Дейв Данцигер должен был играть роль связного с боссами и следить, чтобы у Шульмана имелось всё, в чём тот нуждается. Он зашёл к Марти на следующее утро после того, как сыщик поселился в подвале.

— Я дал тебе кабинет у зала рядом с моим собственным, а ты зачем-то выбрал эту помойку? — спросил он, оглядывая убогую комнатушку.

— Я буду сидеть здесь как созерцающий Будда и докажу на все времена, что еврейский мозг выше нацистской грубой силы, — напыщенно взмахнул руками Шульман. — Ты достал у ФБР, что я просил?

Данцигер открыл портфель и вынул огромную папку-гармошку, такую толстую, что он еле мог держать её одной рукой.

— Наш бойчик в ФБР уверял меня, что здесь весь существенный материал, всё, что они разузнали, и что, по их мнению, может что-нибудь значить. Если по твоему в этой папке чего-нибудь не хватает, документов, показаний свидетелей, чего угодно, дай мне знать, и я достану это для тебя. Тебе ещё что-нибудь нужно?

— Сейчас мне нужно, чтобы ты, как амёба, отделился. Я хочу сесть и прочитать всю эту папку, а потом подумать над начинкой. А когда всё обдумаю, сегодня, завтра или на следующей неделе, поднимусь к тебе наверх.

Шульман читал быстро и имел почти фотографическую память. Как только Дейв ушёл, Шульман налил себе огромную кружку чёрного кофе из кофейника в углу, сдобрил щедрой порцией «Джека Дэниелса» и уселся за папку, украденную в ФБР. К четырём часам того же дня он уже был в кабинете Данцигера и вернул ему огромную папку.

— Можешь забрать её, пока у нашего друга не начались неприятности. Теперь она вся в моей копф[68]. Я сделал несколько заметок и пару копий, — сказал Шульман, взгромоздившись на полированный стол Данцигера.

— Ну и как ублюдкам удалось устроить этот кровавый спектакль? — спросил Данцигер.

— Ну, это очевидно, — ответил Шульман, пожав плечами. — Мы узнали, что они сбежали через потайную дверь, как показывают видеозаписи с камер наблюдения, так что они, должно быть, и вошли по той же дорожке. Они проникли из отеля «Ройял», с карточкой-ключом. А их человеком внутри, в театре был тот самый сержант Фаррелл — охранник из «Центуриона», который исчез прежде, чем его смогли поймать и допросить. И этот же поц (х..) поднял большой цимес (шум) у главного входа, который выманил шефа безопасности из аппаратной охраны, где как раз в этот момент все были отравлены слезоточивым газом. Это не было совпадением. Всё было очень тщательно и умело спланировано. Можно сказать, что некоторые из этих людей — бывшие военные.

— Да, мы всё это знаем, ФБР уже это выяснило, — раздражённо заметил Данцигер. — Ты понимаешь, они же не полные идиоты. Мы также знаем, что террористы скрылись с места преступления на двух угнанных машинах полиции Лос-Анджелеса, двое из террористов были одеты в полную полицейскую форму, украденную из одной из наших собственных студий. И, по крайней мере, один из них вошёл в аппаратную охраны отеля «Ройял», убил дежурившего охранника и забрал накопитель на жёстких дисках охранной системы наблюдения, по-видимому, потому, что по ним можно было узнать, что террористы делали в отеле.

Вшивая квартира Фаррелла была разобрана по кирпичику, и все, кто когда-нибудь был с ним знаком, даже мельком, были задержаны и допрошены. Каждое место в городе, где он хоть раз пил пиво, покупал продукты или пару литров бензина, было установлено по его кредиту и магазинным карточкам, каждая библиотечная книга, которую он когда-либо читал, просмотрена, все его родственники по всей стране теперь под наблюдением, их телефоны прослушиваются, а сам он объявлен во всемирный розыск как террорист. Фаррелл — наша единственная ниточка к убийцам.

— Нет, не единственная, — поправил его Шульман. — Забудь про этого охранника. Он наверно спрятался в какой-нибудь вонючей дыре в Айдахо и как раз сейчас собирает бомбу на лося или вроде того. У них был, по крайней мере, ещё один человек внутри. Именно его нам нужно найти.

— С чего ты взял, что вообще есть такая личность? — удивился Данцигер.

— Я вычислил его. Я чувствую его присутствие. Он нарушает Силу, и я ощущаю его. Я задал себе пару вопросов, — говорил Шульман, и его руки плавно раскачивались как ветви пальмы под ветерком. — Вопрос проникновения. У кого стрелки получили карточку-ключ или несколько карточек для входа через потайную дверь?

— Конечно, у предателя — сержанта охраны, — ответил Данцигер.

— Марвин Хейгерман клянётся, что это невозможно, потому что его единственная личная карточка-ключ от дирекции «Кодака» постоянно была с ним или закрывалась в сейфе для оружия в аппаратной охраны, к которому Фаррелл не имел доступа. Кроме того, если бы кто-нибудь смог открыть сейф и вынуть карточку из её гнезда, то включился бы сигнал тревоги. Допустим, что он не врёт, и Добрармия получила карточку-ключ не от Фаррелла. Тогда, где? Только у дирекции отеля «Ройял» есть другие карточки-ключи.

Завтра я схожу в «Ройял», немного поболтаю, возможно, похлопаю по плечу метрдотеля или коридорных, и уверен, что узнаю, что копии этой карточки-ключа в тот вечер толкали по сотне зелёных за штуку самым разным людям, и там ушло больше одной неразрешённой копии. Потайная дверь — хуже всего хранимый секрет в городе, и всякие недоумки могли иметь причину и желание по работе или для развлечения незаметно входить и выходить во время церемонии.

Второй вопрос, почему террористы забрали жёсткий диск у охраны отеля?

— Ну, чтобы их не опознали, когда их снимут на видео при входе в отель, — предположил Данцигер.

— Ты должен понимать намерения этих людей, Дэвид. Конечно, я понимаю, почему они не хотели быть узнанными при входе в отель перед нападением, но позже? Им на это положить. На самом деле, они хотят, чтобы весь мир знал, кто это сделал, и гордятся этим. Считают своей заслугой, и даже оставили свои грёбаные визитные карточки на месте преступления рядом со всеми трупами. Тогда зачем брать накопитель на жёстких дисках, если не для защиты какого-то лица, которое старается остаться неизвестным? Как они прошли в отель со всем снаряжением? — спросил Шульман. — Они что, должны были идти через передние двери в масках и с автоматами?

— Нет, конечно, нет, они, должно быть, как-то проникли, без масок, — согласился Данцигер. — Они, наверняка, протащили оружие и маскировку и всё остальное отдельно.

— Я уверен, что они прошли прямо в грёбаные передние двери, а их оружие и снаряжение и, может быть, карточка-ключ уже ждали их. Это означает, что они, должно быть, пронесли снаряжение много раньше, потому что за несколько часов перед началом церемонии «Ройял» перешёл под ответственность полиции Лос-Анджелеса, не считая всех охранников и служащих отеля на каждом шагу. Но никто не сообщал ни о каких подозрительных группах людей, входящих в здание. Так как же они пронесли всё оружие и взрывчатку внутрь?

— Может, в чемоданах или каких-нибудь сундуках? — строил догадки Данцигер.

— Да, скорее всего. Итак, при каких обстоятельствах кто-то приносит чемоданы или сундуки в отель? — задал риторический вопрос Шульман.

— Когда регистрируется! — нахмурился Данцигер. — Гевалт (караул — на идиш), Марти, я понял, на что ты намекаешь. Это значит, что…

Шульман кивнул.

— Это значит, что вместо того, чтобы пытаться провести команду боевиков и всё оружие в отель «Ройял» во время церемонии, стрелки вошли в отель намного раньше, чем сначала думали полицейские. За день, а, может, и раньше. Я думаю, что они уже были в здании, когда ввели оцепление. И скрывались в одном из номеров.

— Но ведь полиция и ФБР установили и допросили каждого отдельного человека, отметившегося как постоялец в «Ройяле», не говоря уже об обслуге, — напомнил Данцигер. — По их словам, они всё точно проверили, кто и где был, и у всех было правдоподобное объяснение того, почему они там находились.

— Точно, — подтвердил Шульман. — Один из этих постояльцев и был их вторым сообщником. Теперь я намерен найти его. Или её.