Удар Лассе, короткий, без замаха, но хлесткий и сильный, в который он вложил силу всего своего тела, в секунду уложил наглеца на пол, и тот упал, замолкнув и раскинув руки, удивленно раскрыв рот.

- Понял, понял, - проговорил Лассе, переступая через него, чувствуя, как звереет и заводится от запаха крови.

В комнате было накурено, темно, по стенам метались огни импровизированной светомузыки, в углах обжимались парочки. Лишь у одной из дверей колдовали трое парней, крутя и дергая ручку, и Лассе сообразил, что Лера окопалась именно там.

Лассе, не долго думая, зажег свет, и парочки, щуря глаза,  привыкшие к полумраку, огрызались словно вампиры, вытащенные на солнце. Музыка стихла, и троица, пытавшаяся взломать двери, обернулась к Лассе.

- О, - произнес кто-то во внезапно наступившей тишине, - это тот бандюк, который Лерку караулил.

Несколько человек потрезвее, понимая, что дело приобретает нехороший оборот, поспешили покинуть комнату и Лассе услышал, как в прихожей, за его спиной, вскрикнула девушка. Видимо, обнаружили незадачливого хозяина квартиры. Тем лучше.

Лассе чуть качнул головой.

- Я не бандит, - произнес он, красноречиво при этом поправляя перчатку. - Я юрист. Хороший знакомый родственников Леры. Она звонила домой, назвала этот адрес, - Лассе многозначительно обвел взглядом притихшую молодежь. - Просила забрать ее и отвезти домой. Могу я это сделать? Пожалуйста.

Вежливые слова жгли ему язык. Мало того, что ему просто хотелось налететь на замерших у дверей ублюдков и разбить им морды несколькими ударами - эти тощие сопляки наверняка и драться-то не умели, - так еще и Лера наверняка слышала, как он униженно произносит эти правильные слова. Вот же черт!.. Но не поддаваться эмоциям. Не сметь! Несмотря на то, что адреналин топил его с головой, заставлял сердце колотиться так, что все присутствующие, наверное, его слышали.

- Слышь, ты, юрист, - отвязано произнес один из взломщиков. - Лерка девочка взрослая. Она сама так сказала, - троица гнусно расхохоталась. - И она нам задолжала. А долги надо возвращать!

Лассе от злости сжал губы так, что они побелели, стали тонкими, узкими и злыми. Лера, храбрясь, стараясь кому-то что-то доказать, видимо, многое наобещала, наболтала… глупая девчонка!

- Пожалуйста, - уже зло повторил Лассе, делая шаг вперед и глядя исподлобья. - Как юрист, я могу сказать, что вы поступаете, мягко говоря, неправильно.   Это уголовно наказуемо.

- Слышь, юрист, - храбрясь перед дружками и оставшимися девицами, произнес все тот же смелый задира. - Ну хочешь, расчехляй жопу сам. Рассчитаешься вместо Лерки. Бисексуальность нынче в моде!

А вот тут надо диктофон выключить, ибо дальше - не для прокурорских ушей. Лассе чувстввал, как от злости почти сходит с ума, нажимая эту чертову кнопку - и развязывая себе руки. Компания было расхохоталась разнокалиберным хохотом, но один хлесткий удар и грохот упавшего тела прервали этот смех.Мальчишка попытался защищаться, и Лассе с почти садистким наслаждением врезал ему еще и еще, разбивая в кровь юное лицо, нанося удары молниеносно. Али обзавидовался бы...

- Я спрашиваю, - рычал Лассе сквозь зубы уже яростно, переступая через растянувшегося без сознания подонка, буравя злыми глазами струхнувших юнцов, оставшихся без предводителя, - я могу ее забрать?! Не слышу ответа, пи...ры!

Хотелось бить еще и еще, но Лассе понимал, что слишком много насилия в этом случае может вызвать вопросы к нему. Пока что достаточно; в самый раз - хотя перчатка лопнула совсем, и он ее просто стащил, сунув в карман.

Один было кинулся на Лассе, вопя, нелепо размахивая тощими руками, но тот  просто ухватил его за волосы, и крутанув, как чурбан, послал лицом прямо в запертую дверь. Мальчишка забулькал, захрипел, медленно сползая на пол и зажимая руками сломанный нос, а Лассе, отпихнув его ногой, подступил к третьему, самому последнему.

- Так я могу забрать ее, - зло зашипел он мальчишке в лицо, - или ты расчехлишься, и мы поиграем в модников? Я тебя так отымею, говнюк, что тебе даже слово "жопа" будет приносить боль! Ты что думаешь, дяденька пришел шутить?

- Да я-то тут причем, - в панике выкрикнул тот. - Она там заперлась изнутри!

- Закрой пасть свою, сопляк, пока я тебя не накормил твоими же зубами! - прорычал Акула. - Построй мне тут невинную овечку! Стучи, - кратко велел он. Оставлять отпечатков пальцев он не хотел.

Мальчишка в панике забарабанил по дверям; Лассе прислушался и уловил тихий шорох. Ага.

- Лера, - негромко позвал он. - Это я, не бойся. Я приехал за тобой. Я увезу тебя домой.

- А они?.. - тихо отозвалась Лера. Ее голос дрожал и срывался в рев, и Лассе уничтожающе глянул на мальчишку, да так, что тот отшатнулся, запнулся и едва не упал.

- Они не будут против, - отчеканил он. - Я договорился. Выходи.

Лера немного помолчала; затем Ласе услышал, как она двигает что-то тяжелое, чем подперла дверь с той стороны. Щелкнул замок, и перепуганная насмерть девушка вынырнула из темноты, стыдливо прикрывая обнаженную грудь скрещенными руками. Ей было ужасно стыдно, по обнаженной коже бежали мурашки, и она и глаз не смела поднять на Лассе.

Ее вид - растоптанный, уничтоженный, униженный, - словно ножом полоснул по сердцу Лассе, тот не заметил даже, как вытряхнул перепуганного, почти не сопротивляющегося мальчишку из пиджака и накинул одежду на плечи девушки, на ее согнутую спину. Только сейчас ему на глаза попались обрывки ее блузки. Истоптанные, они валялись на полу, под ногами, и одним из лоскутков мальчишка зажимал свой разбитый нос. Лассе на миг даже зажмурился - как ему хотелось отметелить их всех, растоптать пальцы, которые смели касаться Леры, разбить лица, которые смеялись, когда ее… ее…

- Ты как, - произнес он, чуть сжимая ее плечи. Она подняла на него испуганные глаза, которые были сухи, совсем без слез, и едва слышно ответила:

- Все хорошо… Они не… не успели.

Она не вынесла напряжения, кинулась ему на грудь, рыдая, и несколько раз крепко, истово благодаря, поцеловала его окровавленную руку со сбитыми костяшками.

- Аку-ула, - выдохнула она, когда он прижал ее к себе, сжал ее затылок,- прости меня… я такая дура, Акула!

- Ничего, - ответил он, укачивая ее, увствуя, как растекается, сползает с плеч напряжение, и наступает благодать, горячая, живая, согревающая сердце глупым, о такимоглушительным счастьем. - Это ничего! Поехали домой, Лера.

- Аня, все в  порядке. Она со мной. Ничего страшного не случилось.

Ничего страшного!

Говоря об этом, Акула чувствовал, как у него мозг воспламеняется от одной только тени мысли, что кто-то мог тронуть Леру. Его Леру! Пускай сама она это отрицает, пускай пытается вести себя дерзко, вызывающе, но пока с ней рядом нет никого, она его. Его, Акулы, женщина. Такая юная, такая наивная и глупая, но такая красивая, с самыми роскошными бедрами, с самым бархатным животиком, с самой тонкой, гибкой спинкой… его.

Вести машину, разговаривать по телефону и одновременно с этим просто гореть от адреналинового пожара в крови - это была та еще задачка, и поэтому Акула сбросил скорость. Сейчас главное - взять себя в руки. Успокоиться самому, чтоб его нервозность не передалась Лере. Ей нужно успокоиться и отдохнуть, да.

- Сучка маленькая-а-а, - выла Анька в трубку с явным облегчением. - Папку в гроб загони-и-ит! Господи, Лассе - спасибо! Вот ото всей моей души - спасибо!

Прижимая телефон ухом к плечу, Акула слушал ее вой, зажимая в зубах сигарету и нашаривая зажигалку в кармане.

- У тебя такая же точно растет, - огрызнулся он, защищая Леру. - Юность, взросление… У тебя это все впереди. Надо было сыновей рожать, чтоб не переживать.

- Сыновей?! - взвилась Анька. - Таких, как вы с Лосем?! Особенно ты?! Да это вообще смерть!

- Это такая твоя благодарность? Ну, ладно, ладно, - Акула, наконец, сумел прикурить, хотя пальцы его все еще прыгали от напряжения и испуга. Он покосился на Леру, безучастно и безмолвно сидящую рядом с ним, отбросил зажигалку на панель управления, словно та жгла ему руки. - Все нормально. Мише скажи - я с ней. Никто ей ничего плохого не сделал. Я, правда, в квартирке распечатал пару носов…