Южный край подчинялся короне лишь номинально, на деле имея гораздо большие связи с Эхлааном и Аккантой, к тому же юг Энгаты не раз пытался обрести независимость. Для короля они были не верными вассалами, а лишь ненадёжными союзниками. Всё это ясно говорило архимагу о том, что даже если юг завалит короля письмами о невиданной ранее армии живых мертвецов, Эдвальд Одеринг в лучшем случае отложит это дело в долгий ящик, а в худшем даже не придаст значения, и без того обременённый заботами.

Пока что всё шло ровно по плану. Вингевельду давно было известно, что эльфы готовят войско и только ждут подходящего момента для вторжения в Энгату, не успевшую оправиться от Войны Короны. Когда архимаг собирал войско на Миррдаэне, он ждал, пока эльфы объявят стране войну, и, как только это произошло, выступил на большую землю. Там он, как и планировалось, увеличил численность своей неживой армии и встретил силы Акаллантира. Как и планировалось, эльфы предпочли отступить, но вот приглашение на переговоры в Лунном Пристанище стали для него неожиданностью. Однако и к ним он сумел подготовиться. А теперь, не без помощи Беаты Леврайд, Вингевельд продолжал путь на север к следующему пункту своего плана.

Беата… Он ведь помнил её совсем девочкой. В отличие от многих сирот и беспризорников, которых привозили на остров вербовщики, заметившие проклюнувшийся дар, Беата Леврайд приехала в Вальмору с родителями. Состоятельная семья из Гренора, прилично одетые и учтивые. Едва узнав, что у малышки Беаты появились магические способности, они решили отдать её учиться в Академию. На вопрос Вингевельда, почему именно сюда, а не в Аркентальский университет, отец Беаты ответил, что ему хотелось бы, чтобы девочка могла навещать их, а Аркенталь слишком далеко. К тому этот человек, работавший в счётной палате при ригенском представительстве в Греноре да ещё и носивший имя Ханс, понизив голос, добавил, что не любит Империю. Подробностей Вингевельд выяснять не стал и с радостью принял Беату Леврайд на факультет воды. Девочка с самого начала проявляла недюжинный талант к заклинательству воды, а когда архимаг с осторожностью решил познакомить её с магией льда, она с радостью принялась осваивать новое для себя искусство. Поражалась даже Алессия Винтерсонг, декан Воды, которая хоть и с опаской относилась к столь раннему обучению магии льда, но всё же ставила Беату в пример остальным студентам.

Врождённый талант, недюженные способности к обучению и покровительство самого Архимага Академии — всё это не могло не отразиться на характере девушки. Из тихой девочки-отличницы она быстро превратилась в высокомерную и жадную до похвалы особу, которую недолюбливали как студенты, так и преподаватели. При этом она вовсе не была злой, просто ощущала себя на ступень, а то и две выше, чем остальные. Впрочем, Вингевельд справедливо полагал, что Беата имела на это полное право. Овладеть магией льда в столь юном возрасте — редкий дар. Сам он освоил её лишь на четвёртом десятке жизни, а потому искренне восхищался способностями девушки. Порой им случалось подолгу беседовать наедине, и, что бы ни говорили злые языки, это были беседы о высоком. Об истории и магии, странах и устройстве мира. Мало-помалу, с осторожностью Вингевельд посвящал девушку в свои мысли. Беата была восхищена его видением мира и с удовольствием делилась своим мнением на этот счёт, разделяя даже интерес к запретному искусству некромантии. И вот однажды архимаг, сочтя девушку готовой, рассказал ей о том, что собирается сделать. Беата, как он и ожидал, была в восторге и выказала горячее желание помогать. Так Вингевельд получил самого преданого и надёжного соратника в деле перестройки мирового порядка. Обожание Беаты со временем достигло таких высот, что она даже перестала навещать родителей в Греноре, отправляя им письма полные лжи о важных делах в Академии. Впрочем, им было несложно в это поверить, ведь сам Архимаг сделал их дочь своим заместителем.

Беата Леврайд столь ревностно относилась к своим обязанностям и столь беспрекословно исполняла поручения архимага, что он сам порой невольно задумывался, есть ли предел её преданности? На что она готова ради него самого и ради дела, которое она совершенно искренне считала и своим собственным? Каждый раз, когда Вингевельд велел своим мёртвым солдатам остановиться и собрать портал, он видел в его переливающейся глади восхищённое лицо Беаты и улыбался с такой теплотой, на которую, как ему казалось, он вообще был способен. Нет, в её преданности он не сомневался ни на секунду. Но есть вещи, которые могут быть не по силам даже ей. И архимаг надеялся, что ей никогда не придётся с ними столкнуться.

Оставив позади болотистый речной край, Вингевельд вскоре увидел очертания крепости Пепельный зуб. Когда они подобрались ближе, его взору предстала уродливая, каменная громада, будто вырастающая из скалы, рядом с которой она и была выстроена. Если бы он не знал, что этот замок служит вратами в земли Таммаренов, то наверняка решил бы, что он был некогда выжжен дотла, а после заброшен на долгие годы. Но Вингевельду, прочитавшему немало исторических хроник, было это известно, как было известно и то, что когда-то давно твердыня звалась Звёздным копьём и была родовым замком дома Старлингов, верных вассалов Таммаренов. Судьба их оказалась печальна: во время большого праздника, когда почти вся семья Старлингов собралась в крепости, случился пожар, в котором погибли все, кто там находился. Спастись удалось лишь некоторым из прислуги, кто успел сбежать с первого этажа. Остальные же либо сгорели заживо, либо разбились, выпрыгнув из окон в тщетных попытках сбежать от жара и дыма. Из всех Старлингов в живых остался лишь юный Рейли Старлинг, что служил оруженосцем у сына лорда Кловиса Таммарена и не был отпущен своим сюзереном на праздник. В итоге то, что он остался в Высоком доме, спасло его от гибели, а его род от исчезновения.

С тех самых пор Старлинги живут в Старлинг-Холле, особой крепости, у подножья Высокого дома, родового замка Таммаренов, служа верой и правдой. Рейли Старлинг сделал фразу «Спасение в служении» новым девизом своего дома. В то, что стали называть Пепельным зубом, дом Старлингов решил не возвращаться, посчитав, что место проклято. Но так как для Таммаренов крепость всё ещё оставалась важным стратегическим пунктом, её всё ещё нужно было защищать, поэтому туда отправляли небольшие отряды во главе с одним из Старлингов или Таммаренов, для которых это стало чем-то вроде посвящения в семью. Каждый Старлинг и Таммарен, достигший совершеннолетия, должен был нести службу в Пепельном зубе на протяжении года. Вернее, от первых капелей и до первых снегов. Справедливо считалось, что сожжёная дотла крепость, которую специально не стали восстанавливать, послужит никудышным укрытием от холодов. Так что защитники Пепельного зуба сменялись год за годом, рассказывая по возвращении, как жутко в стенах сожжённой крепости завывают призраки. И пусть все эти россказни служат лишь проверкой на прочность нервов тех, кому ещё только предстоит отправиться в Зуб, когда-нибудь защитникам крепости придётся столкнуться с чем-то действительно страшным. В те года, когда среди Старлингов и Таммаренов не находилось подходящих юношей, командование крепостью принимал кто-нибудь из других вассальных домов. Но этот год был не таким.

— И вы собираетесь атаковать их после заката? — спросило изображение Беаты Леврайд в портале. — Как умно, господин Вингевельд!

Архимаг уже давно снисходительно относился к подобным словам своей подопечной, прекрасно понимая, что в них нет и толики лести — лишь чистое и бесконечное обожание.

— Не сомневаюсь, что до этого бы додумался любой здравомыслящий полководец. Если бы солдатам его армии не требовались сон и еда.

— Я взяла на себя смелость подробно изучить историю этой крепости. Знали ли вы, что на момент пожара в услужении Старлингов был огненный маг?

— Мне не было это известно. — задумчиво проговорил архимаг.

— Так написано в третьем томе «Жизнеописаний господ благородных». Любопытный факт, не правда ли? — лицо девушки приобрело восторженное выражение.