Перед памятником десятки детей бегали по траве, играли, визжали и кричали, почти не обращая внимания на окружавших их торжественно настроенных взрослых. Никто не пытался утихомирить или прогнать детей прочь. В конце концов, именно ради них погибли люди, в честь которых был воздвигнут этот памятник.

Маленькая девочка лет четырёх подошла по траве к своей матери и потянула её за руку.

— Что тебе, голубка? — спросила Аннет Селлерз.

Девочка подняла голову и объявила торжественным голосом:

— Джесси Хэтфилд съел жука. Джанет сказала ему. Джимми Уинго прыгнул на этого человека, — добавила она, показывая на статую рядом. — Джанет сказала ему.

— Джимми младший, хватит лазить по статуе! — крикнула Лавонн Уинго сыну. — На ней бяка от голубей!

Эрик Селлерз взял маленькую девочку на руки.

— Нам нужно, чтобы ты перестала ябедничать, девушка, — строго сказал он, нажав ей на носик. — Никто не любит ябед.

— Почему? — спросила девчушка.

— Потому что у ябед, как у крыс, жутко серые носы и страшно грязные усы, — объяснил отец. — Ты хочешь ходить с длинным ужасным серым носом и страшно грязными усами?

Девочка немного подумала, а потом мотнула головой.

— Нет! — решительно сказала она.

— Я и не думал, что ты захочешь.

Аннет Селлерз посмотрела на свою старшую дочь Джанет, названную в память её умершей младшей сестры. Это ангельское создание — крошечная блондинка с ленточкой в волосах, важно стояла в сторонке, а вокруг неё мальчишки прыгали и боролись на земле друг с другом, стараясь привлечь её внимание.

Аннет недовольно покачала головой.

— Правда, что нам делать с этим ребёнком? Ей всего восемь, а она уже, кажется, делает карьеру, умело толкая мальчишек на всякие глупости.

— Да….. Интересно, где она этого набралась? — сказал Эрик, искоса глянув на жену.

— По-моему, Джесси поймал бы лося и ездил на нём, если бы Джанет его попросила, — сказала Джулия Хэтфилд. — Но у неё такая милая улыбка.

— А теперь можно пойти смотреть щенков и на качели, пап? — спросила маленькая девочка на руках у Эрика.

— В отеле есть детская площадка и небольшой зоопарк, и она весь день думает только об этом, — объяснила Аннет Лавонн Уинго и Джулии Хэтфилд.

— Мы привезли их сюда, чтобы попытаться рассказать им о славном прошлом, но боюсь, что в их возрасте революция не может соперничать с щенками колли, — вздохнул Эрик.

— Это же дети, — сказал Зак Хэтфилд. — Они узнают в своё время. Сейчас они могут быть просто детьми, благодаря тому, что мы сделали тогда. Этого у нас никогда не было. Ещё одна победа, вырванная нами у жидов.

Старший Джимми Уинго стоял в стороне, одетый в строгий костюм и галстук. Рядом с ним стояла стройная красивая девушка-подросток в синей юбке, белой блузке и свитере. Уинго махнул жене, и та подошла к ним.

— Знаешь, почему мы привели тебя сюда сегодня, Элли? — с нежностью спросил её отчим.

— Знаю, — ответила она.

— Тебя это нравится? — спросил Уинго.

— Ну, конечно, — улыбнулась девушка. — Не волнуйтесь, это не такое уж большое раскрытие тайны. Люди, вы же никогда ничего от меня не скрывали. Я всегда знала, что вы меня удочерили, мой отец погиб в Ираке, а моя мама погибла здесь во время войны.

Они поднялись на площадку перед стеной памяти, и пошли вдоль списка имен, то и дело останавливаясь, чтобы приложить один из листков бумаги к стене и перевести на неё знакомое имя из прошлого. Наконец, они нашли имя, которое искали. Там было выбито «Кристин A. Маги, доброволец» и дата в январе, когда она погибла. Мэри Эллен тихо взяла бумагу и карандаш, приложила его к стене и перевела на него имя своей матери, а потом сложила лист и убрала в записную книжку.

— Ты раньше никогда не расспрашивала о ней, голубка, — сказал Уинго. — Ты вообще помнишь что-нибудь? Ты была тогда очень маленькая.

— О моей маме, нет, — покачала головой Мэри Эллен. — Я помню, как жила с бабушкой во многих местах, и как начала понимать, что нас ищут плохие люди, и поэтому мы всегда должны были прятаться. Но о моей маме немного. Я была очень маленькая, когда мы виделись в последний раз, даже меньше двух лет. Бабушка никогда много о ней не рассказывала. Я знаю, мама была… ну, у неё была довольно тяжёлая жизнь. Наверное, поэтому она участвовала в революции. Бабушка никогда много не рассказывала о том времени, но я достаточно знаю из уроков истории в школе, поэтому думаю, что могу кое-что себе представить. Не думаю, что бабушка винила маму или ненавидела её. По-моему, ей просто было так больно, что она не хотела грузить меня.

Мэри Эллен немного помолчала.

— Я помню любовь. Свою и её. Помню, что всегда любила маму, а мама — меня.

— Из всего, что ты смогла сохранить в душе, это лучшее, — сказала Лавонн.

— Ты знаешь, что мы с Вонни были с ней знакомы? — спросил Уинго.

— Джим знал её лучше меня, — сказала Лавонн без ревности или горечи. — Но мы оба помним Кики. Мы приехали сюда с Селлерзами и Хэтфилдами, а поздно вечером ждём Рандаллов на ужин. Они тоже помнят твою маму, и генерал Джексон и генерал Хилл, если тебе когда-нибудь приведётся познакомиться с ними, да и многие другие. Это часть твоего прошлого, которое ты должна знать, дорогая, прежде чем жить дальше. Сейчас время спрашивать, потому что десять лет назад твоя мама и другие завоевали для тебя эту жизнь, которая, мы надеемся, окажется счастливой, замечательной и яркой.

— Если так, то это будет жизнь, которую дали мне вы двое, — серьёзно сказала Мэри Эллен. — Ведь вы оба — мои настоящие папа и мама.

— Мы старались ими быть, — сказал Джимми. — Из любви к тебе, и из чувства признательности к твоей маме. Дорогая, ты должна знать о Кики, чтобы лучше понимать себя. Я думаю, ты уже знаешь, что твоя мама была смелой и благородной женщиной, которая жила в тяжёлое время, но никогда не бросала тебя и не отчаивалась в жизни. Большинство людей тогда просто сдались всему этому злу. Она никогда не сдавалась. Я уверен, что ты это чувствуешь, потому что эта часть её внутри тебя. И, по-моему, наступило время, чтобы ты узнала некоторые подробности, от нас.

Когда они втроём шли вниз по лестнице мемориала к ожидающим друзьям и детям, за их силуэтами медленно заходящее солнце освещало эмблему Добровольческой армии Северо-Запада, выгравированную на мраморной колонне с трёхцветным флагом республики. Слова на эмблеме как будто сияли светом и жизнью.

Ацтлан — полуавтономная провинция Мексики, включающая старые американские штаты южного и западного Техаса, Аризону, Нью-Мексико, Юту, части Колорадо и южной Калифорнии, ниже линии, почти параллельной пограничному посту Маунтин Гейт.

БАТФЕ — Бюро по контролю за оборотом алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ при министерстве финансов США. Служит федеральному правительству в Вашингтоне для подавления в зародыше многих групп правых и расово националистических групп и отдельных лиц. БАТФЕ, в отличие от своего более изощрённого аналога ФБР, редко прибегало к таким средствам получения признания как подкуп, фальсификация или подлог.

Как грубая сила, агенты БАТФЕ просто вламывались в дома инакомыслящих вроде Кеньона Беллью или Дэвида Кореша. Многие из агентов БАТФЕ позже стали «пухлыми», когда ФАТПО (см. ниже) заменила старое агентство АТФ (Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию) в начале Войны за независимость. БАТФЕ было объявлено парламентом Северо-Западной Американской Республики преступной организацией, и любые её сотрудники, оставшиеся в живых, подлежали аресту, суду и наказанию.