Похоже, игрушечные бои в «Зарнице», которым она посвятила рабочий день, сменились настоящей схваткой.

Слишком уж внезапно. Я не готова, подумала она в панике…

– Замечательно, что у моего мужа есть такой обязательный читатель, – произнесла она.

– А вы знаете, что я с ним сплю?

В прихожей над телефонным аппаратом висело зеркало. Овальное, большое. Ольга видела в нем себя, видела, как лицо ее вытягивается, удлиняется, становясь похожим на лошадиную морду. Лицо плыло и плавилось. На миг ей представилось, что сама она стекает по зеркалу, оставляя жирные следы.

«Электричка… – стучало в голове. – Уйдет…»

Семья была разбросана по городам и весям. Дети – с родителями мужа подо Згой, муж – в питерской квартире, расположенной рядом с его институтом, жена привязана к Постно, к долбанному летнему лагерю, куда согнали всех педагогов из местного Дома школьника. Вот-вот наступал момент, когда семья воссоединится. Не надо больше пасти ораву чужих спиногрызов – гора с плеч! А у мужа через три дня отпуск, он приедет на дачу, где его уже будут ждать жена с детьми… Ух, на каком мажоре она прилетела сегодня домой! Разгоряченная, как подросток. С разодранной коленкой. Новые джинсы, между прочим, обидно до слез! И коленка болит… Случайно встретила маму возле башни с часами. «Оля, ты совсем сдурела?! – сказала мама. – Тебе тридцатник, ты ходишь в драных штанах и ведешь себя, как малолетка…» А и плевать! «Зарницу» выиграли! Спасибо мальчику Леше, остановившему тот бред, в который чуть не превратилась игра.

Бред.

Это не со мной, подумала она. Кто-то другой говорит по телефону, кто-то другой стекает по зеркальному стеклу, теряя человеческий облик… Странное дело: настоящим потрясением для Ольги стали вовсе не слова, пришедшие с того конца телефонной линии, а то, как менялось ее лицо.

Отражение в зеркале помогло вернуться в реальность.

– Я рада, – сказала она.

– Чему?

– Хоть кто-то присматривает за моим мужем в мое отсутствие.

– Вы что, не поняли? – спросила собеседница с холодным удивлением. – Я с ним сплю.

Как ударила.

Но этого не может быть, восстала Ольга, чувствуя, как закипает в ней бешеное веселье.

– Я поняла, поняла. Вы спите с моим мужем. Надеюсь, вам понравилось. А я, значит, могу предъявить ему серьезные претензии.

– В каком смысле?

– В постельном. Значит, он халтурит, не отрабатывает со мной по полной, и я имею полное право повысить требовательность и поднять планку.

– Вы что, не верите?

– Да почему? Отличная новость. Мне-то казалось, мужу меня одной много, а у него, оказывается, хватает сил еще на кого-то.

Это был кошмар. Она неотрывно смотрела на свое отражение, не имея сил отвести взгляд. Лошадь в зеркале превратилась в ослицу. Глаза были – вот такие! И самое страшное: голосу в трубке она отвечала раньше, чем придумывала ответ. Наверное, бодрые фразы, отскакивавшие от зубов словно сами собой, были защитной реакцией; если б она успевала хоть что-то сообразить – звука бы из себя не выжала.

– Вы сумасшедшая? – осведомилась телефонная трубка.

– Нет, просто мне крайне некогда.

Электрички ходили редко: упустишь эту, следующая – через полтора часа.

– Вы дура?

– Я же сказала, что все поняла. Мой муж в хороших руках. Может, вы ему и обед сготовите?

– Как это?

– Ну, как? На плите. Как преданная поклонница. А то я не успеваю, у меня дети, у меня работа, мне некогда…

Юмор спасал. Реально. Юмор шел впереди Ольги, прокладывая путь во тьме. Удивительно, но мысль бросить трубку даже в голову не приходила. И так бы этот вязкий разговор тянулся и тянулся – в режиме стеба, граничащего с истерикой, – если б не появилась в нем новая составляющая.

Отражение в зеркале продолжало меняться. Не было больше рожденной шоком изумленной ослицы с выпученными глазами; шок прошел, пора бы вновь стать собой – привлекательной молодой женщиной, избалованной вниманием мужчин… Нет, что-то было не так. Ольга не узнавала себя. Чужое лицо. Она будто повзрослела – скачком и вдруг. Уголки глаз опустились, волосы потеряли блеск, опустился кончик носа, мимические носовые складки стали заметно резче. Лицо обвисло, потеряв овальную форму, даже брыли появились.

На Ольгу смотрела женщина за сорок.

Глюки, психоз?

На предложение приготовить обед собеседница смолчала. Потерялась, не зная, что говорить. Скорее всего, не ожидала таких поворотов в разговоре, которые раз за разом предлагала ей жертва, ожидала чего-то другого.

– Оля, поверьте вы наконец. Я сплю с вашим мужем, и уже давно.

«Сплю, сплю, сплю…» Проклятый рефрен! Ядовитый, как укус гадюки.

– Давно – это сколько?

– Год как минимум.

Год… За шесть лет совместной жизни мысль об измене мужа не приходила Ольге в голову – совсем, вообще. Как и мысль о том, что можно самой погулять. Дикая, выматывающая работа, плюс проблемы с собственными двумя мальчиками, плюс дурдом с родителями – и мужниными, и своими… Какие, нафиг, «измены»?!

Она принялась лихорадочно вспоминать.

Такого не могло быть. Хотя… Этот год он действительно жил то тут, с семьей, то там, у родителей, – чтобы поменьше мотаться по транспорту. Не хотел пока уходить из института. Часто болел: две пневмонии с января, и со здоровьем все хуже. Был уверен, что потихоньку помирает, а в тридцать три – помрет точно. Даже плакал, когда слышал песню «Сестра» – из-за фразы: «Нам недолго жить здесь вместе…» Чтобы с таким настроем – любовница? Нелепо.

С другой стороны, сейчас-то он здоров. Пока жена ковыряется в обнимку с заботами, муж сидит себе в Питере в трехкомнатной квартире. В центре города. Один.

Я что, обижаюсь? Ольга прислушалась к себе. Нет-нет, какие обиды? Ему же плохо. Ему точно так же сложно. Вот только откуда мне знать, на какие выверты и сумасбродства способны мужики, когда им плохо?

Верить или не верить этой гадюке? Было – не было?

А фиг его знает…

Между тем, женщина в зеркале, так похожая на Ольгу, все взрослела. Или, вернее сказать, теперь уже старела. Барьер, отделяющий просто женщину от пожилой женщины, был пройден. Глаза потускнели, волосы распрямились, исчезли кудряшки. Кожа провисла, лоб украсили морщины. Опустился и заострился нос, упали углы губ… Ольга смотрела в зеркало, опять теряя чувство реальности. Бездонный овал, висящий над телефоном, притягивал взгляд, – не отвернуться, не отлипнуть.

От чувства, что надвигается настоящая катастрофа, несопоставимая с супружеской неверностью, стыла кровь и немели губы.

– Молчите, – констатировала разлучница. – Тогда послушайте меня, перестанеть сомневаться…

И пока она рассказывала интимные подробности, которые могла знать про мужа только очень близкая ему женщина, пока описывала место в питерской квартире, где тот хранит презервативы, пока хвасталась, что он до сих пор поздравляет ее с днями рождения, – и так далее, и тому подобное – Ольга думала и никак не могла понять: что происходит?

– Вы что, поссорились? – оборвала она триумфальный монолог.

Противница споткнулась:

– С чего вы взяли?

– С того, что мне бы в голову не пришло звонить жене своего любовника. Не вижу смысла в вашем звонке. Я должна вас помирить или что?

– Он меня любит!

– Это понятно. Вы хотите чего? Чтобы я выгнала мужа? Задушила его? Себя? Какое действие, по-вашему, я должна совершить?

– Это уж вам решать.

– Вы замужем? – спросила Ольга напрямик.

– Какое это имеет значение?

– Но в данный момент – замужем?

– Ну… нет.

– Тогда я вас очень хорошо понимаю.

В ухо ей фыркнули:

– И что же вы понимаете?

– Сам Бог велел вам пользоваться чужими мужьями. Хотя бы для тренировки, чтобы не терять форму.

– Хамите, – объявил ненавистный голос, полный торжества.

Было очевидно, что эта змея и вправду ждет от Ольги какого-то действия. Потому и тянет мучительный разговор.