— Как ты, Даш? — понизив голос, спрашивает Ксюша.

Я знаю, о чем она, но все равно предпочитаю включить дуру.

— Думаю, у меня просто небольшой вывих. Мазь должна быстро помочь. Дима когда на футболе ногу подвернул, уже через неделю снова бегал.

— Я не про это.

Конечно, Ксюша спрашивает про Адиля и про то, как я себя чувствую после встречи с ним. Только она и мама знают, что со мной творилось после его неожиданного отъезда. Как я сутками лежала на полу и, обняв колени, выла, что не хочу без него жить. Как от еды отказывалась и целый месяц не появлялась на учебе, за что меня едва не отчислили из университета, поступление в который стоило мне кучу нервов и бессонных ночей. Первая любовь, она такая — не знающая полумер, сбивающая с ног, забирающая тебя всю. Тогда мне действительно казалось, что с его отъездом жизнь подошла к концу. Это теперь я знаю, что нет.

— Ты про Адиля? Да я даже разглядеть-то его толком не успела. Узнала по голосу.

— Там потом охранники набежали, — ни к чему сообщает Ксюша. — Разняли их. Думаю, с ним все в порядке.

Опустив глаза, тихонько смеюсь.

— Мне без разницы. Я больше не собираюсь переживать о последствиях его очередного мордобоя.

Чувствую на себе пытливый Ксюшин взгляд и, желая ответить ей тем же, воинственно вскидываю подбородок. Можешь смотреть сколько хочешь. Мне действительно по фигу.

— Дима звонит, — указываю я на ерзающий по столу телефон, первой прерывая нашу игру в гляделки. — Подъехал, наверное.

Дима сообщает, что припарковался у входа, однако секунд через тридцать сам заходит в кофейню. Кивает Ксюше в знак повторного приветствия и, положив руки на талию, разворачивает меня к себе.

— Что там у вас случилось, зай? И что с лицом? Ты плакала, что ли?

Я ничего не стала ему объяснять, когда звонила, — сказала лишь, что подвернула ногу, и попросила забрать. Сейчас понимаю, что предпочла бы вообще не обсуждать недавний инцидент, а очутиться дома в кровати и поскорее уснуть, чтобы стереть из памяти этот день.

— В машине, ладно? — Слабо улыбнувшись, я касаюсь губами его подбородка и оборачиваюсь к Ксюше. — Ты куда сейчас?

Перекинув через плечо цепочку сумки, она шутливо пожимает плечами.

— Вернусь в караоке, чтобы оплатить счет, а дальше решу. Честно говоря, тоже с огромным удовольствием поехала бы домой. В двадцать шестой раз любое празднование начнет надоедать.

Мы втроем выходим на улицу, и Дима помогает мне сесть в машину. Нога жутко болит, но я намеренно не жалуюсь, чтобы не давать ему повод смотретьвзглядом «Я же говорил». Дима изначально был против караоке, потому что там «собирается пьяное быдло» и «это точно не место для девичника». Я и без того чувствую себя униженной, чтобы вытерпеть малейший упрек.

— У нас мазь есть или лучше в аптеку заехать? — спрашивает Дима, выруливая на пустынную ночную магистраль.

— Есть, — киваю я, уставившись в окно.

В голове оживают голоса: визгливо-скандальный Дианы, грубый, с угрозой — того ублюдка с танцпола и небрежно-холодный Адиля. «Подругу свою угомони». У меня вообще-то имя есть. Если он, конечно, его не забыл.

— Убавь, пожалуйста, кондиционер, — прошу я, растирая предплечья, покрывшиеся гусиной кожей. — Холодно.

Дима выставляет нужную температуру и после опускает ладонь мне на колено.

— Рассказывай уже, зай. Как ты ногу подвернула?

Пожевав губу, я перевожу взгляд на лобовое стекло. Такое даже пересказывать неприятно. Унизительно.

— Мы пошли танцевать… Я, Диана и Карина. К Диане парень пристал, и она ему нагрубила. Он — ей в ответ. Я хотела ее увести, пока чего-то серьезного не случилось, и подошла как раз в тот момент, когда он ее толкнул. Диана влетела в меня, и я упала. Ногу в туфлях подвернула и копчик ушибла.

— Пиздец! — зло выплевывает Дима, повернувшись ко мне: — Ну и чего ты молчала, зай? С этой вашей овцой одни неприятности… Дура, блядь. А тому мудаку надо ебальник раскрошить.

Я незаметно прочищаю горло, чтобы голос звучал естественно.

— Там был Адиль. Он все видел и… В общем, он этого парня ударил.

Тиканье включенного поворотника не смолкает даже после того, как мы проехали нужный перекресток. В повисшей тишине оно кажется особенно громким.

— Робсон говорил, что Адиль здесь, — наконец произносит Дима. Его тон неестественно сухой и безэмоциональный. — Странно, что вы встретились в караоке.

— Обычное место для девичника, — бормочу я, несколько раз проводя пальцами по смятому подолу.

Мысли проносятся в голове со скоростью гоночного болида. Роберт знал, что Адиль в городе? Дима тоже? И давно?

— Вот и я о том. Для девичника обычное, а он-то что там забыл?

— Намекаешь, что это не совпадение? — огрызаюсь я. — Считаешь, мы заранее договорились?

Дима хмурится.

— Да с чего ты взяла-то? Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто удивляюсь.

— У тебя не бывает просто, — шепчу, снова отворачиваясь к окну.

— Зай, давай не будем ругаться, ладно? — Дима успокаивающе поглаживает меня по голому колену. — Завтра с утра тебя в травмпункт отвезу. Хочешь, вкусняшек каких-нибудь закажем?

Я мотаю головой. Нет, не хочу.

— Роберт в выходные к себе позвал, — продолжает он. — Хочешь поехать?

— Можно.

Роберт, или Робсон, как его зовут в компании, снимает огромный загородный дом с баней и бассейном. Я только поэтому соглашаюсь: чтобы хоть ненадолго сменить пыльный столичный воздух и бесконечные пробки на уединение и тишину.

— Тогда скажу ему, что мы будем.

Помолчав, Дима снова меня окликает:

— Зай.

Я поворачиваю голову.

— Адиль, скорее всего, тоже будет. Но мы же бегать от него не собираемся? Мне так-то вообще похер, что он думает.

— С чего нам его избегать? — Возмущенная такой идеей, я даже немного повышаю голос. — Мы же не дети маленькие. Никто никому ничего не должен.

— Я тоже так думаю, — хмыкает Дима, вновь фокусируясь на дороге.

Я же тянусь к панели, чтобы еще прибавить температуру. Знобит. Августовские вечера слишком рано стали холодными.

— Зай, ты мне футболку запасную не взяла? — Захлопнув крышку багажника, Дима вопросительно смотрит на меня. — Я, похоже, забыл.

— Нет, ты ведь не просил.

Поежившись, я тру грудную клетку, как если бы это помогло избавиться от поселившегося в ней дискомфорта. Немой мандраж — так можно охарактеризовать мое состояние. Весь день не нахожу себе места. Лучше бы Дима умолчал о возможном присутствии Адиля в доме Роберта. Время, проведенное в неведении, не дает простора для фантазии, а у меня, как назло, была целая неделя на то, чтобы представить нашу встречу.

— Ты такая милая без косметики. — Перебросив через плечо сумку, Дима приобнимает меня за талию. — Поедем домой, когда захочешь, ладно?

— Я никуда не тороплюсь, — отвечаю я и мельком оцениваю свое отражение в зеркальной тонировке стекол.

Не накрасилась я специально, и оделась в джинсы и простую белую футболку — тоже. Не хотела давать даже намека на то, что пытаюсь произвести впечатление.

Гостей собралось немало, судя по тому, что асфальтированная площадка возле дома сплошь уставлена автомобилями. Среди них я узнаю порше Артура, близкого друга Димы, тойоту Ани, девушки Роберта, и огромный армейский внедорожник Дамира. Взгляд невольно задерживается на приземистом спортивном мерседесе-купе, бока которого покрыты серой дорожной пылью. На фоне ярких глянцевых кузовов по соседству он выглядит отщепенцем.

— Салам, друг. — Роберт, в шортах и без футболки, пожимает руку Диме и приветливо подмигивает мне. — Анька тебя уже заждалась, Даш. Достали ее наши разговоры.

— Бегу спасать, — улыбаюсь я, немного успокаиваясь при виде расслабленного лица хозяина дома. Действительно, почему так разнервничалась? Я нахожусь на привычной территории, в кругу своих друзей. Это не меня, а Адиля не было здесь семь лет.

— Ты пьешь, Робсон? — Дима перекладывает пакет с привезенным виски в левую руку и обхватывает мою ладонь. — Думаю, бухнуть или нет. Дашку, если что, попрошу за руль сесть.