— Нестерова. Богдан Федорович Нестеров.

— Простите, но в нашей части такой не числится.

— Как не числится?

У меня все похолодело внутри.

— Ну вот так — не числится. Может, вам указали не ту часть?

— А… а как мне узнать, в какую часть надо?

— Не знаю. Подъезжайте в военкомат завтра утром.

— А где он находится?

Парень все же проявил любезность и написал мне адрес на бумажке. В этот момент в будку к нему зашли.

— Ооо, Авдотьев, ты не знаешь Нестерова Богдана Федоровича? Он вроде как у нас должен служить.

— Нестерова?

— Ага.

— Нестеров… Нестеров… а это не тот, которого на границе боевики подстрелили пять лет назад?

Я смотрела то на одного, то на другого. И сердце гулко билось у меня в горле.

— А ну глянь в архивных записях. Или в погибших.

— У меня нет доступа.

— Дай я посмотрю, у меня есть.

Второй военный наклонился к компьютеру, что-то быстро набрал, ловко щелкая длинными костлявыми пальцами.

— Вот… Нашел. Смотри — Богдан Федорович Нестеров. Застрелен. Тело выдано жене…

Черт, вот черт.

Я схватила свои документы и рванула вперед, через дорогу, вместе с рюкзаком. Не оглядываясь, быстрым шагом, размахивая рукой, чтобы остановить проезжающую машину. На счастье, она затормозила, и мы забрались в салон грузовика.

— Вам куда?

— В город.

— А куда именно?

Я посмотрела в окно — за нами никто не шел и не бежал.

— Не знаю. Мне надо будет квартиру снять или комнату.

В голове все смешалось, какая-то каша получилась, какой-то ненормальный винегрет. Что значит застрелен? Все документы ведь в норме, все хорошо. Как так? Что за бред?

— Даша… а разве папу зовут Богдан? Ты говорила, его зовут Максим.

— Говорила, да. Его зовут Максим, просто он по работе взял другое имя.

Водила бросил на меня насмешливый взгляд, но ничего не сказал.

— А куда мы теперь, если папы там нет?

— Найдем, где переночевать, а завтра решим, куда ехать.

— Мы вернемся домой? Без папы?

Я не знала, что ему на это ответить. Я вообще ничего не знала и очень растерялась. Такого поворота не ожидал, видимо, никто. Даже Глеб. Ооо. Глеб. Надо ему позвонить. Я купила новую СИМ еще до отъезда, и у Глеба был мой номер.

Лихорадочно порылась в сумке, стараясь не разбудить уснувшую Таю. Достала сотовый и набрала номер по памяти.

— Алло. Глеб.

— Даша.

Узнав голос Андрея, я оцепенела и застыла, не зная, что ответить.

— Даша, не бросай трубку. Слышишь? Ты должна вернуться обратно. Немедленно. Там все не так, как ты думаешь. Даша. Уезжай оттуда. Садись на первый же автобус до аэропорта. Позвони Славику, он поехал тебя искать. Я сброшу тебе номер.

Он не говорил, он кричал… А я думала о том, что приехала в никуда и в ничто. Приехала искать то, чего нет, и теперь должна ни с чем вернуться домой. А я не хотела. Я не верила, что это конец. На документах и фото в сети везде был Максим. Там были снимки и этого города, а значит, он здесь. Где-то здесь, пусть под другим именем.

— Даша. Уезжай. Позвони Славику.

Я отключилась и несколько секунд держала сотовый в руке. Андрей не прекращал звонить, потом я услышала звук входящей смски и выключила сотовый, сунула его в сумку.

Я все же еще поищу. Поспрашиваю. Господи. Почемууу. Я же так ждала этой встречи. Так искала, так надеялась.

— У меня знакомая комнаты сдает, могу туда отвезти, да? — говорит с акцентом, обращаясь ко мне.

— Отвезите. Мне нужна комната на ночлег.

Мы переночевали в каком-то обветшалом частном доме. За стеной раздавались голоса и смех, гавкали и выли собаки во дворе, блеяли овцы. Я долго не могла уснуть и прислушивалась к малейшим шорохам за дверью. Утром нас разбудили петухи.

Я подскочила на постели и тут же разбудила Таю и Яшу. Надо было сходить в город, купить что-то поесть… И брать билет на автобус. Нам все же придется ехать домой. Ни с чем. От одной мысли об этом отчаяние накрывало с такой силой, что мне хотелось разрыдаться.

Неподалеку от частного сектора мы нашли базарчик, купили молока, сыра и лаваш.

Потом зашли в лавку со сладостями и пряностями. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг вытащила фото Макса-Богдана Нестерова и показала продавцу:

— Вы когда-нибудь видели здесь этого человека?

Он как раз откусил кусочек булки с маком и тут же ею поперхнулся, сунул фото мне обратно. Закричал что-то на своем, громко, как ворона, указывая нам на дверь, размахивая руками. Его глаза округлились словно от страха или паники.

Мы выскочили на улицу, и я поняла, что не расплатилась с ним за сладости.

— Сумасшедший дядька, — сказал Яша, и я усмехнулась. Действительно сумасшедший. Только что его так напугало? Он ведь был очень любезен, пока я не показала снимок. Может, увидел форму, и это его насторожило. Мало ли.

Мы поели на скамейке прямо на улице, затем добрались на маршрутке на автостанцию.

Я раздумывала несколько минут, смотрела на детей. Если б поехала сама, могла бы еще поискать его, поездить по городу, сходить в военкомат. Что-то предпринять, но малыши устали и явно ожидали другого. Надо ехать домой, а там думать, где искать Максима. Заставить Андрея сказать правду. Я купила билет на автобус в аэропорт.

Через час мы уже ехали в тесном и душном автобусе, я достала наушники и сунула один себе в ухо, второй в ухо Яше. Тая снова уснула, ее укачало, и она посапывала у меня на плече, а мы с Яшей смотрели скачанные мультики и тихо посмеивались над пингвинами с Мадагаскара.

Я, наверное, задремала сама, когда Яша уснул, склонив голову мне на плечо. Мне снилось наше знакомство с Максимом. Снилось, как я сидела под кроватью, когда он в дом к нам влез.

Через пару секунд он уже держал меня за шкирку, извивающуюся и царапающуюся, как дикая кошка. Тряхнул пару раз, чтоб я успокоилась.

— Эй. Угомонись. Угомонись, я сказал.

Он посветил мне в лицо, и я зажмурилась.

— Я милицию вызову, — пропищала, как мышь, а Максим рассмеялся и тряхнул меня снова.

— Ты кто? Зачем в чужом доме прячешься?

— Это мой дом, — я пыталась смотреть на него, но он слепил меня фонариком, — а ты вор.

— Не вор. Родственник.

— Нет у нас родственников, — снова попыталась вырваться, и Максим поднял меня повыше и осветил с ног до головы.

— Есть. По линии матери. Я за документами пришел. Не знаешь, где мать все документы хранила?

— Отпусти меня — скажу.

— Заорешь — вырублю. Усекла?

Я кивнула, и он поставил меня на пол, продолжая светить в лицо.

— Нет у нее документов. Пропили они все. Даже паспорта свои пропили.

В этот момент вернулся отец.

Я хотела улизнуть, но Максим сцапал меня за шкирку и прижал к себе, чтоб не брыкалась.

— Тихо ты. Кто там? — шепотом спросил.

— Отец вернулся, — прошептала я разочарованно. Он должен был не скоро прийти, только на следующий день после попойки у его друга.

— Дашка, сучка, спряталась? Найду — патлы выдергаю. Водки принеси. Дааашкааа.

— Эй. Вы куда свернули. Это не дорога в аэропорт. Ээээй.

Меня разбудили крики.

— Он не в аэропорт едет, эй, люди. Вы что, не видите? Мы границу проехали, мы в Чечне почти.

Началась возня, крики. Потом раздался выстрел, и я от ужаса шумно выдохнула, тут же прижала к себе детей.

— Все заткнитесь. Заткнуться, я сказал, если хотите в живых остаться.

— Ты, гнида. Тут же дети, — завопил один из пассажиров, и в этот момент раздался еще один выстрел. Он упал навзничь с круглой красной дыркой между глаз. Раздались истошные вопли, визг, люди начали ломиться в конец автобуса, а я закрыла глаза детям руками. Тяжело дыша, пытаясь успокоиться. Надо просто дышать, просто сидеть тихо и дышать.

— Если кто-то еще дернется — прострелю голову, и плевать — женщина это или ребенок. Заткнулись все. Будете молчать, никто не пострадает.