– Ой, да ты орать всю ночь можешь! – отмахнулась Мэнола. – Ну вышла девчонка, не сообразила спросонья. А шкуру надо сразу снимать и выделывать!..

Дан снова открыл рот, но от возмущения не нашёл, что ответить. И, сдвинув брови, повернулся к Пелле.

– Ты хоть умеешь свежевать-то? – спросил он, а девушка испуганно замотала головой. – Да… Как-то… Короче, такого ответа я от тебя и ожидал…

В эту ночь Пелле довелось заниматься той грязной работой, что в её окружении всегда сваливали на слуг. Впрочем, найти на Старом Эдеме настолько большого хищника было сложно. А содрать с него шкуру – это вообще отдельная история. Но Пелла справилась. Не без помощи Дана и Мэнолы, конечно. Как выяснилось, пулька из её «пугача» прервала жизнь здоровенного вожака всей стаи гирлапаев. Чем она тут же решила гордиться – но, на всякий случай, молча.

Пелла пока не знала, что в ближайшие дни ей предстоит освоить ещё пару умений. Например, как выскоблить, очистить и выделать шкуру в фургоне, трясущемся на ухабах. И всё это в то время, пока сородичи невинно убиенного гирлапая гонятся за вадсомадом. Естественно, с целью благородной мести и низкого желания отведать нежного человеческого мяса.

Это ещё предстояло Пелле, а пока перемазанная в крови девушка гордо посыпала солью шкуру, скатывая её в приличных размеров валик. И радовалась, что Дан на неё больше не орёт.

Вадсомад Старган, на границе равнины Гетрокнет и Линье Флуктуанто, Марчелика. 22 ноября 1935 года М.Х.

Валы с рёвом набегали на берег. Впрочем, между одним водяным валом и другим водяным валом может быть немалая разница. Так вот то, что сам Дан считал валом, блёкло перед тем, что здесь накатывало на южный берег Марчелики. Даже флегматичные воллы как-то занервничали, когда очередная стена воды надвинулась и обрушилась на песчаные дюны.

И Дан немного пожалел о том, что выбрал именно этот маршрут – и именно сейчас. А потом пожалел сильно, глядя, как вал прокатывается по пескам на несколько сотен ярдов вперёд. А с моря уже катился новый вал, который опять-таки слишком сильно отличался от того, что представлял себе Дан. Стена воды ревела, шипела и гремела, как будто на берег обрушивалась не вода, а огромные камни.

Вадсомад остановился в миле от берега, и люди завороженно смотрели на то, что творилось там, где море соприкасается с сушей. Очень бурное море… С очень пологой сушей…

Хорошо смотреть за морем, когда ты на берегу, а оно там – за линией прибоя. Вот только эта местность недаром называлась Линье Флуктуанто. Порой никто не мог точно сказать, где будет линия здешнего прибоя всего через пару часов.

Все люди на Эрфе знали, что вода идёт туда, куда зовёт её Гробрудер. И, тем не менее, никто пока так и не смог точно понять, куда конкретно он её позовёт в ближайшее время. Были общие закономерности, были народные приметы. А ещё была целая когорта неудачливых прогнозистов, закончившая свою самоуверенную жизнь в морских волнах или на виселице. В первом случае – потому что обманулись сами, а во втором – потому что обманули других.

Здесь, на пологом песчаном берегу, вода могла отступить, а могла неожиданно надвинуться на берег. Редкие кустарники, росшие на песке, к подобным «внезапностям» приспособились. А вот человек, не успевший покинуть опасное место, мог вдруг обнаружить себя посреди моря, среди бушующих валов, которые настолько ужасны, что даже думать о них не хочется.

Увы, но и на север путешественникам путь был заказан. Снова прорываться по землям обиженных стай гирлапаев никто не хотел. Твари обладали просто феноменальной злопамятностью. Жили они большими конгломератами в пару десятков стай. И стоило убить кого-то из них – все вместе шли мстить. Вадсомад Дана оставил за спиной два обозлённых конгломерата, так что нечего было и думать, чтобы о таких гадких пришельцах быстро забыли. Года три-четыре пройдёт, пока гирлапаи издалека перестанут узнавать ненавистный запах.

Дан тут и не собирался появляться. И не только в ближайшие три-четыре года, но и в ближайшие двадцать лет. А сейчас нужно было как-то миновать Линье Флуктуанто, чтобы вообще остаться в живых…

– Знаешь, когда я гляжу на шторм, твой план кажется… Самоубийством чистейшей воды! – сообщил Иоганн, подходя к фургону Дана. – Уверен, что хочешь здесь двигаться на восток?

– А ты хочешь снова стрелять по гирлапаям? – не остался в долгу Дан.

– Стрелять по ним я всегда готов! – ответил ему друг. – Я не готов бросать шкуры и подвергать риску свою!

– Тогда нам придётся пройти здесь! – перекрывая грохот волн, ответил Дан. – Лучше думайте, как это сделать…

Но делать было особо нечего. Легче всего было пройти по северной кромке Линье Флуктуанто, но там их ждали злые хищники Гетрокнета. Можно было двигаться на удалении от прибоя, но тут никто не знал, как поведёт себя море. Можно было ещё задуматься о среднем варианте – вот его-то наши путешественники и выбрали.

Вадсомад вернулся ближе к границе равнины Гетрокнет и двинулся на восток. Пеллу послали на крышу её фургона, чтобы внимательно следила за окрестностями (а заодно никому не мешала). Девушка старательно крутила головой то в сторону моря, то в сторону равнины. Пару раз она даже замечала гирлапаев, но те не приближались. И вскоре стало ясно, почему.

Грохот с юга усилился, и над песчаными дюнами появились пенистые вершины валов. Море стремительно наступало на сушу. Фургоны направились прочь от берега – и немедленно оказались под пристальным вниманием хищников.

Те терпеливо ждали целый час, прежде чем не стало понятно, что вода не пойдёт дальше. А потом напали. Им было тяжело бежать по песку: они вязли в нём своими короткими лапами, но и телеги, и воллы вадсомада тоже двигались медленно. Первую атаку удалось отбить, отстреливая зверюг издалека. А от второго нападения вадсомад ушёл в сторону моря.

Ехали все молча, с напряжёнными лицами, стараясь разом уследить за всем вокруг. Только тётя Луиза во всё горло молилась, прося Господа помиловать неразумных своих чад, которые не ведают, в какую историю суют свои непоседливые задницы. Поименованные «задницы» обиженно сопели, но не прерывали бдительного оглядывания окрестностей.

Ночь вадсомад встретил на марше. Дан решил проехать за сутки, перед тем как сделать привал, как можно дальше. Его нервировали хищники на севере и морские валы на юге. Уж слишком близко были и те, и другие. Ночное путешествие чуть не вышло им боком: Старик Джон уснул и выпустил вожжи. Если бы этого не заметил Вильям, могли бы и фургон потерять. Но всё обошлось.

А под утро Алекс не справился с управлением и угодил колесом в зыбучий песок. Пришлось тратить время на то, чтобы вытянуть фургон из ловушки. Но, в общем и целом, вадсомад продвинулся весьма и весьма неплохо. Прикинув расстояние, Дан решил, что им уже можно вернуться к равнинам к середине дня, потому что они должны были проехать территории невзлюбивших их стай гирлапаев.

Однако до самого зенита он никому не позволял отдыхать. И себе в том числе. А потому к месту будущей стоянки все они подъехали осунувшимися и клюющими носами. Высокий холм, который был выбран для остановки, порос какими-то деревьями, напоминавшими пальмы Старого Эдема. Загнав воллов на холм, касадоры принялись выстраивать фургоны кругом и снимать щиты – чтобы перегородить пространство между днищем фургона и землёй.

Все были заняты делом и не заметили, как обстановка вокруг резко поменялась. Первым это обнаружил Бенедикт, который отправился к окраине холма за ушедшими воллами. Назад он вернулся без воллов, зато с большими и круглыми глазами.

– Бен, привидение увидел? – спросил Вульф.

– Нет… – покачал тот головой.

– А чего глаза такие большие? – не отставал Вульф.

– Они просто широко открыты, – ответил Бенедикт.

– А почему они широко открыты? – Вульф пытался придумать какую-нибудь подколку, но сильно устал за день, поэтому ничего не получалось.