— И это всё мне? — изумился Игнат, сглотнув слюну.

— К сожалению, ваша милость, мы ещё не знакомы с вашими вкусами, — ответила одна из девушек. — поэтому принесли то, чем предпочитал ужинать бывший Верховный маг Рейквин.

— Да уж, надо сказать, поесть он был не дурак. — усмехнулся юноша. — Неужели он всё это съедал?

— О, нет, ваша милость. Обычно не съедал. Что-то оставлял на утро, просыпался он обычно до завтрака, а остальное отдавали собакам.

— Собакам?! — маг не верил своим ушам. — Вот это собакам? И пирог тоже?

— Только если он был мясной. Остатки сладких пирогов его милость великодушно разрешал вернуть на кухню, дабы им могла полакомиться прислуга.

— Да уж, слов нет какой великодушный. Отдавать псам столько хорошей еды… — пробормотал Игнат. — А можно ли отнести часть моим друзьям? Допустим, мясо я ещё осилю, а вот половина пирога пусть достанется им. Нет, даже так, оставлю себе только четверть.

— Уверяю, ваша милость, их накормят достойно.

— Вот пусть будет достойно… — Игнат отделил ножом четверть пирога, отложив его на поднос рядом. — …и этот пирог.

— Как пожелаете. — служанка вежливо поклонилась.

Когда они уже собирались уходить, юноша окликнул ту из них, с которой говорил.

— Слушай, как тебя звать, останься.

— Тина, ваша милость. — девушка развернулась, остальные служанки, хихикая, покинули покои и закрыли дверь.

— Тут дело есть одно. Стыдно сказать, но один я не справлюсь.

— С удовольствием помогу, ваша милость. — её щёки окрасил румянец.

— Мне бы камин разжечь, а то холодновато становится.

Погрустневшая отчего-то служанка принялась возиться с камином, а Игнат, чтобы не мешать, отошёл к окну. В сумерках сложно было что-то различить, но юноша видел, как зажигаются огни города внизу. Некоторые из них двигались — то, наверное, стражники с факелами. Другие — стояли неподвижно — трактиры и постоялые дворы. Ещё недавно ему пришлось бы погружаться в эти неприветливые улицы, освещённые редкими огнями, чтобы просто выжить. А теперь он ночует в собственныз покоях в самом главном замке Энгаты. Всё-таки прав был Маркус, горячо возражавший преподавателям, в сердцах заявлявшим, что «из этого сорванца не выйдет толк!». Он всегда верил в рыжего мальчугана, наверное, с первого дня, как его встретил.

— Камин готов. — послышался голос девушки из-за спины. — Я могу идти?

— Да, спасибо большое. — ответил Игнат, не оборачиваясь. Служанка хмыкнула и закрыла за собой дверь. Хорошо здесь. Размышления юноши прервал заурчавший живот. Не мудрено, ведь его паёк за сегодня состоял лишь из весьма скудного завтрака.

Он уселся за стол. Мясо оказалось обильно сдобрено специями, так что его тут же захотелось запить. Юноша взял серебряный кубок с выгравированной короной и плеснул туда из кувшина. Жидкость оказалась вином, только непривычно сладким. Игнату случалось пробовать вино, но тогда оно было кислым на вкус и совсем ему не понравилось. Но это оказалось очень даже неплохим дополнением к блюду. «Если они здесь всю еду приправляют, то я так сопьюсь», подумал он, осушая очередной кубок.

Когда, наконец, с рагу было покончено, а в кувшине ещё плескалась половина содержимого, на подносе оставался хлеб и пирог. Откусив кусок хлеба, Игнат изумился его мягкости. Подумать только, должно быть, из настоящей пшеничной муки. Игнат такого никогда не пробовал. В детстве в Дракентале они порой дрались за кусок дрянного жёсткого хлеба с кусками желудей. Хлеб бедняков. Поговоривали, что в особо неурожайный год, туда даже сено добавляли. И всё же для голодных уличных детей это было более чем съедобно. «Наверное, для тех, кто привык к такому мягкому хлебу, пища бедняков будет что камней пожевать», пронеслось в голове мага. Когда он прикончил ломоть, то почувствовал, что пирог следовало отдать целиком. Но желание попробовать всё же победило, и он откусил маленький кусочек. Вкусно, но на голодный желудок, наверное, ещё вкуснее. Решив приберечь пирог на утро, он плеснул ещё немного вина и приготовился ко сну. Под кроватью оказался ночной горшок. И на нём тоже был выгравирован знак короны. «Интересно, это на всех горшках в замке? Сначала клялся Короне в верности, а теперь придётся…», подумал Игнат и улыбнулся.

Юноша улёгся на мягкую кровать, оказавшуюся для него даже слишком мягкой. Он ворочался, силясь принять положение поудобнее, и когда ему, наконец, это удалось, раздался стук в дверь. Недовольный маг попытался было закрыть глаза и постараться не обращать внимания, надеясь, что это очередные слуги, решившие поинтересоваться, всё ли устраивает «его милость», и что они оставят Верховного мага в покое, решив, что он уже спит. Но в дверь вновь постучали. Отшвырнув одеяло, Игнат потопал к двери, с силой открыл её, будто хотел вырвать с петель ко всем чертям, и… увидел у порога испуганную Рию. Юноша при этом испытал весьма противоречивые чувства.

— Я что, невовремя? — спросила девушка.

— Честно сказать, я уже собирался спать. День выдался непростым. — зевнул Игнат и тут же поспешил добавить. — Но ты заходи, раз уж пришла, у меня пирог остался с черникой. А ещё вино. Вон, можешь сесть за стол.

Рия вошла в покои и огляделась.

— У бывшего Верховного мага определённо был вкус. Кстати, поздравляю. Наверное, для тебя это важно.

— Ещё как, — усмехнулся Игнат, но тут же поспешил убрать с лица улыбку. — Значит, ты меня поздравить с назначением пришла?

— А ты уже выгоняешь? А как же пирог? — Рия демонстративно уселась за стол. — Я поговорить хотела. И… извиниться.

— Давно б так. — просиял маг. — Дунгар посоветовал?

— Дядя Дунгар тут вовсе не причём! — вспыхнула девушка, но сразу же добавила спокойным голосом. — Просто я вела себя как дура, вот и всё. Так что прости, была не права и всё такое.

— Не слишком-то похоже на извинение.

— В ноги кланяться тебе не буду, господин Верховный маг, даже не надейся. Да ты и сам был хорош. Думала, ты меня на том самом месте испепелишь.

— Что?! Да я б никогда! — воскликнул Игнат. — Ты… ты дала мне пощёчину! Чего ты от меня после этого ждала? Что я убегу и заплачу, как девочка?

— Игнат! Что же ты за человек такой! — вскрикнула Рия и в комнате повисло молчание. Нарушало его лишь потрескивание отломанных ножек стульев в камине. Вскоре девушка глубоко вздохнула и продолжила. — Просто когда я увидела Эрниваля… Ты не представляешь. Я думала… думала, ему конец, что к утру его не станет… И все те рыцари…

— Эрниваль сам поблагодарил меня, когда мы прибыли сюда. — угрюмо проговорил маг. — Правда, он жалел, что не пал в битве, как подобает истинному рыцарю веры и прочий трёп о доблести и чести.

— Да, мне он говорил то же самое. И, похоже, для него это не пустые слова.

— Ах, так вы с ним разговаривали. — Игнат отвёз взгляд.

— Конечно разговаривали. — нахмурилась девушка. — Я его выхаживала. Или нужно было засунуть ему в рот тряпку?

Игнат ничего на это не ответил.

— Знаешь, — вдруг сказал он. — А ведь мне велели сжечь там всё дотла. Сир Торрен Гвил так и сказал: «Покрой эту землю пламенем!» Я попытался возразить. Говорил, что там полно наших солдат. А он ответил, что врагов там ещё больше, и гаркнул «Жги их, мальчишка! Это приказ!» Когда я смотрел, как они горели, слышал эти вопли… мне и самому было больно. Очень. А сир Гвил похлопал меня по плечу и спросил: «Впервые на войне? Дальше будет легче». Может, он и прав.

— А если бы там была я? — спросила Рия. — Ты бы тоже выполнил приказ?

Игнат поджал губы и вновь отвёл взгляд на пляшущие в камине огни. Он не знал, что ответить, но понимал, что иного сказать было нельзя.

— Я бы ни за что не причинил тебе вреда, Рия. — проговорил он, но с удивлением не почувствовал угрызений совести, ведь ложью это не было. Слова и впрямь шли от чистого сердца. Вдруг он почувствовал нежные губы девушки на своей щеке.

— Это за пощёчину. — смущённо сказала Рия, покраснев. Она схватила вилку и поспешно приступила к пирогу. — И всё же хочется попробовать, чем здесь кормят верховных магов.