— Понял, — кивнул Точилин.

— Продолжай наблюдение, — произнёс Воровских. — Надо найти на него что-то такое, особенно заковыристое, чтобы не отвертелся. Не может такого не быть! Все грешат, особенно люди с большими деньгами! Группа операторов на старте, прибудут в считаные минуты.

— А чем так важен этот сенатор? — поинтересовался Точилин.

— Это, вообще-то не твоё дело, но я всё же расскажу, — проворчал Воровских. — Он будущий министр обороны, которого Трампет поставит взамен того идиота. Полезного нам идиота, понимаешь?

"Полезный нам идиот" — это Майк Дестер, нынешний министр обороны США, который не работает на российскую разведку, ведь птичка слишком большого масштаба, но настолько плохо соображает, что просто существуя на должности министра обороны, причиняет кучу ущерба. Его не уволили до сих пор только потому, что он очень хорошо заметает следы и талантливо переводит стрелки. Правда, его министерство в очередной раз слажало с годовым отчётом, поэтому каждый день всплывают новые сведения о шокирующих результатах деятельности Майка Дестера. Кто-то может подумать, что он русский шпион, но нет, он просто идиот.

— Понимаю, — вновь кивнул Точилин.

— Сейчас он, насколько я знаю, уже активно встречается со всякими разнокалиберными шишками союзников, договаривается о сотрудничестве, хотя не стал ещё министром, сука, — продолжил подполковник Воровских. — Когда он вступит в должность, он уже должен плясать под нашу дудку — это обязательно. Поэтому ты не должен упускать ничего! Если он будет трахать малолетку в каком-нибудь притоне — я должен узнать об этом через минуту! Будет нюхать забористую дурь — я должен быть уведомлен тут же! Понял?

— Да, — ответил Иван. — Буду следить. А остальные?

— Эту бабу, аналитичку из ЦРУ, можешь убирать из набора, кстати, — сообщил Воровских. — Оказалось, что её уже завербовали наши коллеги. Они тоже, оказывается, умеют работать! Этот убийственный хер мадридский, конечно, полезен, но это слишком мелкий масштаб. Нам надо показать реально масштабные результаты! Нет времени на раскачку! Нам нужен прорыв!

Примечания:

1 — Жидкий огонь — греч. ὑγρόν πῦρ — более известен как «греческий огонь». Это зажигательная смесь, до крайности обросшая легендами и мифами. Византийцы использовали греческий огонь на кораблях, метая его медными устройствами — сифонами, а также в осаде крепостей, доставляя до противника в деревянных бочках и глиняных сосудах — посредством метательных машин. Современники греческого огня писали, что он горел даже на поверхности воды, что очень актуально на море — нет для корабля бедствия страшнее, чем пожар, даже несмотря на изобилие воды вокруг. Первое и самое знаменитое применение греческого огня произошло при двух осадах Константинополя (674 и 717 годы), когда целых два гигантских флота арабов, решивших взять Константинополь, сгорели дотла, превратив затею в безнадёжную. На суше византийцы безальтернативно проигрывали, но зато сумели парализовать морское передвижение арабов, из-за чего удержали свою столицу. Иронично, но последнее упоминание применения греческого огня тоже было при осаде Константинополя (1453 год), ставшей роковой для последней Римской империи.

//Российская Федерация, г. Владивосток, 11 августа 2021 года//

У котов есть такое свойство: стоит им появиться в доме, как оказывается, что они были здесь всегда — даже если час назад никаких котов у вас не было. Они живут в собственном временном потоке и ведут себя так, будто мир людей — это всего лишь остановка на пути к чему-то гораздо более интересному.

Терри Пратчетт, «Кот без прикрас»

— Дикари до сих пор орут друг на друга, — сообщил Ниалль, двигая ушами.

— Это неважно, — усмехнулся Савол. — Нужно срочно добыть еды. А ещё как-то узнать, что такое «камера».

— Если маскировка не работает, может, стоит обойтись без неё? — предложил Ниалль. — Мы вызвали целый шквал нездорового беспокойства там, где наличие котов не должно никого удивлять.

— Ты прав, — вздохнул Савол. — Снимаем.

Если бы на этом узком просвете среди кустарника был посторонний, он бы увидел, как там из ниоткуда возникло целых два чёрных кота.

— Неподалёку кто-то сдох, — принюхался Ниалль. — Проверим?

— Собака, — помотал мордой Савол. — Терпеть не могу этих тварей…

— А кто может? — усмехнулся Ниалль. — Разве есть хоть один разумный и благовоспитанный кот, способный терпеть рядом с собой общество неряшливой псины?

— Килат, если только, — ответил Савол со смешком.

— Ой, не напоминай… — страдальческим тоном попросил Ниалль. — Этот любитель псов доводил меня до безумия в академии. Почему его не сдали в лечебницу? Он же точно душевнобольной!

— И, одновременно с этим, великолепный маг воздуха, — напомнил Савол. — Даже если бы он бесконтрольно гадил под себя, его бы, всё равно, держали на хорошем счету. Даже если бы он систематически трахал какую-нибудь шелудивую псину, его бы, всё равно, носили на руках.

— Знаю-знаю… — протянул Ниалль. — Кому-то просто суждено было родиться в нужной кондиции и быть любимым всеми.

— Простым парням, вроде нас, приходится выцарапывать своё когтями и клыками, — с грустью вздохнул Савол. — А котам, родившимся на шёлковых простынях, всё достаётся на блюдечке. Но так устроен мир.

— Ты-то своё, получается, уже урвал, — хмыкнул Ниалль.

— Я поделюсь с тобой частью дохода с патента, — пообещал Савол. — Я не забываю тех, кто мне помогает.

— Я благодарен тебе за это, — улыбнулся Ниалль. — Но перспектива выкарабкаться из этой ситуации мне видится маловероятной… Наше бегство похоже на акт отчаянья.

— Тебе так кажется только потому, что ты не знаешь того, что знаю я, — произнёс Савол. — В Протекторате, в обозримом будущем, кое-что кардинально изменится. Нужно только подождать.

— Что ты знаешь? — живо заинтересовался Ниалль.

— Всему своё время, партнёр, — ответил Савол. — Тем более, что гарантий никаких нет, и никто не может точно спрогнозировать грядущий ход событий. Я буду выглядеть глупо, если наговорю тебе всякого, а затем всё сложится совсем не так…

— Я подожду, — решил Ниалль.

— Теперь о наших планах на ближайшую перспективу, — продолжил Савол. — Необходимо найти место, где мы сможем обитать неопределённое время, с едой и водой.

— Найдём, не сомневаюсь, — уверенно ответил Ниалль. — А затем? Ты собираешься выяснять причины неотвратимой гибели этого мира?

— Неизвестно, сколько нам здесь придётся просуществовать, — ответил на это Савол. — Поэтому придётся выяснить всё в подробностях. Это в наших интересах. А ещё, в наших же интересах, спасение этого мира. Я никогда не работаю бесплатно, но, в этот раз, придётся сделать исключение.

— А если сохранить этот мир уже невозможно? — спросил Ниалль. — Что тогда?

— Тогда придётся связаться с Огизис, — вздохнул Савол.

— С этой стервой? — недоуменно вопросил Ниалль. — Да никогда!

— Шельма, ещё какая, — кивнул Савол. — Но только у неё, если верить смутным слухам из гнилых местечек Коттона, есть доступ к координатам большей части миров под Печатью Трибунала.

— Она с тебя три шкуры сдерёт за такое, ха-ха-ха! — рассмеялся Ниалль. — И с меня тоже, в придачу!

— Есть у меня несколько мыслей, как её можно ублажить, — уверенно заявил Савол. — Управляемые молнии — это ведь не всё, чем может удивить нас этот мир. Смогли придумать это, значит, могут придумать что-то ещё.

— Понадеешься на Огизис? — с недоверием спросил Ниалль. — Не узнаю старину Савола.

— Только в крайнем случае — если жестоко отрыгнёмся с сохранением этого мира, — вздохнул Савол. — Сохраним — Огизис останется с кисточкой. Не сохраним — нам будет не до каких-то там патентных гонораров, Ниалль. Конец этого мира может означать конец для нас. Бежать нам будет некуда, потому что везде, куда мы только можем податься, уже ждут агенты Протектората…