— Мягко говоря, Джозеф решил свести домашнее хозяйство к абсолютному минимуму. Кстати, витамины стоят на полке для специй позади вас. Ни шалфея, ни душицы. Не говоря уж о соли и перце. Только витамины. И нигде никакого спиртного, даже шерри для кулинарных целей нет.

— Значит, Джозеф не любил спиртного. Тоже мне открытие, — съязвила Тэсс. — Я и сама почти не пью.

— Подождите, делать выводы еще рано. Я только начал.

Когда Крейг открыл холодильник, Тэсс озадаченно покачала головой.

— Апельсиновый сок. Снятое молоко, минеральная вода, фрукты, черт знает сколько салата, помидоров, перца, брюссельской капусты… Овощи. Ни мяса. Ни…

— Джозеф говорил, что он вегетарианец.

— Вам не кажется, что он несколько переусердствовал?

— Вовсе нет. Я вот тоже вегетарианка, заглянули бы вы в мой холодильник. Единственная разница в том, что я иногда ем рыбу или куриное мясо, но только белое.

Крейг нетерпеливо обвел рукой кухню.

— Я не нашел ни одной банки консервов.

— Естественно. Слишком много соли. Слишком много консервантов. И вкус у консервов синтетический.

— Не обижайтесь, но надеюсь, мне никогда не придется есть то, что вы готовите.

— Не делайте скоропалительных выводов, лейтенант. Я очень хорошо готовлю.

— Не сомневаюсь, но если я не съем на обед бифштекс…

— У вас будет меньше холестерина в крови, — подхватила Тэсс. — И, может быть, пояс на брюках будет лучше сходиться.

Крейг покосился на нее и рассмеялся, потом, закашлявшись, проговорил:

— Похоже, мне не помешало бы… Ну ладно, оставим это. Как я сказал, мы только начали. Давайте я покажу вам гостиную.

Тэсс последовала за лейтенантом по коридору и, войдя в гостиную, замерла пораженная. Кроме плотных штор на окнах, которые оказались раздвинутыми, комната была совершенно пустой. Ни ковра. Ни торшеров. Ни стереосистемы. Ни плакатов. Ни репродукций картин. Голый пол. Голые стены. Нет даже…

— Телефона, — произнес Крейг, будто читая ее мысли. — Его нет на кухне. Нет здесь. Нет в спальне. Неудивительно, что Джозеф не указал на работе номер телефона. Его просто нет. Он не хотел устанавливать телефон, и, по моему мнению, телефон ему не нужен. Потому что меньше всего Джозефу хотелось, чтобы ему позвонили, и сам он меньше всего намерен был кому-нибудь звонить. Ваш друг ограничил свое существование самым необходимым. И не говорите мне, что это типично для вегетарианца. Потому что я знаю, я никогда не видел ничего подобного.

Тэсс дрожащей рукой открыла стенной шкаф и уставилась на висящий на вешалке спортивный костюм рядом с простым, но практичным пиджаком. Никаких коробок на верхней полке. Внизу — одинокая и единственная пара кроссовок «Найк».

Пошатнувшись, она ухватилась за дверцу стенного шкафа, чтобы не упасть, и повернулась к Крейгу.

— Хорошо, вы меня убедили. Это невероятно… Никто так не живет… Что-то здесь не так.

— Но я еще не показал вам лучшую часть, или, наверное, следует сказать — худшую. — С непроницаемым лицом Крейг кивнул в сторону двери. — Спальня. То, что вы там увидите… Нет, не бойтесь. В ней нет ничего ужасного. Я говорил вам это много раз. Но мне необходимо знать, что это значит.

Шаги Крейга гулко прозвучали в пустой комнате, когда он подошел к двери спальни и распахнул ее.

Как во сне Тэсс шагнула вперед:

Спальня была почти так же пуста, как гостиная. Скромные одноцветные шторы, на полу никакого ковра. В углу что-то темнело, но здесь шторы были задернуты, в комнате царил полумрак, и Тэсс еле различала неясный предмет. Она нашарила на стене выключатель и щелкнула им, но свет не зажегся.

— Здесь нет бра, — пояснил Крейг. — А лампочка под потолком не работает.

— Как же тогда Джозеф ориентировался в темноте?

Вместо ответа лейтенант раздвинул шторы, и комнату осветили тусклые лучи солнца, заставив Тэсс зажмуриться и некоторое время постоять с закрытыми глазами, пока она не привыкла к свету. Но открыв глаза, она снова зажмурилась, однако на этот раз потому, что увиденное привело ее в замешательство.

Темный предмет, очертания которого она смутно уловила в углу, оказался лежащим на полу матрасом. Нет. Даже не матрасом. Сплетенная из пеньки циновка шести футов длиной, трех футов шириной и толщиной в один дюйм.

— Джозеф себя не очень-то баловал, — заметил Крейг. — Подушки нет. Простыней нет. Только одно это одеяло. Я смотрел. В шкафу нет других.

У Тэсс застучало в висках. Ее поразило то, что одеяло, о котором говорил лейтенант, было свернуто в ногах циновки так же аккуратно, как развешены в ванной полотенца и мочалка.

— А вот вам ответ, как Джозеф ориентировался в темноте, — сказал Крейг.

Боль в висках нарастала. Тэсс посмотрела туда, куда показывал лейтенант, и покачала головой. Рядом с циновкой в блюдечках стояла дюжина свечей.

— Почему-то мне не кажется, что он попросту хотел сэкономить на электричестве, — проговорил Крейг.

Справа, от циновки Тэсс увидела простой сосновый книжный шкаф с тремя полками. Чувствуя тяжесть в груди, она подошла и посмотрела названия книг. «Утешение философией», «Избранные диалоги Платона», «Священное писание. Комментированное издание Скофилда», «Элеонора Аквитанская», «Искусство куртуазной любви», «Последние дни планеты Земля».

— Похоже, он и не слышал о списке бестселлеров из «Нью-Йорк таймс», — сказал Крейг. — Философия, религия, история. Тяжелый случай. Не хотелось бы мне провести с ним выходные. Не очень-то повеселишься.

— С ним не было скучно, — рассеянно ответила Тэсс, поглощенная изучением книжных полок. — Здесь есть несколько книг о природе.

— Да. Это еще один ваш общий интерес.

Несмотря на все усилия, Тэсс не удавалось сдержать дрожь. Она провела указательным пальцем по корешку книги «Тысячелетие» и заметила рядом книгу под названием, написанным не по-английски. Книга была переплетена в основательно потертую кожу и выглядела очень старой.

— Можно посмотреть?

— Если вы поставите ее точно на то же место, откуда взяли, — предупредил Крейг.

Тэсс осторожно сняла книгу с полки и внимательно оглядела ее потрескавшийся переплет. «El Circulo del Cuello de la Paloma».

— Вроде как испанский, — сказал Крейг.

— Правильно.

— Я и английский до сих пор толком не знаю. Вы ее сможете прочесть?

— Нет, — огорченно вздохнула Тэсс. — В старших классах я учила испанский, но все вылетело из головы.

— Посмотрите, что написано под названием, — сказал Крейг и, запинаясь, с трудом прочел: — «Абу Мохаммед Али ибн Хазм аль-Андалуси». Я так понимаю, это имя автора. Едва помещается на обложке. «Мохаммед»? Похоже на мусульманина.

Тэсс кивнула, записала в блокнот название и фамилию автора и открыла книгу. Страницы ее были хрупкими, весь текст — на испанском. Она нетерпеливо перевела "взгляд на другую полку, особенно ее заинтересовала Библия Скофилда. Что-то показалось в ней необычным. Тэсс осторожно поставила на место испанскую книгу и, вынув Библию, обнаружила, что она выглядит непривычно тонкой. Озадаченная, Тэсс заглянула внутрь и поразилась, увидев, что в книге не хватает большей части страниц. Они были аккуратно вырезаны ножом или ножницами.

— Зачем это надо было делать?

— Вот еще одна из многих загадок, которую мне хотелось бы разгадать, — ответил Крейг.

Тэсс прочла названия глав на верху оставшихся страниц, испещренных многочисленными пометками.

— Он вырезал все, за исключением предисловия и… — она полистала книгу, — Евангелия от Иоанна, Посланий Иоанна и Откровений Иоанна. Не понимаю.

— И не вы одна. А вот это… — Крейг кивнул. — Как бы эта проклятая, штука ни называлась. На книжном шкафу. Ничего подобного мне никогда не приходилось видеть.

Тэсс подняла глаза. Она заметила эту вещь, когда подходила к книжному шкафу, но не стала ломать себе голову над тем, что бы она могла значить, в надежде, что другие вещи в комнате помогут это прояснить. Это была скульптура, а если точнее — скульптурный барельеф высотой и шириной в один фут, выполненный из белого мрамора. Скульптура изображала длинноволосого, мускулистого, красивого юношу, который, оседлав быка и оттянув назад его голову, вонзал ему в горло нож. Кровь струёй лилась на нечто походившее на колосья пшеницы, торчащие из земли; Рядом собака пыталась дотянуться и лизнуть капли крови в то время, как змея устремилась к пшенице, а скорпион жалил быку яички.