— Ладно, вот что я вам скажу: давайте просто начнём и посмотрим, что у нас получится, и что мы с этого сможем иметь, — сказал Вайнштейн, буквально потирая руки в полном восторге от надежды навредить ненавистным антисемитам и в то же время спасти свою пошатнувшуюся репутацию в министерстве юстиции в Вашингтоне.

В первый раз Кики услышала, что у неё сменилось руководство, когда через несколько дней пришла обычным кружным путём на обычный «разбор полётов», как она думала, и вошла в конференц-зал в оперативном центре, где обнаружила хищную стаю ожидающих её людей, в том числе Мартинес, Джарвиса, Вайнштейна и Фарли. Рядом с ними сидел лысеющий, крючконосый мужик в белом халате, и, когда дверь за ней закрылась, за её спиной оказались двое здоровенных мужчин, одетых санитарами — чёрный и мексиканец.

— Что за хрень? — прошипела Кики.

— Кристин, твоё положение изменилось, — начала Мартинес. — С этого момента ты работаешь на федеральное правительство, хотя сержант Джарвис и я по-прежнему будем участвовать в операции «Прожектор». Первое, что мы собираемся сделать, это обновить твои приборы наблюдения и слежения. Это доктор Фельдман. Сегодня он сделает тебе простую хирургическую операцию.

— Чёрта лысого он сделает! — выкрикнула Кики, но он таки сделал.

Двое мужчин в белом схватили её за руки и тут же насильно затащили, пинающуюся, кричащуюся и матерящуюся, в соседний лифт, а затем спустили на два этажа ниже в лазарет полиции, который очистили от всех посторонних. Там её перетащили на каталку и привязали к ней. К этому времени у Кики началась истерика, и она сражалась яростно, но бесполезно. Глядя на каталку, она подумала, что хозяева устали от неё и собираются умертвить обычным американским способом смертной казни — смертельной инъекцией. Кики яростно проклинала их, плевалась и кусалась, пока не сказавший ни слова Фельдман не подключил баллон с обезболивающим газом, надел маску на её лицо, и она потеряла сознание.

К её удивлению она проснулась менее через полчаса, и ещё через полчаса вернулась в конференц-зал. Её верхняя левая рука и плечо начали болеть, когда местное обезболивание перестало действовать.

— Мы немного волновались, что люди Добрармии, за которыми ты шпионишь для нас, могут заметить, что ты всегда носишь одни и те же серьги и кольцо с датчиком местоположения, — вежливо объяснил Вайнштейн. — Соответственно мы ввели под кожу мышцы твоей руки, чуть ниже подмышки, там, где сейчас повязка, микросхему размером с ноготь большого пальца. Ты сможешь снять её через пару часов, а опухоль должна исчезнуть примерно через день. До тех пор просто носи блузки или рубашки с длинными рукавами, и ничего не будет заметно.

Это устройство полностью из пластика и кремния, поэтому его нельзя обнаружить никакими металлоискателями, если тебе придётся проходить через них, или тебя будут сканировать, и оно служит той же цели, что и все твои модные ювелирные украшения. Оно может писать звук и голос обычной громкости на расстоянии до шести метров, и работает как спутниковый датчик местоположения, так что в любое время мы будем знать твоё местонахождение. Эта штучка имеет то преимущество, что она несъёмная, на случай, если тебе придёт в голову мысль, снять кольцо и серьги и удрать от нас.

Кики уткнулась лицом в ладони. Теперь у неё не было даже последней «пожарной» возможности просто cбежать, сняв устройства слежения.

С нарастающим ужасом она слушала, когда Вайнштейн объяснял, что он от неё хочет. Она отчаянно попыталась объяснить ему правду жизни.

— Послушайте, мистер ФБР, не знаю, что эти двое вам наплели, но я в Добрармии самый мелкий винтик. Официально я ещё даже не доброволец Северо-Запада, по крайней мере, я так думаю. Я до сих пор — претендент, актив, как они называют. Для меня единственный способ избежать, в конце концов, смерти в лесу с полиэтиленовым пакетом на голове, — делать то, что мне говорят, когда говорят, и не задавать вопросов! Если я начну выуживать сведения и пытаться выяснять, когда тот человек, о котором вы говорили, приедет из Сиэтла, и состоится ли эта встреча, в головах всех этих парней сразу включатся сигналы тревоги.

Я не смогу сделать то, о чём вы просите! И как, по-вашему, я должна объяснить даже сам факт, что я узнала об этом деле, о котором спрашиваю? Не похоже, что в армии есть сплетники или система распространения слухов. Эти люди молчат как моллюски о делах, вроде этого. Да, у меня вроде есть полудружеские отношения с Джимми Уинго, но не думаю, что он — начальник, и кроме Джексона я даже не знаю ни одного офицера, за исключением, может быть, того парня, что я видела в «Логове Юпитера», а потом в квартире Ленни Джиллиса, который был с Локхартом.

— Джеймс Макканн, — подсказала Мартинес.

— Ага, я думаю, его называют Большой Джим, но это всё, что я о нём знаю. Я понятия не имею о том, что он делает, не говоря уж о том, где он находится. Что касается Билли Джексона, всякий раз, когда я вижу его, мы перебрасываемся, дай бог, десятком слов. Не думаю, что этот человек знает, что такое трёп. Ради бога, скажите, как мне получить такую инфу от этих парней? Они — самые подозрительные люди на земле. Да и вынуждены быть такими.

— Мы не ждём чудес, Кристин, — успокоила её Мартинес. — Просто держи ушки на макушке, как всегда, но если увидишь дырку, мы надеемся, что ты ей быстро воспользуешься. Ты понимаешь?

Остальная часть дня была отдана испытаниям новой следящей схемы Кики после снятия повязки. Когда Маккаферти снял наушники, он довольно улыбнулся.

— Восхитительно, — одобрил он. — Приём лучше, чем раньше.

— А сейчас у нас для тебя есть кое-что новенькое, — сказал Вайнштейн с елейной улыбочкой. Он протянул Кики ладонь.

— Фу! — вскрикнула она. — Что это, чёрт возьми? Дохлый таракан?

— Именно так он и должен выглядеть, — улыбнулся Вайнштейн. — Мы называем его «жук-жук», потому что это и есть жук во всех смыслах этого слова. Внутри этих маленьких штучек, в основном такие же микросхемы, как те, что у тебя внутри руки, хотя без схем определения местоположения они могут быть ещё меньше. Это устройство для записи звука, Кики. Я дам тебе его, а потом ещё несколько. И хочу, чтобы ты носила этого жучка с собой где-нибудь в кошельке.

А если тебе покажешься, что в твоё отсутствие может произойти что-нибудь, что нам нужно услышать, я хочу, чтобы ты оставила его где-нибудь в укромном месте, в углу, наверху шкафа или под раковиной, или там, где мёртвый таракан не покажется неуместным и не привлечёт внимания. Когда ты так сделаешь, я хочу, чтобы ты сказала что-нибудь о тараканах тому, с кем ты будешь находиться. Мы услышим и поймём, что ты поставила жука-жука на прослушку, и включим его. Детектив Маккаферти, я дам тебе серийный номер и код включения этого конкретного устройства. Мисс Маги, я понимаю, что рядовые Добрармии, вроде девочек на побегушках, как ты, не будут допущены на совещание больших боссов. Но если ты достаточно ловко поставишь жучка, мы сможем находиться там мысленно, если и не физически.

— Вы понимаете, что повышаете уровень моего риска до такой степени, что меня почти наверняка в конце концов поймают? — с горечью сказала Кики. — Что я получу взамен, и когда весь этот дикий дурдом закончится? Когда я смогу забрать Элли и мою мать и убраться отсюда?

— Само собой, мы увеличим твою недельную зарплату до тысячи долларов чистыми, — отмахнулся Вайнштейн. — Это вообще не вопрос.

— Что в этом хорошего, раз я не могу снять со счёта никаких денег! — огрызнулась Кики. — Я спрашиваю вас ещё раз, когда, чёрт возьми, это закончится?

— О, это не кончится ещё очень долго, мисс Маги, — протянул Вайнштейн. — Тебя впереди ждёт долгая и успешная карьера внутренней террористки, насколько мы сможем растянуть её. Не беспокойся о своей безопасности, моя дорогая, потому что, поверь мне, я буду дорожить тобой. Мы с тобой вместе далеко пойдём, маленькая шикса.

Но ещё больше, чем слова агента ФБР, Кики встревожило что-то мелькнувшее в его выпученных карих глазках за стеклами очков, первое знакомое отражение похоти. Джарвис тоже его заметил, и на чёрной физиономии сверкнули в оскале белые зубы. Джарвис так и не решился «завалить» Кики, или из карьерных соображений а, может, потому, что Мартинес всегда старалась не оставлять его наедине с девушкой. Но сама мысль Вайнштейна «вставить» Кики показалась ему приятной, даже если ему самому это не удалось. «Хочешь трахнуть эту маленькую белую фучку в татуировках, а, жидок? «- весело подумал негритос.