Майор задумчиво хмыкнул.

– Да, ситуация. Но с другой стороны, у нас нет повода, подозревать ее в убийстве мужа и вообще ни в чем крамольном, – сказал он. – Если у них любовь… То пусть.

Грек надулся и отвернулся от Ваняшина. Зато сам Ваняшин сразу повеселел.

– Ладно, – посмотрев на его довольную физиономию, сказал Федор Туманов. – Любить у нас не воспрещается. Чем черт не шутит, может это у них и в самом деле серьезно и на всю жизнь. Только тебе ее все-таки придется привезти на опознание. Она одна может опознать того молочника.

Ваняшин согласно кивнул.

– Я привезу, Николаич, – пообещал он.

Федор Туманов улыбнулся.

– Ну вот и отлично. А сейчас, едем к директору фирмы «Кансал интернейшел». Напомним о себе.

Все эти дни до повторной встречи с оперативниками майора Туманова и им самим, Анатолий Степанович Орликов жил в томительном ожидании разоблачения своих махинаций перед всемогущим тестем замминистра. Он даже боялся подумать, что с ним произойдет в таком случаи. Лишиться директорского поста и потерять все, это полбеды. Беда будет, если тесть отдаст его на съедение недругам. Тогда, конец. Вот это будет пострашнее отставки. Скорее всего, его как отступника, надолго засадят в тюрьму. Сразу вскроется много всего такого незаконного в его деятельности, что потянет, как минимум лет на десять. А может быть и хуже. Его не будут сажать, а просто уничтожат физически. Растопчут, как червяка. К сожалению, тесть строг и жесток. Он не умеет прощать.

Поэтому Анатолий Степанович, когда ему позвонил Туманов и попросил в ближайшие полдня никуда не отлучаться из кабинета, и вовсе сник. Еще там, в ресторане, он попытался сыщикам дать взятку. Солидная сумма и всего-то за то, чтобы они не довели все, что узнали до сведения тестя. Но майор отказался. И сегодня в последней надежде Анатолий Степанович Орликов решил повторить попытку. У него в рабочем кабинете в сейфе, лежало около двухсот тысяч долларов. Сто пятьдесят из них, он решил отдать сыщикам. По пятьдесят тысяч каждому лишь за то, чтобы держали язык за зубами. Или…

В ящике стола, среди деловых бумаг, у него хранился пистолет с полной обоймой патрон. Так вот один из тех патронов, его. Лучше самому пустить себе пулю, чем ждать, пока это сделает какой-нибудь исполнительный дебил, у которого в голове напрочь отсутствуют мозговые извилины.

Но пока, все же предпочтение Анатолий Степанович отдавал первому варианту. Возможно, с майором все-таки удастся договориться.

Федор Туманов со своими операми появился в кабинете Орликова точно в оговоренное время, и это почему-то вселило в Анатолия Степановича уверенность, что задуманное им сегодня обязательно получится. А пока же он со всем вниманием приготовился выслушать все, о чем скажет ему Туманов, настрого наказав секретарше никого к нему не впускать и телефон не соединять.

Привыкший выражаться предельно лаконично, Федор Туманов буквально несколькими фразами изложил суть их прихода, которая несколько озадачила Орликова. После того, как оперативникам стало известно из найденной в сумке Калугина дискеты обо всех операциях фирмы и ее финансовых платежах, Орликов ввел в штатное расписание две единицы специалистов по экономической безопасности. Ребята оказались сверх талантливыми, со своими обязанностями справлялись от и до и исключили всякую утечку новой информации, но и того, что уже попало в руки к сыщикам, хватит с лихвой для прокуратуры.

Угостив сыщиков дорогими сигаретами, Орликов закурил сам и призадумался.

– То, о чем я вам сейчас скажу, считаю полнейшим бредом кучки ненормальных людей, – сказал он, поочередно глянув на Туманова, потом на Грека, на Ваняшина как самого младшего по чину, не посмотрел. Даже с майором не стал бы разговаривать, если бы не обстоятельства. Видел бы Туманов, какие чины приезжают сюда, в кабинет к нему. Средний уровень, не ниже полковника. А так обычно – генералы. Но сейчас высокомерие, с самолюбием пришлось запрятать куда подальше.

– Мы вас слушаем, Анатолий Степанович, – с готовностью ответил Туманов. Записывать на бумаге что-либо из рассказа Орликова, было непозволительной роскошью. Другое дело – диктофон. Незаметно сунул руку в карман пиджака, надавил пальцем на клавишу, и запись пошла. Да еще в собственном голосе самого Орликова, потом не отопрется.

– Пару месяцев назад ко мне в кабинет зашел один престранный тип. Обыкновенный русский Ванек, но себя величал на американский манер – Ником. Тьфу ты, червь дождевой, – голос директора «Кансал интернейшел» зазвучал негромко и ровно, и Федор подумал о том, что под такой приятный голосок хорошо засыпать.

– Это значит, по-нашему – Николай, так что ли? – поправил Федор директора.

– Получается, что Николай. Хотя повторяю, мне он представился – Ником. Так вот этот Ник часа три у меня тут просидел, – указал Орликов на одно из кресел с рядом сидящим старшим лейтенантом Ваняшиным.

– Так. Интересно, – проговорил Туманов, покосившись на Грека, заметил, что вся эта трепология, которую он назвал интересной, мало интересует капитана Грека, и тот даже уже начал зевать от скуки. Федор нахмурился, тем самым, давая понять, чтобы Грек не раскрывал рот.

Ваняшин напротив, сидел, и сам заглядывал Орликову в рот, стараясь не пропустить ни одного им произнесенного слова. И майор мысленно похвалил его за внимание. Заметив, что Орликов улыбается, посчитал, что это он из-за Грека, но, оказалось, улыбался директор совсем по другому поводу.

– Точно судить не берусь, но, по-моему, этот господин Ник, большой шарлатан.

– Ага. Шарлатан? – переспросил Федор, приглядываясь повнимательней к Орликову и стараясь понять, чего он несет.

– Во всяком случаи, мне так показалось, – подтвердил Орликов сказанное первоначально. – Причем, если другие просто приходят и просят деньги, этот как Остап Бендер начал издалека. Плел про спасение России. Что отечество в опасности. Ну, скажите бога ради, разве это нормальный человек?

Федор Туманов пожал плечами.

– Я не знаю. Сейчас много и тех и других и порой не разберешься, кто из них кто, – признался он.

Орликов одобрительно кивнул.

– Да. Это верно. Сброда у нас хватало раньше и сейчас хватает. Но этот тип… – он опять улыбнулся. – Попытался меня убедить, что в стране создается мощная организация по спасению отечества. И многие известные олигархи оказывают финансовую помощь этой организации.

– А вы, стало быть, отказали ему? – чтобы покончить с дремотой, встрепенулся Грек и спросил Орликова.

Тот с готовностью кивнул и сказал:

– Я что, по-вашему, похож на идиота. Слава богу, мне есть куда деньги переводить. Наша фирма помогает детскому интернату. Вон мы закупили для детей сирот пятьдесят компьютеров. Выделили им деньги на ремонт здания.

– Да, благотворительность – вещь хорошая, – сказал Грек, не забыв глянуть на Федора Туманова. Стоило бы майору только намекнуть, как этот денежный мешок с большой радостью оказал бы и им финансовую помощь. Перевел бы денег в управление для покупки для них новой машины. А то ведь стыд сказать, опера и ходят пешком, и если бы не Лешкина «девятка», сбили бы не один десяток башмаков. Но их майор вряд ли пойдет на это. И Грек даже рассердился на Туманова по этому поводу. Ладно, если сам майор не хочет себя скомпрометировать перед этим бычком, позволил бы Греку. Уж Сан Саныч не постеснялся бы выразить просьбу. Но не раз, помня о том, как его майор наставлял не лезть вперед, Грек решил не высовываться, чтобы потом не было себе дороже.

– На это уж мы не скупимся, – с гордостью заметил Орликов. – Ведь дети – наше будущее, – произнес он затертую фразу, которая еще не так давно буквально не сходила со многих агитационных плакатов. В какой-то мере даже было лестно, что господин Орликов не забыл про нее.

– Федор Николаич, – голос директора фирмы зазвучал льстиво. В нем отчетливо слышались плаксивые нотки. – Я ведь знаю, как милиционерам сейчас не сладко. Средств на премирование хороших сотрудников не хватает.