– Да там такое. Степа прирезал того козла. Я и побежал. Не хочу иметь делов с ментами.

Парень одобрительно улыбнулся.

– Правильно мыслишь. С ментами делов иметь не стоит, – проговорил он тихо, покосившись по сторонам.

Кажется, Заика что-то заподозрил. По крайней мере, выражение его лица выражало теперь еще больший испуг. И он спросил:

– А ты чего за мной бежал?

Парень сунул руку в карман спортивной куртки, достав оттуда бумажник.

– Деньги тебе отдать. А ты чего подумал?

Виталька Заика пожал плечами, делая вид, будто ни о чем таком не подумал, хотя на самом деле ломал голову, только ли за тем, чтобы отдать ему деньги прибежал сюда парень. Кажется, мог бы и себе их оставить. Неужели такой честный? Или деньги у него лишние. Так или иначе, но выпить бы сейчас не помешало. Такое пережить трудно на сухую.

Словно угадав то, о чем сейчас думал Заика, парень сказал:

– У меня тут есть кой, чего с собой, – показал он бутылку. – Может, зайдем к тебе, раздавим по стакану. Ты один живешь?

– Один, один, – поспешил ответить Виталька, глотая слюнки. – Пойдем.

Они вошли в подъезд. Остановились перед обшарпанной дверью, в замочную скважину которой Заика долго не мог попасть ключом. Так от пережитого волнения тряслись руки.

Парень взялся ему помочь. Отобрав у Заики ключ, быстро отпер им дверь.

Квартира у Заики была однокомнатная. И парень, войдя, осмотрелся. Пока Виталька суетился на кухне, нарезал хлеб, он осмотрел ванну с туалетом. Войдя в кухню, сказал весело:

– А ты что же так один и живешь?

– С клопами да тараканами, – добавил Заика, доставая из буфета стакан. Второго стакана не нашлось.

– Да он и не нужен, – сказал парень, вынимая из кармана бутылку.

Заика тоже не возражал против этого. Было бы чего в бутылке, а выпить они могут и из одного стакана по очереди.

– Не беспокойся, я тебе все волью, – проговорил парень и вдруг довольно резко ударил кулаком в живот.

Заика раскрыл рот, чтобы не задохнуться, хватануть воздуху, но парень, свинтив с бутылки пробку, сунул ее горлышко ему в рот.

– Давай, пей, родной, – проговорил он, силком вливая водку без передыху Витальке в горло. Когда бутылка оказалась пустой, он бросил ее под стол, и схватив Заику за волосы со всей силы ударил того головой об батарею, видя как из раскроенного черепа тугой струей брызнула кровь.

– Извини, мужик, но полковник не велел мне оставлять следов, – произнес тихо парень, на всякий случай, не забыв проверить пульс. Чем черт не шутит, вдруг этот алкаш отживется. И убедившись, что пульса нет, выключил в квартире свет и, захлопнув за собой тихо дверь, вышел.

Глава 29

Леха Ваняшин вернулся с работы поздно. Родители уже спали.

За дверью их комнаты, была тишина.

Он подошел к двери в комнату Людмилы Калугиной. Так и подмывало раскрыть эту дверь и войти. Как-то раз, встав ночью, пошел на кухню воды попить и, проходя мимо комнаты отведенной Людмиле, увидел, что дверь была чуть приоткрыта. И он не утерпел, припал глазом к щелке.

Было душно и жарко. Людмила лежала на диване поверх одеяла. Ночная рубашка задралась до самой талии, и Лешка сумел рассмотреть девушку во всей красе. То, чего она так старательно скрывала под одеждой, все оказалось на виду. А посмотреть там было на что. Густой кустик волос между ног прикрывал то самое место, к чему так страстно Лехе хотелось прикоснуться. Ее груди высоко вздымались при каждом вдохе, возбуждая Ваняшина.

Однажды он уже попытался запустить руку в вырез ее кофты, и получил пощечину. Не желая повторения, только с еще худшим исходом, Леха так и не решился войти в комнату к девушке. Это только наглый Грек считает, будто он трахает Людмилу, раз она живет у него. А на самом деле все далеко не так. Да и родители почти всегда дома.

На этот раз, едва остановившись возле ее комнаты и прислушавшись, он прошел на кухню. Спать не хотелось и, закрыв дверь, чтобы дым из кухни не тянул в коридор, он долго сидел и курил, раздумывая над недавним предложением из отдела кадров. Пару дней назад, Леху Ваняшина встретил начальник кадров и предложил поменять работу.

– У нас в штабе человек на пенсию уходит. Если хочешь, можем тебя перевести туда. Сейчас ты бегаешь, как собачонка, а там будешь сидеть на месте, бумажки перебирать. В общем, надумаешь, подходи. Переведем. Только майору Туманову пока лучше ничего не говори, – посоветовал кадровик.

И Леха не сказал Туманову об этом разговоре. А теперь чувствовал себя немного подловато. Не стоило, наверное, таится. Так или иначе, майор все равно оставит решение, как поступить, за ним. Можно было и сразу сказать.

Докурив сигарету, Леха притушил ее и пошел в свою комнату. Хотелось забыть обо всем неприятном, лечь и заснуть. Когда-то, после юрфака его потянуло на романтику, и он пошел работать в уголовный розыск. Не подозревал по молодости, в какое дерьмо вляпался. А сейчас уже привык это дерьмо черпать.

Войдя в свою комнату, он быстро разделся и лег в постель. За день так накрутишься, намотаешься, что только положишь голову на подушку и сразу засыпаешь. Так было и на этот раз. Едва он лег, как тут же заснул и даже успел увидеть какой-то сон, прежде чем почувствовал, что кто-то осторожно прикоснулся к его щеке.

Во сне он вздрогнул и открыл глаза.

– А?! – тихо вскрикнул он, не понимая, что происходит.

Людмила притронулась пальчиком к его губам.

– Тс…с. Родителей разбудишь, – прошептала она Лехе на ушко.

Леха почувствовал во рту сухость, и не нашел ничего лучшего, как протянуть руку, взять со стола стеклянную вазу с цветами и отпить из нее воды.

Наблюдавшая за всем этим Людмила, тихонько хихикнула. Такие большие мужчины, как Ваняшин, ей всегда казались беспомощными. И в то же время с ними приятно иметь дело. Чувствуешь себя некой укротительницей, каждому желанию которой подвластен такой великан.

– Люд, ты чего не спишь-то? – захлопал глазами Ваняшин, видя, что девушка сидит на его постели в полупрозрачной ночной рубашке.

Вместо ответа, девушка вдруг откинула одеяло.

Лешка Ваняшин почувствовал себя как-то неловко. Уж слишком инициативно вела себя Людмила. И теперь, глядя ему в глаза, девушка застенчиво улыбалась. Сбросив с себя рубашку, она легла рядом, притронувшись ладошкой к его плечу, отчего Ваняшин почувствовал легкую дрожь, словно по телу побежали слабые разряды тока. Особенно, когда ее рука с плеча переместилась на его грудь, и едва задержавшись там, медленно опустилась к животу, скользнув под резинку трусов.

– Люд, подожди, – прошептал Ваняшин, сам толком не понимая, зачем ей надо подождать. Ведь сам столько раз хотел ее, а теперь вдруг останавливает.

Девушка на его уговоры усмехнулась и вдруг приникла губами к его левому соску на груди, слегка покусывая его и одновременно водя по нему языком.

Ваняшин застонал, чувствуя, как взбунтовалась его плоть. И, схватив Людмилу за голову, довольно сильно прижал ее к своей груди, словно опасаясь, что вот сейчас, в самый неподходящий момент, она вдруг исчезнет, как ночной сон.

Опустив руку ей между ног, он почувствовал на пальцах влагу. Людмила дрожала и извивалась на постели так, что Ваняшин побоялся, как бы она не упала с кровати на пол. Впрочем, это произошло чуть позднее, когда Ваняшин, раздвинув ей ноги, втиснул в нее свою колотушку, отчего у Людмилы перехватило дыхание. Уперевшись ногами в кровать, она отчаянно пыталась выползти из-под него, но, обхватив девушку за плечи, Ваняшин изо всей силы удерживал ее под собой, вталкивая свой источник любви в нее все дальше и дальше. И сначала получилось так, что Людмила оказалась лежащей поперек кровати, головой вниз. Однако, это Ваняшина не остановило. Его темперамент был не иссекаемый, особенно в этот момент.

Людмила извивалась под ним и стонала, едва ли не до крови кусала себе губы, чтобы не закричать в экстазе, умоляя его побыстрее кончить и остановиться. Ей казалось, что сексом они занимаются неимоверно долго и вот-вот наступит утро, и проснутся его родители и застанут наглую девицу в постели своего великовозрастного сынка. И еще не известно, как они на все это поглядят.