– С тобой все становится гораздо интереснее.

– Почему…

– Вносишь элемент нестабильности.

Надменное лицо блондинки с идеальными волнами волос стояло перед глазами: «Такое желание разрушения я редко вижу».

– Ева, эмпат из…

– Я знаю, кто это.

– Она сказала, я хочу разрушения.

Морион склонил голову набок:

– А ты бы как это назвала?

Ая смутилась. Тон Левина будничный, немного игривый, словно обсуждали что-то легкомысленное вроде летнего дождя. Это так контрастировало с сокрушающей тяжестью слов эмпатки.

– Я просто хотела справедливости, – пробормотала Ая.

Некоторое время морион молчал и снова смотрел куда-то в пустоту, а потом спросил:

– Подумала о том, что вместе с энергией сжигаешь жизнь?

– Меня это не пугает, но…

Еще неделю назад Ая стояла перед окном, желая разбить его, думала о том, что готова умереть. За них. Просто потому, что считала себя бесполезной. Чуждой. Невыносимой. Ае было все равно на себя.

Поменялось ли что-то? Она бы все равно хотела видеть расходящиеся трещины на стекле, пусть и ценой собственной крови.

Ая сжала кулаки:

– Если я хочу сгореть, то для себя самой. Не для них.

Левин издал несколько коротких выдохов, словно хихикал. Он сдерживал улыбку. Но Ае не хотелось шутить.

– Ева сказала, что из-за вас магов слишком много. Она имела в виду продажу энергии?

– И снова, Ая, так спокойно об этом говоришь… – голос Левина звучал уже мягче. – Нет, я этим не занимаюсь.

– Что тогда?

– Полагаю, из-за открытия магии общественности?

Морион участвовал в этом? Ая не слышала, чтобы это сделал кто-то подобный. Группа магов, устроившая террор, после которого правительство ввело статус эспера… Все виновные наказаны. А про существование Левина Ая вообще узнала, лишь когда он сам назвал свое имя.

– Многие с тех пор стали обнаруживать и развивать свои таланты, а раньше могли бы не замечать, – продолжил морион.

– Как с куколками.

– Да.

– Вы считаете, так лучше? Ведь другие теперь тоже могут попытаться использовать… их ценность.

– Правда всегда лучше. Я оттягивал момент, как мог, не получилось бы вечно скрывать. Пусть действуют на виду. И, конечно, обращаются за советом к Озорнову, он симпатичен и покорил не одно сердце, – Левин подмигнул.

Вот плут, подумала Ая, а сам-то какое лицо строил, как вертел хвостом на публику! Иван просто был собой, а Левин все делал специально.

– А с ним придут и к вам…

– Как получится, – морион улыбнулся. – Но я доверяю твоему бывшему наставнику.

«Бывшему». Учитель сказал: «Тебе с ним будет лучше». Ая злилась, не понимая почему, ведь сама пришла сюда. Почему тогда все снова казалось какой-то игрой, правил которой Ая не понимала? Почему чувствовала себя фигурой на шахматной клетке? Хотелось взбунтоваться: так Левин, значит, решил? Так все устроил?

И вдруг странное прозрение налетело вместе с порывом ветра. Он пробрался под куртку и защекотал ребра.

– Если из-за вас открылась магия… – пробормотала Ая. – Получается, если бы не вы, ничего бы не было?

Эсперов, гонений, всей этой ненависти… Ая бы не пошла в полицию, ее бы не выгнали, не началась бы эта беготня, не пришлось бы слушать о себе столько всего и нести это желание сжечь.

– Магов бы не боялись, не ограничивали… Не использовали!

Мужчина шагнул к ней:

– Если бы не я? Ничего бы не было?

Ая молча смотрела в его холодные глаза, грудь яростно вздымалась.

Он еще приблизился, голос стал ниже:

– Если бы не я, тебя не обидели бы – это ты хочешь сказать?

Точка невозврата… Победа и ошибка Аи, ее боль и отмщение. Все произошло из-за магии: Ая разрушила свое прошлое, став чудовищем.

Но не из-за дара она была в ловушке, из которой никто, совсем никто не помогал выбраться. Ая не была заперта оболочкой, как куколка, но ее жизнь пульсировала в чужих руках. Ая была одна, девочка у стены с навалившимся монстром. Реальным, а не тем, кого они все воображали. И магия тут ни при чем.

У ненависти всегда были причины.

Ая ничего не знала о магии тогда. Но если бы знала, изменилось бы что-то? Если бы он знал о даре, испугался бы? Если бы кто-то знал, нет, хотя бы хотел узнать. Если бы учитель пришел раньше…

Слезы наворачивались на глаза то ли от мыслей о невозможных счастливых вариантах прошлого, то ли от усердно кусаемой щеки.

Иван вообще бы не пришел, если бы не магия. Он пришел из-за нее, он пришел за ней. Что было бы тогда с Аей?

Лишь цветок…

– Если бы не магия, где бы ты была? – спросил темноволосый мужчина, чуть наклоняясь, чтобы быть на одном уровне с дрожащей то ли от страха, то ли от рвения девушки.

Ая повернулась навстречу ветру. Там, за обрывом, огромное серое пятно моря сливалось с небом в яростном танце. Воздух нес с собой частички соли, мертвых водорослей и злости. Вода бушевала.

Точка невозврата, куда загнала судьба.

Ая была заперта, но магия помогла выбраться. Ая должна благодарить за то, что такая особенная? За то, что магия – ее проклятье. И ее спасение.

За чем ты бежишь?

Все это время Ая бежала… за силой.

Продутые и замерзшие мужчина и девушка возвращались домой в молчанье, спускаясь по заросшей тропинке. Ая ступала след в след за Левиным, который двигался гладко, так, как ему удобно. Если же промахивалась и вставала иначе, от шага рассыпались кусочки земли, и иногда носок путался в корнях упрямой травы.

Сколько секретов морион знал? Что показывал наружу, а что держал для себя? И где черпал информацию…

– Эта книга, – подала Ая голос. – В которой была записка…

– Сгорела. Жаль ее, старый экземпляр.

Почему-то Ая не испытала сожаления.

– Она была про магию? Про какие-то ритуалы, да?

– Что? – с сомнением бросил морион.

Он повернулся, чтобы быстро глянуть на Аю, которая в этот момент была абсолютно серьезна.

– Почему ты так решила?

– Там говорилось… что-то про вонзание копий врагов и божество, жертву… Точнее, самопожертвование.

– А… Это всего лишь философский трактат. Видимо, ты не интересуешься таким.

Левин легонько усмехнулся, заметив замешательство Аи. Он был прав, ее не интересовала философия, в целом она даже не слишком понимала, о чем именно он говорил. Но явно не о магии.

– Самопожертвование – это тоже акт эгоизма, – пояснил морион. – Примерно так считал автор этой книги.

Ая молча втыкала пятки в землю.

– Тебе пояснить?.. Самоотречение, отказ от своего благополучия в пользу других. Иногда это может быть единственным способом выпустить душевное напряжение. Как и месть. Разница лишь в том, что принесет большее удовлетворение. Другие люди – просто повод.

Коттедж был уже близко, и Левин остановился.

– Иными словами, все поступки эгоистичны. Хоть некоторые и крайне эффектны, – в последних словах слышался призрачный смешок. – Так что не особо обольщайся на счет прощения.

Ая тоже встала, но смотрела не на мориона, а на дорожку, ведущую от дома. По ней бежала тонкая рыжая кошка. Та самая. Она мяукнула, мазнула хвостом по лодыжке Аи, а затем стала виться у ног мужчины.

– Можешь устроить небольшой акт самоотречения и вынести ей своей еды. Ты же хотела помочь?

Ая присела на корточки и медленно протянула руку, чтобы тронуть тощее под пушистой шкуркой тельце. Получилась очень неловкая попытка погладить, Ая быстро убрала ладонь. Но кошке, казалось, было все равно, хотела лишь внимания мориона.

– Хорошо, – только и сказала Ая.

Дома она открыла холодильник и с удивлением обнаружила, что пачка молока только одна. Неизвестно, собирались ли морионы привозить еще, а просить об этом Ая не стала бы. Знал ли Левин?

Что ж, Ая могла дать кошке последнее и пить травяной чай просто так. Она уже приходила в себя, это необязательно. Не то чтобы Ая любила животных… Боялась их, в сущности, как и людей. Не знала, что за порыв появился помочь. Просто было невыносимо наблюдать то отчаянное шипение и почти человеческий страх в круглых глазах. Может, просто хотела понравиться Левину или кому-то еще.