— Отлично! — распорядитель вынул блокнотик и ручку. — Кто будет представлять секунданта?

— Я, — Аркадий Николаевич ни на секунду не задумался.

— В таком случае, медлить больше нельзя, прошу в раздевалку, а затем на ринг, — с этими словами, поклонившись, мужчина улизнул.

Я поправил сумку на плече и зашагал следом за наставником направо. Пройдя длинным коридором, мы оказались в мужской раздевалке. Громова здесь не было. Может, тут есть ещё одна мужская раздевалка? Учитывая размеры стадиона, я не удивлюсь такому.

Пока я переодевался, Меньшиков задумчиво хрустел костяшками пальцев. Сам он тоже сменил форму, облачившись в свободные треники и футболку. Глядя на не очень крупные, но всё же внушительные габариты учителя, я тихонько вздохнул. Когда уже результаты моих тренировок станут видны? Зря, что ли, впахиваю столько в зале?

Оставив сумки в раздевалке, мы отправились обратно в зал. С каждым шагом ринг становился всё ближе и ближе, и, вместе с этим, учащалось сердцебиение. Шаг — два удара, шаг — ещё два. Дыхание участилось, лёгкая дрожь побежала по телу. И это был не страх, вовсе нет. Предвкушение схватки с сильным противником призывало рвануть на всех парах, перескочить через канаты и сразу ринуться в бой, взвинтив темп до предела. Но нет, нельзя, нужно действовать очень осторожно, не позволяя чувствам взять контроль над разумом. Яростный боец — мёртвый боец, как гласит одна мудрая пословица. И, пережив кучу сражений, я склонен этому верить.

Мы медленно подошли к рингу, и взгляд мой случайно упал на часы, стоявшие на столике поблизости. Только начало первого, но, похоже, хотят начать бой пораньше. Так даже лучше, кто знает, насколько всё затянется и к чему приведёт.

Аркадий Николаевич поднялся наверх, аккуратно раздвинул канаты, ободряюще улыбнулся, приглашая меня.

Тихонько выдохнув, я взошёл по ступеням, плавно скользнул на ринг, выпрямился. Свет прожекторов ударил прямо в лицо, на несколько мгновений ослепив. Проморгавшись, я увидел рядом наставника, изумлённо уставившегося куда-то вперёд. Проследив за его взглядом, я почувствовал, как сердце падает куда-то в район пяток.

На той стороне ринга разминался Егор Громов, а рядом с ним, довольно ухмыляющийся во весь рот, стоял никто иной, как Куро. Или Кирилл Огнёв. Мой отец.

— Забавное будет зрелище, похоже, — пробормотал я, разглядывая отца.

— И не говори, — поддакнул наставник. — Вот уж кого не ожидал увидеть в чужом углу.

Куро, всё так же улыбаясь, неторопливо подошёл к нам, пока распорядитель что-то обсуждал возле ринга с немолодыми сверхами шестого ранга. Может, судьи?

— Ну привет, Мистик, — поздоровался Огнёв-старший. Я скривился.

— Я даже спрашивать сейчас не буду, какого хрена ты здесь забыл, и мало того — на стороне моего противника.

Он фыркнул. Веселье и хорошее настроение так и сочились из моего отца наружу. В чем причина такого оптимизма, интересно?

— Так уж вышло, не обессудь. Желаю удачи, соперник у тебя не из простых. Впрочем, полагаю, ты обо всём в курсе.

Он кивнул Меньшикову и, развернувшись, зашагал обратно.

Распорядитель, наконец, закончил разговор и поднялся на ринг. В руке у этого элегантного господина появился микрофон.

— Итак, уважаемые дамы и господа, мы начинаем нашу дуэль меж двух молодых бойцов! Оба юноши не робкого десятка: сильны и духом, и телом, так что, могу вас заверить, будет интересно! И, прежде, чем ударить в гонг, я попрошу секундантов спуститься вниз и занять положенные места.

Аркадий Николаевич легонько хлопнул меня по плечу.

— Помни всё, о чем мы говорили ранее. Не позволяй эмоциям захватить над тобой власть. Контролируй бой. Удачи, малыш!

Я качнул головой, принял базовую стойку, провёл двоечку с тенью, чувствуя собственный вес и вес кулаков. Бросил взгляд вперёд, где мой противник тоже выжидал сигнала, мрачно уставившись на меня. Похоже, Егор пылает жаждой возмездия за павшего друга. Тем лучше для меня, пусть злится ещё сильнее, а я буду спокоен и собран.

Распорядитель отошел к канатам, выбрался из ринга и махнул рукой. Помощник ударил в гонг.

Громов мгновенно сорвался с места, удивив меня крайне высокой скоростью. Пожалуй, сразу можно сказать, что по части скорости он превосходит всех, с кем мне довелось биться насмерть. Не уровень наставника или отца, но очень круто.

Взвинтив темп до порогового значения, выше которого начиналось использование абилки, я кинулся навстречу врагу. Да, сейчас мы самые настоящие враги, никакой пощады, только воля и желание победить. Разве что у него этого желания побольше, ведь Егором движет месть. Но я покажу ему разницу между нами.

Мы столкнулись ближе к центру ринга, причём Громов успел преодолеть расстояние побольше моего, обменялись ударами в корпус, проверяя на прочность защиту друг друга. Кулаки Егора причиняли реальную боль, несравнимую с привычными мне тычками на тренировках. Чувствуя, что ещё немного, и ребра на левом боку треснут и превратятся в мелкие осколки, я разорвал дистанцию, зигзагом уклонился от удара ногой, крутанувшись, принял следующий выпад на скрещенные руки. Раз — и мои пальцы обхватили ногу Громова ближе к колену. Я надавил, но противник успел выбросить вперёд левый боковой, и мне пришлось отпустить захват, вновь уйдя в оборону. Шаг назад, ещё один — спина уперлась в канаты. От затылка вдоль позвоночника мигом пробежала толпа мурашек, а в голове тихонько застучала паника.

Егор не остановился, ударил ещё сильнее, без особых затей, раскачиваясь влево-вправо, проводил мощные атаки в корпус, едва не подбрасывая меня на месте. После очередного удара я услышал отвратительный хруст. К горлу подкатила тошнота, но сумел удержать внутри.

Рёбра все-таки не вынесли веса вражеских кулаков. Ну, хотя бы продержались какое-то время.

Уклоняясь от прямого правой, я попался на обманку и боковой левой прилетел мне в голову, на несколько кратких мгновений лишив ориентации в пространстве. И тут я совершил глупейшую ошибку: отпустил защиту.

Громов не преминул воспользоваться типичной оплошностью новичка: удары, безжалостные, весом с тонну, посыпались со всех сторон, не позволяя прийти в себя. После очередного, особо тяжелого, моя голова откинулась назад. Пытаясь сфокусировать взгляд, я вдруг выцепил в толпе Иоко. Девушка не выглядела встревоженной, или даже напуганной. Вовсе нет. Её твёрдый взгляд, наполненный решимостью и отражающий стальную волю, придал мне сил и позволил собрать себя в одно целое. Снова начать думать.

Егор замахнулся, намереваясь покончить со мной последним ударом, и тут, в момент, когда его рука взлетела вверх, я сделал полшага вперёд и без замаха, сконцентрировавшись на одной точке, ударил Громова в подбородок. Противник отшатнулся, слегка ошарашенный неожиданным отпором. Я не дал ему время на отдых, налетел, используя похожее вращение и боковые выпады, испытывая тело врага на прочность.

Однако, мне не удалось долго так продолжать, потому что Егор быстро пришёл в себя и, подняв защиту, контратаковал. Удар, перехват, и вот я уже лечу на пол, больно приложившись спиной и немного — раненым боком. Стиснув зубы, зарычал от тысячи игл, вцепившихся в мои внутренности. Проклятье, такими темпами я точно проиграю, или сдохну здесь! Пусть схватка не до смерти, но от разрыва внутренних органов продолжительность жизни не увеличивается.

Подскочив, уклонился от опасной комбинации ударов Егора, переступив с ноги на ногу, атаковал в ответ, снова пробив боковым в корпус. Усладой для моих ушей послужил тихий, но всё же хруст. Выходит, не такой уж ты и крепкий, да?

Правда, противнику оказалось до лампочки на сломанные рёбра, и он с большим энтузиазмом набросился на меня, намереваясь покончить с поединком. Не так-то быстро, дружок!

Я почувствовал, как замедлилось сердцебиение, а мир вокруг на пару мгновений будто застыл. Затем всё резко пришло в движение, а приёмы соперника читались как открытая книга.