— Одну минуту, сэр, — сказал женский голос. — С вами будет говорить президент.

Джеррард разочарованно сморщился.

Через удивительно короткое время раздался раздраженный голос Клиффорда Гарта.

— Пакуйте чемоданы. Вы отправляетесь в путешествие. Джеррард испустил притворный вздох, прежде чем ответить человеку, на чьих похоронах он будет присутствовать через десять дней в качестве президента США.

— Что на этот раз? Агитация за сбор денег в фонд партии в Айдахо? Пользуетесь любым предлогом, чтобы убрать меня с глаз долой?

— Нет. Поедете за границу. Только что умер от сердечного приступа председатель кортесов — парламента Испании. Я уже послал соболезнование. Вы будете нашим официальным представителем на похоронах.

«Похороны, — подумал Джеррард. — Похоже, мне часто придется ходить на похороны». Он сожалел об умерших, даже если их смерть была ему необходима.

— Если хотите — пожалуйста.

— Прекрасно, всегда бы так, — проворчал Гарт. — Делайте, что я скажу, и мы, может быть, даже поладим. Хотя вряд ли.

Выругавшись, президент оборвал связь.

Джеррард задумчиво положил трубку. Он не слишком удивился, услышав о смерти председателя кортесов. Средства массовой информации сообщали, что в последнее время здоровье его пошатнулось. Однако для верности ему усердно помогали шагнуть в мир иной, и в этом отношении единственное, что удивило вице-президента, — это то, что испанский политик скончался намного раньше тех сроков, о которых информировали Джеррарда.

Испания. Очаровательная страна. Как и Англия, она была конституционной монархией. Если умирал король, его место занимал старший сын, потом следующий по старшинству, — это могла быть жена или двоюродный брат и так далее. Контролировать престолонаследие возможности нет. Другое дело — испанский парламент. Его выборного председателя можно устранить и заменить другим политиком. А этим политиком, тщательно подготовленным, выбранным под давлением шантажа членов испанского парламента, будет единомышленник Джеррарда. В конце концов, они родственники, хоть и дальние, но то, что их связывает, неподвластно времени и расстоянию. Они оба — и много других, разделяющих помыслы Джеррарда и облеченных той же самой миссией, — скоро придут к общей цели и выполнят свое предназначение.

«Испания. Как своевременно», — подумал Джеррард.

Эрик Четем, директор ФБР, мрачно шагал по склону мимо сияющих на солнце белых надгробий на Арлингтонском национальном кладбище. Худощавый, сорока с лишним лет, с усталым от бремени ответственности, налагаемой его должностью, лицом, он обернулся и посмотрел на купу окутанных смогом деревьев у подножия холма. Вдалеке, за туманной дымкой чадного воздуха, высился беломраморный обелиск Джорджа Вашингтона. Четем попытался вспомнить, когда в последний раз видел обелиск не затянутым грязной пеленой. Озабоченным взглядом он проследил за автомобилем, остановившимся неподалеку от его лимузина. Из автомобиля вышел Кеннет Мэдден, заместитель директора ЦРУ по тайным операциям. Он оставил своих телохранителей у машины и начал подниматься вверх по склону холма навстречу Четему.

Двое облеченных высокой властью мужчин оценивающе посмотрели друг на друга. Хотя теоретически ФБР и ЦРУ имели разные задачи и полномочия, на практике это различие зачастую стиралось, делая две организации соперничающими. Визит Мэддена к Четему в ФБР или, наоборот, Четема — в ЦРУ явился бы столь необычным событием, что привлек бы к себе внимание репортеров. Точно так же невозможна была встреча в ресторане или другом публичном месте, где их совместное присутствие не прошло бы незамеченным, а беседу легко могли подслушать. Оставался разговор по телефону, как самый простой выход из положения, и Мэдден действительно позвонил, но только чтобы объяснить, что им нужно обсудить один деликатный вопрос, и желательно сделать это лично, с глазу на глаз. Оба согласились, что на Арлингтонском кладбище их заметят очень немногие.

— Спасибо, что откликнулись на мой звонок и согласились незамедлительно встретиться, — сказал Мэдден, — пожертвовав ленчем.

Четем пожал плечами.

— Моя жертва не так уж велика. У меня сегодня нет аппетита.

— Понимаю. Мне тоже кусок не лезет в рот.

— Из-за того, что случилось с Брайаном Гамильтоном?

Мэдден скорбно кивнул.

— Для меня это было настоящим потрясением. — Он оглядел надгробия. — Только после того, как мы договорились встретиться, до меня дошло, что мы снова увидимся здесь в понедельник.

— Не знал, что вы с Брайаном были дружны, — заметил Четем.

— Не так, как вы, однако я считал его другом. По крайней мере, насколько можно именоваться друзьями в этом городе. Иногда мы вместе работали над делами Совета национальной безопасности.

Заместитель директора ЦРУ по тайным операциям не стал вдаваться в подробности, а директор ФБР принял это как должное, прекрасно зная, что обратное означало бы нарушение профессиональной этики.

— Так по какому поводу вы хотели меня видеть? — спросил Четем.

Мэдден ответил не сразу.

— Прошлой ночью, — проговорил он наконец, — произошла еще одна трагедия — пожар и гибель нескольких людей в доме Мелинды Дрейк.

Четем внутренне напрягся, но не показал этого.

— Да, гибель вдовы Ремингтона Дрейка. Я согласен, это еще одна трагедия.

— Я позвонил дочери Мелинды Дрейк в Нью-Йорк выразить соболезнование, но не застал ее. Редактор журнала, где она работает, сказал, что Тереза — Тэсс — накануне вечером улетела в Александрию навестить мать. Боюсь, что те, кто подожгли дом и убили ее мать, — не могу представить, по какой причине, — пытались убить и Тэсс. Поскольку пожарные так и не обнаружили её останков на пепелище, я подозреваю, что Тэсс удалось бежать. Если так, то она, очевидно, прячется и слишком напугана, чтобы покинуть свое убежище.

— Вероятно, — согласился директор ФБР, — ваше предположение резонно. Но каков ваш интерес в этом деле? Вы знаете Тэсс?

Мэдден покачал головой.

— Тэсс? Совсем не знаю. Но с ее отцом был знаком, и достаточно хорошо. Когда-то я регулярно инструктировал его о потенциально опасных ситуациях в различных странах, куда он выезжал на переговоры от Госдепартамента. А когда он погиб… и то, как он погиб, как эти ублюдки пытали его, потрясло меня. Жаль, что он не был одним из моих оперативных работников. То, что с ним произошло, ужасно, но, благослови его Господь, он не заговорил. Он был героем, и его дочь — в память об отце — заслуживает того, чтобы правительство обеспечило ей полную безопасность.

Директор ФБР прищурился.

— Полную безопасность? Поясните, пожалуйста.

— Мне сегодня звонили от Алана Джеррарда. — Мэдден жестом остановил Четема. — Каким бы ни было ваше мнение о вице-президенте, вы, равно как и я, прислушиваетесь, когда он отдает распоряжения. Они с Ремингтоном Дрейком были такими же близкими друзьями, как вы с Брайаном Гамильтоном. Джеррард хочет, чтобы соответствующие государственные ведомства сделали все возможное для обеспечения безопасности его дочери. Это значит, ваше Бюро и мое Управление.

— Я не очень понимаю. Эта проблема решается ведомством внутренних дел, — сказал Четем. — ЦРУ не имеет к ней никакого отношения.

— Не спорю. Я только передаю то, что говорил вице-президент, и, кстати, именно поэтому я здесь. Поскольку этот вопрос действительно касается в первую очередь ведомства внутренних дел, по крайней мере, пока дело обстоит так, хотя наше правление проверяет другие возможности, мне не хотелось бы вызывать излишнее соперничество между нашими учреждениями. Мяч на вашей стороне. И все же вице-президент хотел бы, чтобы вы позвонили в александрийскую полицию, и, если Тэсс Дрейк вдруг объявится и свяжется с ними, он был бы вам очень благодарен, если бы вы взяли дело в собственные руки и немедленно проинформировали его — и меня тоже просто на случай, если мы вдруг обнаружим, что дело затрагивает внешнеполитические интересы США.