- Как же больно ты кусаешь, Акула, - шепнула она, целуя его еще и еще, запуская тонкие, словно фарфоровые пальцы в его влажные черные волосы. В этой ласке, в откровенном любовании друг другом сейчас, после сжигающей страсти, после откровенной, животной, жаркой возни, было так много живого чувства, что у мужчины дрогнуло сердце. Никогда раньше после  секса не было так хорошо и так невероятно важно… пожалуй, важнее и значимей, чем сам секс.

- Почему больно? - так же шепотом  ответил он, обнимая девушку, лаская ее губы даже не поцелуями - осторожными нежными касаниями, изощренной умелой лаской, тоньше и чувствительнее которой нет. - Почему больно?

- Потому что я боюсь тебя, - дрогнувшим голосом ответила Лера. - Теперь боюсь…

- Не бойся, - отвечал он, посмеиваясь, притягивая девушку к себе, и целуя ее страстно, так же хищно и жадно, как до того брал ее, чтобы еще раз услышать ее нежный дрожащий стон. - Я не хочу, чтоб ты меня боялась…

Утром раньше будильника зазвонил телефон; басовитые нотки звонка тревожно  разливались в темноте комнате, и Лассе, просыпаясь, мгновенно определил, что звонит Миша.

Первым делом он нашел рядом с собой Леру, памятуя о ее вредной привычке дразнить его и убегать в тот момент, когда, казалось бы, все хорошо. На данный момент это было важнее утреннего аврального звонка Миши - то, что Лера была рядом. И она была рядом; не убежала, наговорив кучу колких гадостей. Не выдумала дутую причину, чтобы улизнуть снова из его жизни. Девушка спала, тихо посапывая, и Лассе не смог отказать себе в удовольствии - приник к ней, долго и страстно целуя в шею, в плечо, проводя по животику, укрытому легким покрывалом. Звонил босс - а это автоматически означало, что встать придется, и разбудить Леру тоже. А жаль; с утра было бы неплохо еще хотя бы полчаса покувыркаться, жадно нацеловать чуть припухшее от вчерашних игр лоно девушки, упиваясь ее запахом…

- Слушаю, Михаил Александрович, - произнес Лассе, оторвавшись, наконец от Леры и приняв входящий.

- Девчонка где?

Голос Миши был сух, остр, деловит. От прозвучавшей в нем опасности Лассе даже окончательно проснулся и собрался, словно ожидая удара неизвестно откуда. Миша знал о вчерашних выкрутасах Леры - плохо. Не орал, не злился, не грозился оторвать голову - хорошо. Или все же тоже плохо? Что там за дело такое нарисовалось, в сравнении с которым попытка изнасилования Леры - пустяки?!

- Э-э-э… - проблеял Лассе, поднимаясь с постели и изображая временную неосведомленность о местонахождении Леры. Когда хотел, он умел очень искусно врать и притворяться, и на данном этапе жизни Мише не нужно было знать, что они спят в одной койке. Хотя… Лассе вдруг почувствовал острое желание сказать об этом здесь, сейчас, поставить Мишу в известность, сказать ему о серьезности своих намерений. Лерка, юная соблазнительная богиня, не шла у него из головы. Она собой затмевала все  - дела, работу, всех женщин, и бывших, и тех, которые крутились возле Лассе в настоящем времени. Черт, неужели серьезно?! Все всерьез?!

Прошлепав босыми ногами до кухни, Лассе притворил за собой двери, машинально  поставил чайник и уселся за стол.

- Она спит, - ответил он, наконец. - Она у меня. С ней все в порядке. Вчера все обошлось.

- Отлично, - так же страшно, хищно и сухо произнес Миша. Лассе на миг показалось, что он слышит звук потираемых ладоней. - Вези ее ко мне, а сам… а сам…

Слышно было, как Миша листает что-то, словно раздумывает, словно выбирает кандидатуру для того, чтобы провернуть некое дельце.

- … а са-ам, - протянул Миша, раздумывая. - А сам езжай в аэропорт. Прилетает Люси Комбз - и она должна с первых шагов понять, что мы с ней шутки шутить не будем.

- Зачем? - изумился Лассе.

- Затем! Женишка ты от нее отогнал, и, кажется… кажется… Они что-то  хотели провернуть. Девчонка с ней встречаться не должна. Вообще. Ни с ней, ни с женихом, понял? Ни встречаться, ни видеться, ни говорить, чтоб мозги девчонке не запудрили.  Речь идет об огромных деньгах. Тебе столько и не снилось. О деньгах моей семьи - Лера часть моей семьи, и я ее ограбить не позволю. Люси, кажется, хотела наложить на них лапу каким-то образом, а ты явился и выдернул у нее лакомый кусочек изо рта. Притом настолько внезапно, что она забегала по потолку, как таракан. Теперь она будет пытаться примирить голубков и выдернуть девчонку обратно в Америку, а там прополощет ей мозг, запугает, заставит подписать бумажки… Ну, тебе лучше знать, как делаются такие дела. Так что твои вот эти записи - они бриллиантовые. И с женишком, который в койке со шлюхами кувыркается, и драка… Выставить ее недостойным опекуном сейчас и оспорить опекунство - раз плюнуть.

- Понял, - ответил Лассе. - Как себя с ней вести?

- Естественно, естественно! Улыбайся пошире, как ты умеешь, постарайся понравиться…  Анька говорила - ты девок пачками совращал в свое время? Да ладно, не скромничай, я и сам знаю, что было. Вот вспомни былую хватку. Заставь ее расслабиться, переключиться на тебя. Пока она не в курсе, что это именно ты Лерку-то у нее из-под носа, она, может, чего и выболтает тебе…

Лассе кивнул и Миша, удовлетворенно хмыкнув, дал отбой.

Дверь неслышно отворилась, и осторожно вошла Лера. Она завернулась в одеяло и придерживала его на груди, закрываясь так целомудренно и невинно, словно это не она вчера… черт, не думать об этом! Сейчас нужно заняться заданием Миши, а если  позволить себе снова начать ласкаться с ней, то можно запороть все дела разом.

- Что он сказал? - голосом нашкодившей испуганной маленькой девочки произнесла она. - Зачем он звонил?

- Велел тебя привезти, - ответил Лассе, протянув руку, обхватывая девушку и принуждая ее усесться себе на колени. - Что ты испугалась? Не бойся, он не уже не сердится за твой демарш. Наоборот - он очень беспокоится за тебя.

- А ты, - не обращая внимания на то, что Лассе весьма призывно ее поглаживает, - ты куда поедешь? Куда он отсылает тебя?  Кому ты должен улыбаться?! Я слышала…Что случилось?

Ее яркие глаза были полны тревоги, девушка позволила Лассе распустить на ее груди одеяло и коснуться ладонью ее обнаженной кожи, не сопротивляясь и даже не пытаясь прикрыться, и Лассе даже удивился - отчего она так всполошилась?

- Не бойся, - шепнул он, целуя ее в плечико. - Ты в безопасности.

От этих слов она вздрогнула. Лассе с удивлением заглянул в ее побледневшее лицо.

- Она прилетает? - безотчётно произнесла Лера, впадая в ступор, словно кролик перед удавом. Ее кожа под рукой Лассе стала прохладной, словно вся кровь отлила от нее к сердцу, готовому разорваться в груди. Лассе на миг замер, прекратив ласкаться к девушке, чуть встряхнул ее, словно пытаясь вытряхнуть ее из страшного оцепенения.

- Она - это Люси, твой опекун? - переспросил он. Лера не ответила, только кивнула. На ее побелевшем личике черной точкой проступила ранее почти незаметная родинка, светлые пятна редких веснушек на носу. - Она что, угрожала тебе?

Лера не ответила; вместо этого она обхватила Лассе за шею, прижалась к нему порывисто, сильно, вся дрожа.

- Она угрожала тебе, - шепнула девушка, заливаясь слезами. - Она сказала… сказала, что тебя искалечат, изобьют, сделают инвалидом, если я… если мы будем вместе… Любого, с кем я посмею… Акула! Я боюсь за тебя! Они сделают это, они могут! Я не должна быть с тобой, понимаешь?! Но я хотела, потому что люблю тебя! Прости…

Она стыдливо замолкла, рыдая у Лассе на плече, и он обнял ее, убаюкивая и успокаивая.

- Поэтому ты от меня тогда, утром, сбежала? - уточнил он. Лера не ответила, лишь часто-часто закивала, вытирая шмыгающий нос краешком простыни. - Меня, значит, берегла? Спасала?

Лера снова молча закивала головой, и Лассе тихо-тихо рассмеялся, зарываясь лицом в ее волосы и млея от нежности.

- Глупенькая, - произнес он. - Если б ты сказала об ее угрозах сразу, она бы уже прикусила свой язык и не смела бы даже соваться сюда. Ну, теперь поздно. Ладно; разберемся как-нибудь.