Правда, пики у ляхов заметно длиннее наших бердышей, и колоть ими с седла, вестимо, удобнее, чем стрельцам острием секиры пытаться до врага дотянуться…
Вот и получается, что без пикинеров нам никак не обойтись! Вооружить их, кстати, не составляет особого труда – леса на севере много, не то что в степях под Ельцом. Так что пик нарубили в нужном количестве, требуемой длины, да и на наконечники их граненые железа хватает. Другое дело, что брони нет ни у кого из вчерашних крестьян, а для ближнего боя наши пикинеры имеют не короткие мечи наемников, а небольшие топоры или вовсе засапожные ножи.
Но то не беда – беда вчерашних крестьян выучить ходить строем, двигаться в один шаг, наносить один укол пикой одновременно с соратниками, первой линией, второй, третьей… Тяжелая наука! И хотя, как только встали мы лагерем под Калязином, князь Михаил приказал начать готовить в пикинеры охочий люд из крестьян, пришедших поступить на службу в его рать, настоящая наука началась лишь тогда, когда к нам на помощь прибыл отряд свейского воеводы Христиера Зомме. Только с помощью его наемников, познавших искусство боя пикинеров в совершенстве, вчерашние крестьяне действительно стали походить на воинов…
– Это называется ка-ра-ко-ле! Караколе!!! То же самое делают ваши стрельцы, меняя ряд перед очередным залпом!!! Объясняю еще раз: первая шеренга рысью подъезжает к противнику на десять шагов, разворачивает коней и уходит в хвост колонны. Всадники с левого фланга уходят налево, с правого – направо! Затем стреляет второй ряд, затем третий; если есть четвертый, то четвертый. А затем развернувшийся первый ряд, сделав круг, вновь скачет вперед и делает залп уже из вторых пистолей! А за ним остальные шеренги – и так, пока у вас не кончатся заряженные пистоли!
– Да нам проще «хоровод» крутить и стрелами издали разить – луки-то ведь у всех имеются! И не с десяти, а со ста шагов! Или хотя бы полусотни!!
Я невольно замер, услышав из уст рейтара-наемника, обучающего детей боярских ратному искусству рейтаров, упоминание стрельцов. Всмотрелся в довольно сносно и практически чисто говорящего на нашем языке немца – чернявого и чуть смугловатого щеголя с аккуратной бородкой и подкрученными усами, открытым высоким лбом и внимательным взглядом карих глаз – и, к собственному удивлению, узнал его! Это же тот самый «офицер», с которым я дважды пересекся в бою под Тверью! Тогда, в первый раз, я увидел его после удачного выстрела немца, коим он остановил прорывающегося сквозь ряды пикинеров гусара. Немудрено: его самопалы с колесцовыми замками могут стрелять даже в сильный дождь – понятное дело, что при наличии надежных кожаных чехлов, защищающих оружие от воды до самого мгновения использования… А вот наши фитильные пищали на стрельбу под стеной дождя оказались не способны. И когда рейтар в первый раз улыбнулся мне, то показалось, что немец дразнится, показывая, что его оружие много раз лучше! Вот и сплюнул я от досады на удачливую иноземную гадину… Но уже перед концом дневной схватки мы вновь встретились, и наемник вновь улыбнулся мне. Открыто и дружелюбно, как старому доброму знакомцу. Вот тогда я и понял, что и в первый раз с его стороны не было издевки, он просто хотел поддержать меня в момент неудачи…
Между тем спор у немца вышел с одним из детей боярских – рыжебородым статным молодцем, облаченным в дорогущий панцирь-бехтерец, наручи и поножи, да шишак с наносником и стальными наушниками! Справное и очень дорогое снаряжение, выдающее во владельце человека отнюдь не бедного и наверняка родовитого! Да и наличие пистоля в кожаном чехле, расположенном чуть впереди седла, говорит о многом… Однако не отказался всадник и от покоящегося в саадаке лука и колчана со стрелами! Что объединяет его с другими детьми боярскими, поверстанными в рейтары, – сабля и лук. У прочих снаряжение заметно проще – разномастные железные шапки на головах, в том числе и древние шеломы, подобно отцовскому, и степняцкие мисюрки, а то и вовсе «бумажные» шапки из бумаги-хлопка или льна, набитые пенькой или войлоком. В отличие от тягиляя, она разве что от стрелы защитит, хотя в ткань могут быть вшиты стальные пластины (внешне не понять, но это уже куячная шапка) или, на худой конец, кольчужная сетка.
Кирас нет ни у кого – хотя вру, вон у той пары всадников справа имеются… Видать, с боя взяли, добыча. Еще у троих сынов боярских есть надежные и прочные бехтерцы, но, в отличие от рыжебородого, поножами эти молодцы небогаты. Остальные же «рейтары» и вовсе в тягиляях щегольствуют! Хотя тягиляй недооценивать не стоит – даже бронебойные стрелы порой застревают в его набивке, а кроме того, «набивной кафтан» неплохо защищает от рубящих сабельных ударов и даже бердышей! Но с кирасами тягиляй, конечно, не сравнится… Н-да. Ну а про пистоли вообще молчу – хорошо, если по одному имеется у каждого третьего…
Рейтарский офицер запнулся, не находясь, что ответить дерзкому детине, осмелившемуся перечить своему голове. Впрочем, растерялся немец как раз оттого, что сын боярский кругом прав – для полноценного караколе у отобранных всадников совершенно недостаточно самопалов, зато луки имеются у каждого. И чего им учить смену рядов, если каждый из ратников поместной конницы знаком с татарским хороводом?!
– А ты подумал, сын боярский, что с полусотни шагов твоя стрела, пусть даже бронебойная, не возьмет ни кирасы, ни шелома иноземного, коли пустишь ее в небо и сверху с неба она на ворога упадет? А вот с десяти шагов ты и срезнем точно в лицо пикинера угодишь! Ведь рейтары не против татарской конницы обучены сражаться, а именно против копейщиков, воюющих строем. Вот и думай, что лучше: потратить весь колчан и уморить коня на хороводе, стрелами ранив одного, от силы двух-трех иноземцев. Или же когда каждым вторым выстрелом ты заберешь по одной жизни?
Все-таки не удержался я, влез в разговор! Рыжебородый, заслышав мою отповедь, стушевался, потупил взор, подав коня чуть назад – а вот рейтар, резво обернувшись, замер, пытливо вглядываясь в мое лицо. Практически сразу в глазах его промелькнуло узнавание, и тут же он вновь благодарно улыбнулся и кивнул мне, словно старому знакомому.
Впрочем, поприветствовав немца ответным кивком головы и чуть ехидной улыбкой, я не удержался от каверзного вопроса:
– Ты вот расскажи лучше, иноземец, как быть, если впереди пикинеров стрельцов пустили – ну или мушкетеров по-вашему?!
Рейтар молчал всего мгновение, после чего, чуть качнув головой, с усмешкой произнес:
– Это просто. Не связываться с ними.
Строй детей боярских замер на мгновение от неожиданности, после чего грянул дружным хохотом. А вот я, наоборот, прекратил улыбаться и спросил прямо:
– Шутить ты горазд, немец. В бою с мушкетерами также будешь отшучиваться? Ведь пистоли ваши супротив пищалей вдвое в дальности стрельбы проигрывают, ежели не втрое.
Офицер также стер ухмылку с лица, после чего ответил вполне серьезно:
– Я ответил честно – против мушкетеров хороши мушкетеры. А еще лучше – пушки! Но если схватки со стрелками врага не избежать, то, – тут рейтар обратил свой взгляд на русских всадников, – то забудьте о правильном строе и равнении. Мушкетеры – слабо вооруженная пехота, так что ваша задача и цель – это доскакать до них невредимыми… Рейтарская кираса порой выдерживает даже близкое попадание пули, вот только кирас у вас почти и нет. А потому мой совет таков – атакуйте в рассыпном строю, не кучкуясь, не сбиваясь в кулак. Приблизьтесь к врагу едва ли не шагом, но, как только окажетесь на расстоянии мушкетного выстрела, пришпорьте своих коней, бросьте их в галоп! Готов спорить на свое месячное жалованье, что мушкетеры побегут от вас и вам останется лишь только рубить их в спину…
Тут немец вновь посмотрел на меня – и вновь улыбнулся, как кажется, с легким вызовом.
– Но это не касается славных московитских стрельцов. Их бердыши вполне возможно использовать как короткие копья, и доскакавший до их строя всадник рискует напороться на острия их секир! Или быть выбитым из седла широким, размашистым ударом…
