Перед тем как войти в «квадрат» простому обывателю надо подготовить психику. Спецслужба охраняющая порталы-переходы этого аномального сектора и блокирующая всю информацию о нём своих бойцов прокачивает специальными галлюциногенными препаратами на основе ЛСД и псилоцибинов только для того, чтобы силовики подготовились ко всем обитателям этого «замечательного» уголка Бикинского района. Ведь там может произойти всё, и даже то, во что так просто, с холодной, трезвой головой абсолютно не поверишь…Фатально будет когда понимание этой аномальная зона абсолютно реальна придёт в последние секунды, когда какая-нибудь тварь разорвёт тело бедняги голыми руками. Конечно же, человек может столкнуться с экстремальными ситуациями и вне «квадрата», но, к примеру, в спальном районе какого-нибудь провинциального городка на него не накинется стая полуразложившихся волков вместе с дюжиной шарахающихся в поисках крови оживших мертвецов и это при том, что он находится в трезвом уме и твёрдой памяти.
Обойдя тёмно-зелёный настил мха, Артём вышел на пригорок, с которого он спустился в еловый бор, наполненный приятными и на редкость свежими ароматами хвои и сочной травы. От постоянного сладковатого запаха разлагающихся трупов его иногда невыносимо тошнило, и к этому противному смраду привыкнуть он никак не мог.
Миновав хвойный участок, сталкер вышел на огромную поляну, заваленную ржавой военной и промышленной техникой. Здесь было всё, от велосипедов до танков — «Железная могила». Эту коварную локацию «квадрата» надо было знать не понаслышке, а желательно познакомиться со всеми её прелестями на практике и увидеть всё воочию. Этот облюбованный монстрами район обязан пройти каждый новичок, решивший разбогатеть на перепродаже чудесных дикоросов, органов мутантов и превратиться в настоящего охотника — «ориона». Любого салагу, решившего вступить в братство сначала приводили на «Железную могилу», давали ему три часа для того чтобы сохранить свою жизнь и уходили в сторонку. Если новичку удавалось выжить, его без лишних слов принимали в артель и приглашали разделить с матёрыми сталкерами-орионами, сборщиками и старателями жар костра. Вспоминать как он в первый раз очутился на этом месте, Артём не хотел. При воспоминании начинало побаливать левое плечо, которое тогда ему чуть не разорвал «биотрон», бьющий свою жертву разрядом тока и питающийся её мозгами. Проверку на «Железной могиле» в братстве «Орион» не проходили только те новички, которые ещё до «квадрата» были сборщиками дикоросов и могли отличить к примеру «живокость губоцветковую» от «живокости крупноцветковой», не говоря уже о «золотом усе» и самом главном сокровище «квадрата» божественном «женьшене». Фитотерапевты и опытные дальневосточные сборщики дикоросов, как и найденный «женьшень», в «квадрате» абсолютно для всех группировок были настоящим сокровищем. Знания специфические, но в тринадцатом «квадрате», как нигде нужные. Таких ценных кадров, обладающих твёрдыми познаниями о целебной флоре Дальнего Востока берегли и хранили как зеницу ока абсолютно все группировки.
Двигаясь с ещё большей осторожностью орион смотрел на краснеющую полоску горизонта. Он глядел на пробудившееся солнце, которое карабкалось на небосклон сквозь рваные, напоминающие лоскуты мешковины облака. Артёму порой казалось, что небесное светило каждую ночь тонет в гнилых недрах этой пропитанной кровью и радиацией земли и только под утро, у него получается вырваться из этого хаоса к своему зениту. Он был уверен, что оно обречено на постоянные муки и выпускается на рваное небо лишь в помощь кровожадным мутантам, живым мертвецам и целой армии прожорливых существ. И порой он заключал, что освещать эту тёмную территорию солнце совсем не желает и поэтому старается проливать на весь этот ужас такой убогий, тусклый, размытый в серо-свинцовых разводах свет.
Поражённая радиацией тайга постоянно разрывалась леденящими сердце воплями и режущими слух визгами. Автоматные очереди и грохоты разрывов гранат не прекращались здесь никогда. От разлагающейся плоти, воздух становился тяжёлым и зловонным до тошноты. Этот смрад, оставлял во рту сладковатый привкус смерти, проникал в одежду и поселялся в ней на долгое время.
Держа автомат на изготовке, парень прокрадывался сквозь кусты полыни к показавшемуся на расстоянии в двести метров абрису пятиэтажки. Миновав заросли, орион приблизился к ржавому остову жигулёнка.
Голод брал своё, невыносимо хотелось есть. Сняв рюкзак, Артём достал из него двух мёртвых крыс и пластиковую бутылку, наполненную чистой и вкусной водой. За эту бутылку, он отдал последние две банки тушёнки. Артём, как отличник курсов выживания в экстремальных условиях хорошо знал, что всегда важнее хорошая вода, чем пища. Еду можно добыть без проблем, а вот водичку, да ещё и чистую, не так уж и просто. Без воды верная погибель и если уж вариантов вообще никаких, а обезвоживание будет угрожать вполне серьезно, он знал, что в этот крайний случай вспомнит Беар Гриллса и будет пить свою мочу. Грызунов он поймал и задушил пятнадцать минут назад и можно было приготовить их сразу, но по всем основам правил выживания, которые Артём соблюдал с фанатизмом, необходимо было выждать некоторое время для того, чтобы крысы остыли и их покинули все опасные для человеческого здоровья блохи и внешние паразиты — как раз пятнадцати минут для этого достаточно. Ловко разделав тушки, он промыл их и насадил на ветки. Зажарив мясо над костром, орион утолил голод и продолжил путь к заброшенному району «Ударников».
В заранее выбранной «хрущёвке», изъеденной мохнатой плесенью и смотрящей в его сторону чёрными оконными дырами, он решил организовать огневую точку.
«Главное, чтобы в ней никого не было, или хотя бы в той части, которую я приметил…» — думал орион.
Конечно же, Артём не забывал о том, что в этих развалинах, можно было нарваться и на мародёров из группировки Лихого «Тяп-Хряп», и на живодёров из китайской диаспоры решивших скоротать в этой пятиэтажке ночь, и на затаившихся мутантов, ждущих когда в их лапы попадёт какой-нибудь зазевавшийся балбес. Но менять планы и своё решение по организации именно в этом здании огневой точки, он не собирался.
Отдыхать и спать он не планировал. Артём всегда держался особняком и строил свои маршруты без какого-либо сна и отдыха. Обычно поход в таком агрессивном ритме и изнуряющем темпе, составлял трое суток — это его предел. Больше без сна орион не выдерживал, слабость и усталость брали над ним контроль и уходя в первую очередь от них, он шёл на территории дружественных его братству группировок и отсыпался. Потом снова в путь, и по такому графику он жил уже шесть месяцев. Смотря таким как он орионам-одиночкам в спины, команды и бригады охотников посылали вслед перекрестие, хороня их уже при жизни. И причин для этого было очень много — взять тот же сон: он необходим, но как быть тому, кто шастает в одиночку? В такой адской среде, когда каждую секунду на тебя может напасть кровожадная тварь, одинокому ходоку не до сна. Остаётся не спать и напрягать глаза, которые после бессонной ночи в таких жутких условиях, превращаются в засыпанные песком налитые кровью пузыри. Но, совсем другое дело команда из товарищей: тут и караул и жаркая «нодья», и на фоне всех этих принятых заранее мер, конечно же, пусть и нездоровый, но всё же сон. Команда лучше одиночного плавания, бесспорно. Пусть не команда, хотя бы тандем — уже неплохо. Но, у него были свои причины на одиночество. Он давно уяснил, что тюремная поговорка, вычитанная из «Шоковой терапии» Варлама Шаламова: «не верь, не бойся, не проси» имеет в себе отличный фундамент на котором можно возводить не только твёрдый характер, но и строить своё отношение к людям.
— Не спать! — он вновь взбодрил себя приказом. — Четыре часа для мужчины. Пять для женщины, а шесть для идиотов! — протерев глаза, процитировал фразу Наполеона Артём.
До определённого момента, Артём уважал этого императора за его четыре часа сна и пытался даже одно время практиковать такой экстремальный отдых. Ничего не получалось. Свет пролили мемуары генералов армии Бонапарта. Эти бравые вояки вспоминали то, что император мог во время сражения расстелить на поляне медвежью шкуру и плюнув на всё и всех завалиться спать, и так продолжалось в течении дня. Но хотя и спал он минут по двадцать-тридцать и после таких перерывов на сон находил какие-то уникальные тактические решения, всё равно это говорит о том, что четыре часа для сна всё же маловато будет.
