— Как… исчез? — голос сорвался. Я еще не до конца осознавала, что это известие… оно ведь очень страшное. И меня постепенно охватывает ледяной паутиной ужаса. — Ты думаешь он… — вскрикнула, не произнеся этого слова, и сжала руку Андрея, вцепилась в запястье мгновенно похолодевшими пальцами. Мне показалось, что стены начинают давить на меня, а пол закачался под ногами.

— Не знаю, что думать… Знал бы, не стал бы скрывать от тебя. Но… он не просто пропал. Он кое-что сделал, прежде чем исчезнуть, — Андрей стиснул челюсти так сильно, что на них заиграли желваки, — он продал "Дженерал Логистик" и на этот раз по-настоящему. Подписал все бумаги и передал контрольный пакет акций. На станциях сменили коллектив. За какие-то пару дней ни одного знакомого лица.

Я не особо разбиралась во всем этом. Но мы все знали, что компания, проданная нам Царевым — это важное звено в бизнесе. Что на эту компанию ведется охота уже давно. Ахмед за нее поплатился жизнью.

— Продал? Ты уверен? Он… он не мог ее продать. Она ведь так важна для всех нас и…

— Продал. Я пока не знаю кому, — вскочил с кресла и нервно прошелся по гостиной. — Понимаешь, это подстава. Это просто предательство. — повернулся ко мне, — это конец всему. Точнее, начало конца. На территорию начнут ввозить оружие. Нашими линиями, нашими вагонами, фурами. Он продал долю… то есть мы теперь совладельцы. Ты понимаешь, что это значит?

Нет, я не понимала.

— Это значит — нелегальный ввоз происходит с нашего согласия. Что-то пойдет не так, и мы вне закона. Все, к чему стремились все эти годы, все, чего достигли — пшик. Пустой звук. Бандюки обыкновенные, террористы. Вот кем мы можем стать.

— Он не мог так поступить, — воскликнула я. — Его заставили. Может… О Божее. Андрееей. А что, если его убили? — я бросилась к брату и схватилась за его плечи. — Его ведь могли ради этого убить… — я зашлась всхлипами, и Андрей насильно заставил меня сделать несколько глотков воды. — Ты должен вначале его найти. Слышишь? Найди его и потом думай о нем все, что хочешь.

Брат отвернулся в сторону. Я видела его четкий профиль и сильно сжатые зубы.

— Я не знаю, что думать. Все это время наши отношения заставляли желать лучшего. После того, как ты переехала к нему, он со мной практически не общался. Считал, что я виноват в том, что у вас не складывается. Что я влез и вмешался в вашу жизнь.

— Но разве из-за этого… разве из-за этого продают свою долю? Какое отношение это имеет к семейному бизнесу? К делу Савелия?

— Черт его знает. Это же Максим. Я никогда не понимал до конца, что творится в его башке. Старался понять, иногда даже верил в просветления. Но… мать вашу, он каждый раз умудряется мне доказать, что зря я верил.

— Ты должен его найти. Он все объяснит. Он не мог… я знаю, что не мог.

— Что ты знаешь? Тебе только так кажется, Даша. Мы все его знаем ровно настолько, насколько он позволяет себя узнать.

Я была близка к истерике, меня начало трясти от непонимания того, что происходит.

— Найди его.

— Мы ищем. Но еще больше меня беспокоят последствия той сделки. Я должен найти способ вернуть контрольный пакет акций, иначе от нашей семейки и песчинки не останется.

— А если его заставили? Если его держат где-то и… и пытают, издеваются?

— Не думаю… я скорее склонен считать, что после того, как он продал свою долю, он просто замел все следы и исчез. По крайней мере все выглядит именно так, черт его раздери.

— Ты, правда, так думаешь? — я схватила Андрея за воротник пиджака, разворачивая к себе. — Почему? Вы ведь столько всего вместе прошли… Столько всего испытали. Он твой брат. Твоя семья.

— Да. Он моя семья. Он смог уйти от тебя и от дочери… а все остальное всегда имело для него второстепенное значение. — посмотрел на меня и привлек к себе, поглаживая мою голову. — Мы ищем, Даша. Мы ищем его всеми силами. Неужели ты думаешь, я бы отказался от этого засранца? Я просто понять не могу, какого черта происходит… и моментами меня накрывает дикой яростью.

А я отчего-то в этот раз ему не поверила. Отчего-то мне показалось, что Андрей не договаривает. Показалось, что знает намного больше. Потому что все его большое и сильное тело буквально подрагивало от напряжения. И это напряжение передавалось мне.

— Ты иди к дочке, Даша. Как только что-то узнаю, я тебе все скажу, договорились?

Нет, мы не договорились. Точнее, я с ним не договорилась. Я не уехала домой. Я сидела в машине и смотрела на высокий белый забор, окружающий дом Андрея… Волнение накатывало волнами одна черней и холоднее другой. Я сама не понимала, что происходит, и мне казалось, что я схожу с ума от этого непонимания.

"— Видишь там, на небе, звезды?

— Вижу… а ты, оказывается, романтик, Зверь.

— Когда все они погаснут…

— Ты меня разлюбишь?

— Нет. Когда все они погаснут — это значит, что небо затянуто тучами. Ты не будешь их видеть день, два, неделю… Но это не говорит о том, что их там нет, верно? Они вечные, малыш. Понимаешь, о чем я?"

Не может быть, чтоб они все погасли. Здесь что-то не так. Я ударила руками по рулю. Но что не так? Что ты натворил, Максим, и зачем?

Неужели ты сыграл для меня спектакль, чтоб я забыла и не искала? Разыграл мне театр одного актера, в котором был и палачом, и жертвой? А ведь это намного больше походило на правду… Где ты? Где ты спрятался от меня и от себя самого?

Я увидела, как Андрей вышел из дома один и сел в машину. Не знаю почему, но я поехала за ним…

За стеной раздавались мужские голоса, доносился запах кофе и сигарет. К хозяину приехал гость. Судя по всему, очень важный. Его привезла какая-то женщина. Ее голос Анечка тоже уже не раз слышала. Иногда эта женщина привозила других Сестер, которые потом становились Невестами. Но больше всего пугали гости-мужчины, ведь ее заставят их развлекать. Невеста должна быть усладой для всех воинов. Во имя этого ее кормят и не режут ей горло, как свинье. Потому что она святая, и Аллах подарит ей рай обязательно.

Анечке Вологдиной было всего шестнадцать, когда ее сюда привезли два года назад. Трудный возраст, неблагополучная семья, ссоры с одноклассниками. Крики в спину "тупая уродина". И обида, дикая обида на весь мир — почему у нее в жизни вот так, а у других все есть. У других манна небесная сваливается на голову.

Вот подруга ее, Ленка Бородина, у нее и мать свой бизнес имеет, и отец. Живут, в золоте купаются. А у Бобровой свой дом и семья из троих детей. Отец содержит, а мать всякие букетики делает по выходным. Проводит семинарчики. И все у них зашибись. Только у нее все плохо. У нее все ужасно. У нее дома мать варит суп без мяса на кухне злая, как собака, готовая весь мир взорвать, а отец смотрит какой-то сериал и хлещет водяру с граненого стакана. Денег нет от слова "сафсем". И никогда не было. Иногда они бухают вместе… Иногда громко орут матом или трахаются за стенкой. А ее тошнит от этих звуков и хочется блевать… ведь еще вчера мать трахалась с ремонтником Васей за пару сотен рублей на эту бутылку, которую поставила перед отцом на столе. И… он знал об этом.

Одна радость — интернет, и тот у соседей ловит. Тупые идиоты его не защитили паролем. У нее теперь одна отрада. Подружки ее новые "Черные Сестры". Особенно близка ей Юля… та, что теперь Гузель называется. Она обещает Анечке, что жизнь может быть совсем другой. И любовь может быть настоящей, крепкой и отчаянной, как в книгах. Вот ей семнадцать, и она, Гузель, уже замужем. Ребенка от мужа ждет. А муж ее в армии со злом сражается. С тем злом, которое из мамы и папы Анечки алкоголиков и неудачников сделало. Вот зло надо уничтожать. И ее муж так и делает, рискуя жизнью, убивает своих врагов.

Они договорились с Гузель встретиться. Она помогла Анечке сбежать из дома и денег дала на дорогу до пункта, где новоиспеченную Черную Сестру встретят единомышленники. Вначале было интересно, вначале было трепетно и адреналин шкалил. Веру сменила, имя новое получила. Красивое такое, звучное — Джанан. Встретила ее женщина во всем черном, но такая милая и приветливая. Башира ее звали. Она и кормила, и поила, и такие истории о любви рассказывала, о преданности, Коран ей читала. Анечка-Джанан поверила в свое счастье.