— Пашков организовал убийство Веньки? — воскликнула я. — Но зачем?

— Когда твои помощники не только много о тебе знают, но и пытаются торговать этой информацией, у некоторых не выдерживают нервы, — загадочно обронил Капитонов, а потом выразился попроще:

— Литвинец вел двойную игру и консультировал еще одного кандидата. Все это тщательно скрывалось, но у Пашкова была хорошая разведка.

— Ну конечно, — я брезгливо поморщилась, — это очень похоже на Веньку. И теперь я припоминаю, что однажды видела, как Викинг за ним следил.

— Викинг? — Капитонов посмотрел на меня недоуменно.

— Так я называю белокурого красавца в башмаках на толстой подошве, который избил Майю.

— А что? Пожалуй, в этом что-то есть, — оценил Капитонов. Помолчал и добавил:

— Уточнять, с кем из противников Пашкова заигрывал Литвинец, я не стану. Какая вам, в принципе, разница?

Я подумала ровно одну минуту, одновременно радуясь и удивляясь тому, что мои мозги еще способны генерировать кое-какие идеи, и сказала:

— Не уточняйте, я и так знаю. Это Рябоконь, наш замечательный директор мелкооптового рынка.

— Без комментариев, — усмехнулся Капитонов.

Зато я не могла обойтись без комментариев:

— Да… Теперь я все понимаю. Пашков оказался еще более крепким орешком, чем я думала. Ведь он загодя начал готовиться к этому спектаклю, все разыграл, как по нотам. Сначала якобы нашли прослушивающие устройства, потом звонки в прямом эфире — мой и Майи, — как они кстати ему пришлись! А я, выходит, была в массовке? Я до сих пор не очень понимаю, зачем я ему понадобилась, если он даже Веньке не доверял? Зачем он меня взял?

— Насколько я знаю, он не особенно горел этой идеей, на него просто надавили, — выдал очередную загадку Капитонов.

— Кто? Кто мог на него надавить? Капитонов как-то погрустнел:

— Может, не будем в этом копаться?

— Будем! — твердо сказала я.

— Ну как знаете, только не пеняйте потом на меня. Впрочем, раньше или позже вы бы все равно об этом узнали. Надавил на Пашкова его компаньон Дедовский, надеюсь, для вас не секрет, что они были компаньонами? В том смысле, что Пашков в роли губернатора более чем устраивал Дедовского.

— Дедовский рекомендовал меня Пашкову? — Мне такое предположение показалось абсолютно абсурдным. — Да с какой стати?

— Может, пытался загладить свою вину? Хотел вас трудоустроить, раз уж вы по его вине потеряли работу.

— Я-а? П-по его вине? — Я даже начала заикаться. — Да вы хотя бы знаете, как я потеряла работу?

Капитонов опять достал из кармана сигареты и на этот раз закурил, не испрашивая моего разрешения. Правда, предложил и мне.

Я механически сунула сигарету в рот, подождала, пока Капитонов поднесет к ее концу зажигалку…

Потом он заговорил снова:

— Думаете, я не в курсе всех ваших перипетий? С документами, разоблачающими Крутоярова, и проигранным судом? Уверяю вас, в курсе. А еще я знаю, кто подсунул вам эту фальшивку — да, к сожалению, это была фальшивка. Так вот, те документы вам подбросил Дедовский. Не сам, конечно, для этого у него под рукой всегда были подходящие люди. Нетрудно догадаться, что сия афера — одна из составляющих круто закрученной предвыборной кампании Пашкова. Топить противников он стал еще до официального вступления в предвыборную гонку. Я сжала виски ладонями:

— Это не правда, я не верю, что Ледовский…

— Вы не верите, что Ледовский мог так поступить с вами? — с готовностью подхватил Капитонов. — А он мог, при том, что, судя по всему, неплохо к вам относился. Поскольку он же вас и защищал от Пашкова, когда тот заподозрил, что вы совсем не безобидная овечка. А кроме того, не успей он приехать вовремя, пашковская мамаша могла бы сделать с вами то же, что и с вашей подружкой пятнадцать лет назад. Одним словом, он не монстр, он просто деловой человек, к тому же не лишенный сентиментальности в отличие от его старинного дружка Пашкова, с которым они весело грешили в молодости.

И я закричала:

— Замолчите, замолчите, сию же минуту замолчите!

— Уже молчу. — Капитонов поднял с полу сигарету, выпавшую из моих рук, и раздавил ее в пепельнице.

Я зажала уши ладонями, но это мне не помогло, потому что голос, который я слышала, был во мне самой: «Я была против вашей дружбы с самого начала, знала, что она до добра не доведет… Однажды ты ему уже чуть не испортил жизнь, хочешь опять…»

Я застонала и на ватных ногах подошла к окну. Прижалась лбом к холодному стеклу и взглянула вниз, как тогда… Когда я в первый раз увидела Наташу, которая по дороге в музыкальную школу остановилась, чтобы завязать шнурок ботинка.

Капитонов подошел ко мне и коснулся рукой моего плеча:

— Вообще-то их было трое, но третий вскорости погиб в аварии по пьяной лавочке, а теперь вот Дедовский. Вот и не верь после этого в возмездие.

Я ничего не ответила.

Не знаю, как долго мы молчали, прежде чем Капитонов виновато пробормотал:

— Все-таки не стоило мне вам это рассказывать.

Я обернулась и окинула его насмешливым взглядом, который дался мне слишком дорого:

— Не бойтесь, со мной все в порядке. Думаю, все это пойдет мне на пользу. Как вы там сказали? Нет ничего белого, нет ничего черного, есть только серое?

— Пожалуй, можно и так, — согласился он.

— Может, стоит добавить: и ничего святого? — вздохнула я.

— И откуда у женщин такая страсть к обобщениям? — покачал головой Капитонов.