звонить снова.

Не сводя с меня глаз, Леон продолжает стимулировать мой клитор, я не выдерживаю и срываюсь.

Я наклоняюсь, чтобы схватить его за руку и сдерживаю стон, который мог бы разбудить мертвого, а он завладевает моими губами в глубоком, страстном поцелуе.

Как только наши губы разнимаются, он опускает другую руку в карман за телефоном и отвечает на звонок.

— Да.

Пытаясь сориентироваться, я отступаю на шаг.

Леон наклоняется, поднимает с пола мои порванные трусики и, оставив меня задыхающейся, выходит из комнаты.

Леон

Ну и козёл же я!

Я не вижу смысла это отрицать.

Всё ещё, держа руку на киске моей жены, я ответил на звонок. За несколько часов, прошедших с тех пор, как это произошло, мне удалось убедить себя, что это было сделано ради самосохранения. Я что-то почувствовал, наблюдая за её оргазмом.

Это не было тем пустым удовлетворением, которое я всегда испытываю, находясь с женщиной.

Сколько бы раз мне не говорили, что секс был великолепен, я всегда чувствовал одну и ту же пустоту, которую никогда не заполнят слова восхищения от партнерши.

Сегодня всё было иначе.

Я наблюдал за выражением лица Вероники, когда она отдалась необузданным потребностям своего тела и, когда ее накрыл оргазам.

Это не заняло много времени, хотя в каком-то смысле я хотел, чтобы это длилось вечно.

Я хотел остановить время, когда Вероника была на грани, чтобы навсегда сохранить в памяти её прекрасный облик.

Когда телефон зазвонил во второй раз, я воспринял это как трусливый побег от эмоций, которые переполняли меня.

В этот момент я почувствовал особую связь со своей женой. Я хотел упасть на колени, прижаться губами к её телу и ощутить каждую каплю её желания. Но я сдержался.

Вместо этого я отвлекся на телефон.

Я слушал, как мой друг звал меня выпить, и с изумлением наблюдал, как самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, спускалась с вершины оргазма.

Я ощутил это.

Я чуть не потерял самообладание.

Затем я схватил её разорванные трусики и выбежал из дома, чтобы вдохнуть полной грудью.

Она словно окружает меня, даже когда я сижу в почти пустом баре и слушаю, как человек, которого я знаю больше десяти лет, комментирует события, считающиеся последними новостями в мире финансов. Я считаю, что это пустая трата времени, ведь то, что сегодня кажется важной новостью, завтра уже будет историей.

— Леон, ау, — он щелкает пальцами возле моего уха. — Ты меня слушаешь?

— Да, Никит, — я произношу его имя с легкой грустью. — Разве я не сижу здесь?

Его взгляд опускается на обручальное кольцо, которое я ношу.

— Ты думаешь о своей жене.

Его обвинение настолько полно скрытого сарказма, что я не могу сдержать смешок.

— А что, если так?

Он изучает меня, вероятно, пытаясь понять, серьезен я или нет.

Наконец, он отказывается от этой мысли, качает головой и проводит рукой по своим черным волосам.

Никита никогда не показывает раздражение или слабость. Он сильный человек, который сумел выбраться из сложных жизненных ситуаций сам.

Я считаю его своим другом, причем очень близким.

— Это всё ещё фиктивный брак? — спросил он однажды.

Никита был одним из тех, кто произносил тосты в честь моей женитьбы в нашу первую брачную ночь. Я познакомился с ним и еще двумя нашими друзьями, когда в наших жизнях все было не так радужно. С тех пор наши жизни сильно изменились.

После того как я обменялся клятвами с Вероникой в ЗАГСе, мы отмечали мою фиктивную женитьбу.

Мои друзья не выразили ни одобрения, ни разочарования. Они понимают, почему я это сделал.

— Да пошел ты, — бросаю я.

— Как взрослый мужик отвечаешь, — отвечает на это Никита, как и всегда.

Я делаю большой глоток коньяка, мысленно подыскивая способ перевести разговор на что угодно, только не на мою жену.

— Я ценю это, — продолжает он, — и это я не про то, что сегодня мы гуляем за твой счет.

Я оплатил счет, как часто делаю, когда мы сидим в этом заведении. До сих пор не понимаю, как так всегда получается. Никита зарабатывает намного больше, чем я.

— Я знаю, — тихо говорю я. — Я знаю.

Я знаю, что иногда ему нужно посидеть и поговорить ни о чем с кем-то, кто был свидетелем всего, через что ему пришлось пройти.

Он стучит кулаком по барной стойке.

— Так, я иду домой. А ты куда?

В другой раз я мог бы пойти в клуб, который находится неподалеку отсюда, и найти там женщину, готовую провести со мной ночь, но не сегодня.

— Я тоже домой, — отвечаю я, допивая остатки своего коньяка. — Завтра у меня весь день встречи.

Это неправда, но Никита ни за что не догадается. Я известен тем, что по воскресеньям хожу в офис. На самом деле, я провожу там больше времени, чем где бы то ни было.

Он поднимается на ноги и смотрит мне прямо в глаза.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы влюбиться в свою жену, Леончик.

Я тихо смеюсь над его словами.

— Этого не произойдёт, не переживай.

Я повторяю это себе снова и снова, пока он выходит из бара и исчезает из виду.

Возможно, сегодня вечером я почувствовал связь со своей женой, которая выходила за рамки того, о чём мы договаривались, но любовь для меня табу, особенно с моей помощницей Вероникой.