Миша крепко недооценил нахальство и коварство  Акулы. Ему и в голову не могло прийти, что тот осмелится дальше гнуть свою линию. По мнению Миши, свадьба - это такое огромное, шумное и глобальное мероприятие,  которого не утаишь. Жениться тайком, без гостей и подарков - это в Мишиной голове не укладывалось. Это было настолько дико по его мнению, что он и представить не мог, что такое  может произойти. Кто, какая невеста согласится на это?! Кто вообще в этом мире так делает?!

- А Миша? - тревожно спросила Лера; Лассе слышал, как девушка попискивает от восторга, но мысли о гневе Миши здорово портили ей радость от предстоящей свадьбы.

- Не переживай о нем, - как можно беспечнее ответил Лассе. - ты же его знаешь; он поворчит и успокоится.

- Но тайно, - с сомнением в голосе ответила Лера.

- Это даже хорошо, - ответил Лассе. - Миша сказал - на днях он вызовет к себе на ковер Люси. Они будут говорить о тебе. Посмотрим, как скоро у нее пропадет к тебе любовь и интерес, когда она узнает, что ты уже замужем, и не за ее рыжим родственником.

Лера захихикала, как ребенок, предвкушающий огромную, немыслимую шалость.

- Это значит да? - улыбаясь, произнес Лассе.

- Да! - выдохнула девушка, замирая от волнения.

- Ну, значит, собирайся. Я сейчас заеду, подхвачу тебя. Моя невеста будет просто невообразимой красавицей сегодня, - произнес Лассе так интимно и таким многообещающим голосом, что Лера захлебнулась от восторга.

Лера выбрала себе необычное платье, без пышных юбок и корсетов. Но при кажущейся простоте кроя оно сидело на девушке идеально, при ходьбе мягко облегало ее длинные ноги и подчеркивало ее прекрасную фигуру. В этих нежных кружевах, с обнаженными руками, с глубоким вырезом на спине, Лера выглядела необычайно трогательно и невинно, намного красивее многих невест. Волосы, собранные в узел, ослепительное сверкание бриллиантовых сережек, подаренных Лассе накануне,  в ее маленьких ушках - все только подчеркивало ослепительную юность невесты.

- Боже, какая ты красивая, - Лассе, которому одеться к предстоящему торжеству было намного проще, даже охрип от восторга, увидев ее, выплывающую из примерочной кабинки. - Этого быть не может - то, что ты сейчас станешь моей…

- Ты тоже красивый, - тихо ответила Лера. Было видно, что она нервничает, ее тонкие пальчики изо всех сил сжимали маленький букет из белых роз, теребили атласные ленты, которыми тот был перевязан. - Скажи… скажи сейчас, пока еще не поздно, ты же не обманываешь меня? Не шутишь? Если это розыгрыш, шутка, то это очень злой розыгрыш, - голос ее дрогнул, бирюзовые глаза налились слезами, и Лера прижала ладонь к пылающей от волнения щеке. - Я же правда люблю тебя, и верю тебе, Акула… не обижай меня…

Лассе порывисто обнял девушку, чуть посмеиваясь над нею.

- Глупая девчонка, - произнес он, всматриваясь в ее бирюзовые глаза. - Как ты могла подумать?!

Лера, едва не плача, всматривалась в его лицо. Ее глаза были полны слез и страха, и сделались огромными, неземными, на побелевшем личике. 

- Анька рассказала мне, - еле слышно, выдохнула она, и Лассе нахмурился. - Она рассказала мне… о вас. О тебе. Она сказала, что была влюблена в тебя, и что ты… Ты был первым у нее. Как и у меня.  Мне кажется иногда, что она любит тебя до сих пор. Такие раны не заживают, это не забывается, Акула. Если бы не любила, она бы не злилась на тебя. Как и многие… Тебя многие любили, слишком многие. А ты всех бросал. И мне страшно, Акула! Ты ведь меня не обманешь? Ты ведь со мной не из-за наследства? Нет? Ты ведь не уйдешь от меня, взяв все, что тебе захочется?

Ее глаза смотрели так умоляюще, что Лассе едва не вскрикнул в досаде. Ну, Анька! Нашла время вправлять мозги Лере! Выболтала все-таки… Язык, что ли, чесался? Бабская зависть?! Неужто позавидовала юной Лере, что та смогла, наконец, угомонить хищника-Акулу?!  Зачем она это высказала, зачем призналась, зачем достала эту тайну со дна души?! Или правда первые любовные раны так глубоки, что не зарастают много лет?

- Да что ты такое говоришь, - серые глаза Лассе от расширившихся зрачков стали черными, дрожал его голос и его ладонь, которой он гладил нежную щеку Леры. - Что ты говоришь!.. Да, я не любил никого, но ты!.. Лера, ты моя единственная! Разве ты не видишь этого, не чувствуешь?  И я сейчас боюсь не меньше тебя, и больше всего хочу, чтобы ты не оставила меня, не передумала, не ушла. Ну? Что ты придумала себе? Пойдем, поставим эти подписи, узаконим наши отношения, и я докажу тебе, что для меня ты - особенная. Наследство… что твое наследство, сама видишь - я очень обеспечен. У меня хорошие связи. Я многого могу добиться. Я сделаю все, чтобы стать таким же, как Миша, например. У меня была возможность неплохо и безбедно существовать, не работая, но я хочу добиться всего сам. Даже если б ты была простой студенткой, я бы все сделал и заработал для нас сам. Пойдем! Не бойся ничего! Когда ты станешь моей… Лера, я и Мишу не побоюсь порвать за тебя. Мое - это мое, моя семья - это то, для кого и для чего я живу. Это неприкосновенно. Это свято.

Дальше для Леры все было словно в тумане. Белое платье, белые цветы, кольца на серебряном подносе, горящие, как жар - все это было слишком сумбурным. Все произошло слишком быстро, и лишь отвечая на вопросы регистратора, Лера вдруг поняла - все по-настоящему.

Все происходит на самом деле.

Дрожащим голоском она сказала «да», сжимая горячие пальцы Лассе, ослепленная его праздничным нарядом, его шиком, его представительностью. Он надел черный смокинг, ослепительно-белую сорочку и галстук-бабочку, разом превратившись в самого элегантного и красивого мужчину, которого только Лера видела в своей жизни. Когда она надевала кольцо на его палец, он даже засмеялся - настолько это было нереально, необычно, странно…

- Ты поймала меня, девочка моя, - произнес он, аккуратно надвигая на ее тонкий пальчик золотой ободок кольца. - Я думал, этого не произойдет никогда. Держи же меня крепче.

- И ты меня, Акула, - шепнула она, умоляюще глядя в его глаза. - И ты меня!

- Я теперь ни за что не выпущу тебя, - ответил Лассе  шепотом, обнимая тонкую талию своей невесты, теперь уже - жены. - Теперь ты моя. Навсегда моя. Понимаешь?

Им не нужно было разрешение регистратора, чтоб поцеловаться, и фотограф, наверное, сделал с десяток фото, прежде че они смогли разомкнуть объятья. Свидетели - знакомые Лассе, тоже юристы, которых он пригласил засвидетельствовать, что брак был заключен по обоюдному согласию, - неспешно оставляли свои подписи.

- Завтра, - произнес Лассе, и глаза его смеялись, - мы преподнесём знатный сюрприз и Мише, и Люси. Вот теперь ты от них ото всех свободна. Слышишь? Я смогу тебя от них защитить.

Миша злился и одновременно был готов ринуться в бой. Лера не ночевала дома, хотя позвонила и лаконично казала, что у нее все хорошо, и что она придет завтра.

Завтра!..

Миша, разъяренный, одним махом опрокинул в себя стопку водки и спешно заел ее кусочком отбивной, стараясь снять нервное напряжение и унять злобу, рвущую его душу в кусочки. Мало этой девчонке приключений? Еще хочет? Ох, выдрать бы ее как следует! Как следует выдрать!

Миша толком не спал, переживая и волнуясь. В беспокойном сне ему чудились тревожные звонки, он раскрывал глаза и вслушивался в ночную тишину. В его воображении из темноты к Лере тянулись руки злодеев, мстителей, недоброжелателей. Миша ворчал и беспокойно переворачивался на другой бок, усталость брала свое, и он снова проваливался в тревожный сон.

С утра Лера объявилась, позвонила и безликим, очень спокойным голосом спросила, куда  ей приехать для разговора с Люси. Миша, у которого после этого звонка камень с души упал, еле сдерживая ругательства, кратко назвал адрес, и перевел дух. Вроде, все неплохо. Неплохо…