— Это дела не касается, — оборвал его следак. — Как же вы в таком случае утверждаете, что у вас были нор­мальные отношения?

— Да так и было. Она сказала, что бросит его. Неде­ли две не встречалась с ним. Мы помирились. Все было хорошо.

— Вы лично были знакомы с Налбандяном?

— С этим, что ли?.. Нет.

— И никогда с ним не встречались?

— Нет. Зачем он мне?

Вы не задумывали отомстить своей сожительнице и ее любовнику после того, как вам стало известно об их связи?

— Нет. Не успел. Мы с Наташкой почти сразу поми­рились.

— Где вы находились в день аварии?

— В командировке, в Рязани.

— Это смогут подтвердить свидетели?

И тут Семга понял, куда он клонит, хорек этот. Ему аж живот скрутило, до того гадски все это сразу стало выглядеть.

— Ты что, на меня думаешь?! - загремел он на весь кабинет. - Я даже пальцем ее не тронул бы! Да, еблась! Ну и хуй с ней! Он ей приправил в машине на полном ходу, потому и влетели они!! А про шланги ты лучше страховщиков допрашивай — они сами их и чикнули там, на своей стоянке! Чтобы деньги не платить!!

Следак смотрел на него, как на пустое место, ждал, когда выкричится. Потом повторил:

— У вас есть свидетели, которые смогут подтвердить, что в день аварии вы находились в Рязани?

Семга подышал-подышал, успокаиваясь, и сказал:

— Мать твою. Да хоть мильон.

— Это хорошо...

Следователь вздохнул. Сразу было видно, что для не­го, как раз, это не хорошо, а может, наоборот, очень плохо, ибо дело усложняется, и подходящий по всем статьям подозреваемый растворяется в тумане стопро­центного алиби.

— Тогда кому могла понадобиться столь сложная ин­сценировка? — вроде сам у себя спросил следователь.

— Хер его знает, — исчерпывающе ответил Семаго.

И все-таки в чем-то следак оказался прав.

Семга прозрел в последний вечер двухнедельного от­пуска, который ему дали на работе, чтобы он пришел в себя. Надо сказать, он время зря не терял и все эти дни пил по-черному. Дома. Один, естественно. Какие-то демоны восьмирукие-восьмикрылые — они не в счет.

Они кружились под потолком, выпытывали, что и как, а Семга рассказывал им про все. Как с Наташкой по­знакомился. Как назначил первое свидание на Нага­тинском мосту. Про купальник ее рассказывал — фио­летовый, в маргаритках, тонкий, как змейка, как он снимал его с Наташки той первой ночью на Химкин­ском озере. Как его колотило тогда, будто в лихорадке, он простой узелок распутать не смог — взрослый жена­тый мужик! — и нахлобучил там натуральный морской узел, а Наташка рассмеялась и двумя своими детскими ручками просто разорвала лифчик надвое и отбросила в сторону... И как они потом спали на ее квартире, в кух­не, на матрасе, пока он разводился со своей Варварой и пил валокардин пополам с водкой, и как потом она пе­реехала к нему, и на ней в тот день были такие пестрые гольфы, от которых Семга просто обалдел... И как по­том сто десять раз они ссорились и мирились, разъез­жались и снова съезжались... И на кой ему упала какая- то Оксана из конструкторского, если у нее нет таких гольфов и такого купальника, спрашивается? На кой ему вообще кто-то упал? Он ведь всегда любил одну только Наташку, и никого больше, вот те крест!

Пьяный Семаго полез в шкаф — кажется, он соби­рался продемонстрировать восьмируким демонам тот самый купальник в маргаритках, который Наташка так и не решилась потом выбросить... но вместо купаль­ника нашел под стопкой белья конверт с деньгами. Тол­стый, тяжелый, — Слава передал на последней встрече. Он даже не был распечатан, целехонький. Не успел Семга его распечатать, надобности не было...

И тогда он вспомнил свой последний разговор со связным. Он рассказал Славе про ссору с Наташкой - они как раз накануне повздорили, и Наташка орала, что деньги его ворованные и она настучит на него в ментов­ку. Семга, честно говоря, струхнул и решил на всякий случай Славу проинформировать... Ну, чтобы тот успо­коил его хотя бы. Или рассказал, что делать. А что Сла­ва?.. Он ничего, собственно, и не сказал. Только назвал ее имя и фамилию — спросил, не о Наталии ли Колодинской речь идет. Знал. Хотя она не супруга, не родст­венница, и Семга ни разу ее по имени не называл... А потом еще выдал это: «В мире нет ничего важнее люби­мого человека,.,трам-пам-пам... Любимый человек, вот ради чего стоит жить и умирать! Это я вам как старый холостяк говорю!»И рассмеялся так, с издевкой, что ли. Старый холостяк. Вот сучара!!!

Семгу как током ударило. Это они и подрезали тор­мозные шланги!» Не сам Слава, конечно, у него кишка тонка... Нашли .специалиста по «мокрым делам», как в кино показывают. Подгадали, когда он уедет, чтобы от подозрений огрести, и сработали. Грамотно, професси­онально, надеялись, что концы в воду, спишут на обыч­ную аварию, да вот что-то не получилось...

Да-а-а... Тогда сам собой складывается ответ на по­следний вопрос следака: «Кому могла понадобиться столь сложная инсценировка?»

Да вот им и понадобилась! А меня они спросили?!

Он с треском разодрал конверт надвое, вытряхнул на пол ворох зеленоватых банкнот, топтался по ним, рвал зубами и руками, плевался, рычал и выл, как сумасшед­ший. Суки-и! Они вот так точно поступили с его На­ташкой, с ним самим. Вскрыли, выпотрошили и рас­топтали!

Так. Так-так. Спокойно. Семга стал ходить по ком­нате, нервно оскаливая зубы и постукивая кулаком по стене. У него есть план. Он сейчас же едет в «Ашан», сделает закладку с требованием срочной встречи. Завт­ра... Нет, сегодня уже Слава должен перезвонить ему... Он говорил, что за ячейкой все время следят его люди. Так. Назначит встречу. Отлично. Семга сядет к нему в машину, скажет что-нибудь..; Ну, например, что есть новые данные по «двести девяносто первому»... Соврет что-нибудь. Попросит выехать за город, а там тюкнет молотком по темечку и скинет машину с моста. Пусть тоже насладится полетом, как они Наташке это устрои­ли. Ну а если...

Семга поежился. А если Слава поймет? Догадается?.. Черт. Не так уж сложно вычислить, зачем ему вдруг по­надобилась срочная встреча после Наташкиной ава­рии... Тогда Слава не придет. Или придет, но с оружием. А может, он даже не будет ждать, когда Семга запросит о  встрече. Уже сейчас следит за ним, фиксирует. Ждет, когда он начнет метаться, чтобы...

А если он — следующий?!

Во дворе у парковки горел одинокий фонарь. Семга всматривался до рези в глазах, и почудилась какая-то темная фигура рядом с его «лексусом». Опрометью бро­сился вниз. Никого не увидел. Обошел машину не­сколько раз. Достал из перчаточного ящика фонарь, за­лез под днище, подергал какие-то шланги, попробовал на изгиб. Все целое вроде бы. Вернулся домой, выпил. Снова посмотрел в окно. И снова почудилось...

Он схватил себя рукой за лицо, с силой сжал.

« Успокойся, Серега. Так нельзя. Но они в самом де­ле могут меня прикончить. Им это ничего не стоит - ты же видишь...»

Могут. В любой момент.

Перед глазами поплыли сине-красные огни. Семга разжал пальцы.

И огни, и демоны восьмирукие — все исчезло. Пья­ный туман растворился. Стены больше не качались. Он протрезвел в один миг. Он — прозрел.

— Это я убил Наташку, — проговорил Семга в тишине.

И заплакал навзрыд.

Сам настучал на нее гаду этому, Славе! Никго за язык не тянул, сам! Если б молчал, все осталось бы по-преж­нему. Ясно, как день. Для Славы она никто, Наталия Колодинская, имя-фамилия, ничего больше. Для него, для Семги, она - Наташка, одна-единственная его На­ташка, купальник с маргаритками... И он ее сдал. Про­дал. ИДИО-О-ООТ!!!

Семга ударился головой об стол. Легче не стало. На­до самого себя стукнуть молотком по темечку! Но не получится... Разве из пистолета...

И главное, ведь эта ссора... Наташ ка-то права была, на все сто процентов. Деньги действительно ворован­ные, даже хуже! Если б чистые, честные деньги, то и беспокоиться было бы не о чем!,.

Распутывайся, клубочек, распутывайся... Куда ты нас приведешь? Так. Наташку убили, потому что на­стучал. Настучал потому, что деньги... Деньги потому, что... Потому, что ему их предложили. Кто предло­жил? Слава? Нет, Слава возник потом, уже с тугим конвертом. Предложил... Родик. Родька Мигунов - вот кто! Окрутил. Наобещал виллу, яхту, личного вра­ча и личного финансового менеджера. Что ж ты, Родька, наделал? Я тебя как сына родного принял, Наташка тебе борщи варила с пампушками, а ты?.. Зачем мне эта твоя вилла, скажи - без Наташки? И все остальное?