Каладин разглядывал Шена.

Хотел бы я знать…

— Займитесь паршенди, — приказал Каладин бригадникам. — Тефт, тебе придется все время держать Шена. Я не могу дать ему остановить нас.

Тефт бросил на Каладина короткий взгляд; он все еще считал, что надо поставить Шена вперед во время забега и дать ему умереть. Но он выполнил приказ, позвав Моаша на помощь.

— И, ребята, — сказал Каладин, — будьте почтительнее к мертвым.

— Они — паршенди, — возразил Лейтен.

— Я знаю, — сказал Каладин. — Но это беспокоит Шена. Он один из нас, и давайте не будем его чересчур раздражать.

Паршмен недовольно опустил руки и дал Тефту и Моашу увести себя. Похоже, он смирился. Паршмены считались тугодумами. Как много он понял?

— Ты хотел лук? — спросил Сигзил, становясь на колени и вытаскивая из-под тела рогатого паршенди короткий лук. — Но нет тетивы.

— Есть в мешочке этого парня, — сказал Карта, вытаскивая что-то из поясного мешочка другого трупа. — Быть может, хорошая.

Каладин взял оружие и тетиву.

— Кто-нибудь знает, как их использовать?

Мостовики поглядели друг на друга. Во время охоты на панцирников луки бесполезны; пращи работают намного лучше. Лук хорош только для убийства людей. Каладин взглянул на Тефта, тот покачал головой. Его никогда не учили пользоваться луком; и Каладина тоже.

— Просто, — сказал Камень, переворачивая труп паршенди. — Кладешь стрелу на тетиву. Направляешь не на себя. Сильно натягиваешь. Отпускаешь.

— Очень сомневаюсь, что просто, — сказал Каладин.

— У нас не хватает времени, чтобы научить парней владеть копьем, Каладин, — сказал Тефт. — Неужели ты хочешь сделать из них еще и лучников? И как? Без учителя кто сможет научить их?

Каладин не ответил. Он убрал лук и тетиву в мешок, добавил несколько стрел и пошел помогать остальным. Часом позже они шли по расщелине к лестнице, факелы шипели, догорая, приближалась темнота. Пропасть становилась все более мерзкой. Тени углубились, далекие звуки — капанье воды, падение камней, завывание ветра — казались угрожающими. Каладин завернул за угол, и стайка многоногих крэмлингов пробежала по стене и юркнула в трещину.

Люди говорили тихо, настороженно, и Каладин молчал. Время от времени он поглядывал на Шена. Молчаливый паршмен шел, опустив голову. Судя по всему, грабеж трупов паршенди серьезно расстроил его.

Я могу использовать это, подумал Каладин. Но осмелюсь ли? Рискованно, очень рискованно.

Однажды его уже приговорили к смерти за то, что он опрокинул равновесие битвы.

Сначала сферы, подумал он. Если он сумеет переправить наверх сферы, значит, сможет сделать то же самое и со всем остальным. Наконец сверху появилась тень, перекинутая через пропасть. Первый постоянный мост. Они прошли еще дальше и наконец достигли места, где дно пропасти было ближе всего к верхушке плато.

Он остановился. Бригадники собрались вокруг него.

— Сигзил, — сказал Каладин. — Ты единственный, кто хоть что-то знает о луках. Насколько трудно попасть в мост стрелой?

— Иногда я держал в руках лук, — ответил Сигзил, — но я бы не назвал себя знатоком. Но, как мне кажется, это не должно быть так трудно. Сколько здесь, футов пятьдесят?

— А в чем дело? — спросил Моаш.

Каладин вытащил мешочек со сферами.

— Мы привяжем его к стреле и выстрелим в дно моста. Потом, после бега, Лоупен и Даббид задержатся около моста, чтобы дать нам напиться. И незаметно вытащат стрелу. Так мы получим сферы.

Тефт присвистнул.

— Умно.

— Мы сможем сохранить все сферы, — горячо сказал Моаш. — Даже…

— Нет, — жестко сказал Каладин. — Даже более мелкие достаточно опасны. Кто-нибудь может спросить себя, откуда у мостовиков столько денег. — Придется покупать припасы у нескольких аптекарей, чтобы скрыть избыток сфер.

Моаш выглядел удрученным, но остальные мостовики приободрились.

— Кто хочет попробовать? — спросил Каладин. — Сначала несколько тренировочных выстрелов, потом с мешочком. Сигзил?

— Даже не знаю, хочу ли я, — сказал Сигзил. — Тефт, ты?

Тефт потер подбородок.

— Конечно. Могу попробовать. Насколько это тяжело?

— Да, насколько тяжело? — внезапно спросил Камень.

Каладин оглянулся. Камень стоял сзади всех, но его трудно было не заметить, из-за роста. Руки он сложил на груди.

— Насколько тяжело, Тефт? — повторил Камень. — Пятьдесят футов не слишком далеко, но сделать хороший выстрел не так-то просто. А выстрелить с тяжелым мешочком, привязанным к стреле? Ха! И надо попасть в край моста, чтобы Лоупен смог дотянуться. Промажешь, и мы потеряем все сферы. А что, если около моста есть разведчики, которые увидят взлетающую стрелу? Будет подозрительно, а?

Каладин посмотрел на рогоеда.

«Просто… Направь стрелу не на себя… Отпусти».

— Я считаю, — сказал Каладин, глядя на Камня уголком глаза, — что мы должны попытаться. Без этих сфер раненые умрут.

— Можно подождать до следующего бега, — предложил Тефт. — Привязать веревку к мосту и сбросить другой конец вниз, потом, в следующий раз, привязать мешочек…

— Пятьдесят футов веревки? — спросил Каладин. — Мы привлечем к себе внимание, купив что-то в этом роде.

— Нет, мачо, — сказал Лоупен. — У меня есть кузен, который работает в лавке, где торгуют веревками. Я легко могу взять столько, сколько надо, за деньги.

— Возможно, — сказал Каладин. — Но тебе придется спрятать ее среди мусора, а потом подвесить к мосту, так, чтобы никто не увидел. И оставить на несколько дней. Неужели ты думаешь, что никто не заметит болтающуюся веревку?

Остальные кивнули. Камню, казалось, было неловко. Вздохнув, Каладин вынул лук и несколько стрел.

— Мы должны попытаться. Тефт, почему бы тебе…

— О, призрак Кали'калин, — пробормотал Камень. — Дай мне лук. — Он протолкался через толпу бригадников и взял лук. Каладин улыбнулся.

Камень поглядел наверх, оценивая расстояние в сером свете сумерек. Он натянул тетиву, потом поднял руку. Каладин дал ему стрелу. Камень направил лук параллельно дну расщелины и выстрелил. Стрела прорезала воздух и ударилась о камень.

Камень кивнул себе, потом указал на мешочек.

— Только пять сфер, — сказал он. — Иначе будет слишком тяжело. Даже пять — сумасшествие. Опьяненный воздухом низинник.

Каладин улыбнулся, отсчитал пять сапфировых марок — зарплата мостовика за два с половиной месяца — и положил их в отдельный мешочек, который протянул Камню. Тот вынул нож и сделал зарубку на стреле, рядом с наконечником.

Шрам оперся о мшистую стену расщелины и скрестил руки на груди.

— Это воровство, знаешь ли.

— Да, — сказал Каладин, глядя на Камня. — И я не чувствую ни малейшего угрызения совести. А ты?

— Конечно нет, — оскалился Шрам. — Вряд ли кто-то ожидает от тебя преданности Садеасу, особенно после попытки убить тебя. Но если кто-нибудь пойдет к Газу…

Остальные мостовики внезапно занервничали, и много пар глаз посмотрело на Шена, хотя Каладин понимал, что Шрам имеет в виду не паршмена. Если кто-нибудь из бригады предаст их, он может получить награду.

— Может быть, стоит выставить стражу, — сказал Дрехи. — Чтобы никто не побежал к Газу.

— Мы никогда ничего такого не сделаем, — сказал Каладин. — Что ты предлагаешь? Закрыться в бараке и подозрительно глядеть друг на друга? — Он помотал головой. — Нет. Никогда. Опасность вполне реальна, но мы не должны тратить энергию, подозревая друг друга. Мы будем продолжать.

Однако Шрама он, похоже, не убедил.

— Мы — Четвертый Мост, — твердо сказал Каладин. — Мы вместе глядим в лицо смерти. Мы должны доверять друг другу. Ты не можешь сражаться, думая о том, что твои товарищи могут внезапно перейти на другую сторону. — Он встретился глазами с каждым человеком, по очереди. — Я доверяю вам. Вам всем. Мы пробьемся, и пробьемся вместе.

Некоторые мостовики кивнули. Даже Шрам успокоился. Камень закончил манипуляции со стрелой и крепко привязал мешочек к древку.