Балконная дверь опять стукнула.

Семга хмуро взглянул на нее, поднял с пола сумку с вещами. Но подходить, проверять ничего не стал - по­боялся.

г. Москва. УФСБ

— Главный по шпионам? - иронично переспросил старший лейтенант в темно-синей форме, сидящий за стеклянной перегородкой. Он привык к визитам сумас­шедших.

Дежурный приподнялся, скользнул взглядом по сумке, которую Семга держал в руке, доброжелательно улыбнулся, чтобы не озлоблять визитера, если он вдруг буйный.

— А что, собственно, случилось, гражданин?

— Явка с повинной случилась, по линии «Ш», - ска­зал ему Семга. - Вызывай кого надо, регистрируй как положено. А там разберутся.

Дежурный сразу посуровел, ответил что-то нераз­борчиво — а может, это он вообще не Семге. И в следу­ющую секунду по обе стороны от манера образовались два дюжих бойца с автоматами — две мощные фигуры в асфальтово-черном.

— Что в сумке? - спросил один, увлекая Семгу куда- то в сторону.

— Личные вещи, - сказал Семга.

— Откройте.

Открыл, показал.

— Ваши документы, — сказал второй.

Семга протянул ему паспорт и военный билет.

В это время дежурный в «аквариуме», поглядывая на них одним глазом, куда-то названивал по внутреннему телефону.

— Да нет, непохоже, говорит вполне профессиональ­но: линия «Ш», явка с повинной, и все такое... А? Так я сразу про вас подумал, товарищ майор. Вы же у нас главный специалист как бы...

Лицо дежурного вдруг утратило расслабленное, не­формальное выражение, он подтянулся, выпрямился на своем стуле.

— Да. Я понял. Вызываю дежурного опера для сбора материала. Извините, товарищ майор... Что? A-а, сей­час выясню.

Дежурный уже готов был положить трубку, но какой-то вопрос, заданный на том конце провода, остановил его.

— Петров, доложи фамилию посетителя, — приказал он в невидимое переговорное устройство.

— Семаго его фамилия, товарищ майор! — повторил он секунду спустя в микрофон. — Понял, товарищ май­ор! Сейчас его проводят к вам!

Дежурный положил трубку и снова скомандовал бойцам:

— Посетителя к майору Евсееву, на третий. Быстро.

Через несколько минут Семаго стоял в кабинете на третьем этаже, где единственным украшением являлся портрет президента в скромной алюминиевой рамке. Под портретом за столом сидел молодой человек, чем- то напоминающий Володю Шарапова из известного фильма — только постарше и без усов.

— Я начальник отдела майор Евсеев, — сказал он. — Кто вы и что хотите сообщить?

— Майор Семаго... Сергей Михайлович, — буркнул в ответ Семга.

Коротким жестом Евсеев показал ему на кресло.

— Я вас слушаю.

Семга сел в кресло, посмотрел по сторонам, словно желая удостовериться в том, что они здесь одни. Потом наклонил голову, обхватил ее руками и некоторое время сидел так, слегка покачиваясь в кресле. Евсеев его не торопил.

— В общем так, - проговорил Семга из-под ладо­ней. — Я тут дел натворил, ёшкин кот... Хочу чистосер­дечно во всем признаться.

— Не вы первый, не вы последний, - сказал Евсе­ев. — Говорите.

Семга убрал руки, посмотрел на него. Худощавый, крепкий, интеллигентный, с каким-то не современным выражением лица. Порядочным, что ли? Семга не очень-то верил в человеческую порядочность.

— А что, вы в самом деле тут главный по шпионам?

— Приходилось работать по этой линии, - сказал Ев­сеев.

Семга открыл и закрыл рот. Последний рубеж, на­всегда отсекающий его от нормальных, обычных лю­дей - вот он, перед ним. Шаг, за которым бездна. Это было трудно.

— Я цэрэушникам информацию слил по нашей раке­те, - произнес он с усилием. - По «Гвоздю», изделие под индексом «Х-291М»... Все, что смог достать, слил. А они мою Наташку убили, скоты...

Он вытаращил заблестевшие глаза, отер ладонью ли­цо и затрясся в беззвучном плаче.

— Ненавижу их... Скоты, сволочи...

Евсеев встал, налил в стакан воды из графина, подал ему. Семга отстранил его руку.

— А коньячку не найдется, майор?

— Спиртное не держу, - сказал Евсеев. И добавил: - А вы ведь тот самый Семаго из «Дичковской тройки», я не ошибся. Вы, Катранов, Мигунов. Верно?

У Семги отвалилась челюсть. Он даже плакать пере­стал.

— Откуда вы...

— Я вел оперативную разработку по делу Мигунова. Лично мы не встречались, вас уже следователь допра­шивал... Но заочно все о вас узнал...

Повисла тяжелая пауза. Евсеев поставил стакан, сел на место.

— Мигунов сидит. Казалось бы, все на этом. Но про­ходит восемь лет, и ко мне приходите вы, Сергей Ми­хайлович. Странно. Либо я не того посадил... — Евсеев быстро взглянул на посетителя. — Либо вы что-то вроде змея о нескольких головах — одну срубил, вторая куса­ется...

— Того посадили, того, - сказал Семга хрипло, — Только на второй все и кончится . Две головы. Катран к вам уже не придет, как бы там ни сложилось.

— Да, пожалуй, — согласился Евсеев.

Он положил перед собой чистый лист бумаги и ручку.

— Если хотите, я могу попросить, чтобы сюда при­несли чего-нибудь... Коньяку.

— Нет, — Сказал Семаго с неожиданной для самого себя решимостью. — Не надо ничего.

— Тогда Давайте по порядку, Сергей Михайлович. С самого начала.

И Семга рассказал все - с начала и до конца. По­следний рубеж пройден, шаг сделан, уже легче. Рас­сказал про отдых на Майорке, встречу в Москве, про камеру хранения в «Ашане»... И так далее. До гибели Наташки. Правда, про Родиона умолчал, не решился. Так, некий молодой человек по имени Боря, русский, познакомился с ним в ресторане «Палм Палас», оказа­лось - вербовщик... Потом он прилетел в Москву, 16 октября, кажется... Да, точно, 16-го... Тогда и продал душу дьяволу...

Родиона Семге было жаль. Он ведь помнил его, сов­сем пацана — тогда, на даче у Мигуна — он еще с какой- то девчонкой сидел, скромный обаятельный парнишка, так не похожий на обычных московских придурков, у которых вместо мозгов «Клинское» бултыхается. И пусть Родька явился первопричиной тех бед, что сва­лились сейчас на него, Семга не держал зла. Даже на­оборот. Вот как будто он и вправду вместо сына ему... Короче, не было никакого Родиона, и все тут. А этого Борю не найдут, ну и хрен с ним!

Ну, а зато своего связного Семга сдал без малейших угрызений совести: и приметы, и марки машин, и но­мера, и способы связи, даже фоторобот составил. Он готов был даже сам на захват идти, только сказали, что это без надобности., А жаль! Он бы его своими руками удавил, гада, за Наташеньку...

г. Заозерск. Парк

Над парком ползли тяжелые тучи, кипящее ведьми­но зелье. Ветер рвал полы плаща, забирался вверх по ногам. Анна пожалела, что не надела джинсы. Хотела надеть, но не надела. Все-таки джинсы — это не ее об­раз в данный момент. Мардж Коул джинсы не носит.

Она посматривала то на небо, то на аллею перед со­бой. Кто успеет раньше — дождь или мистер Воронов? Это он настоял на встрече в парке: опасается компро­метирующей аудио- или видеозаписи. Наивный! Если надо, его и здесь запишут... А вот и он, легок на помине!

Воронов шел быстрым шагом, втянув голову в пле­чи, новая сумка через плечо. Ему так не шла эта поход­ка. Полный, нескладный, неспортивный, одно плечо выше другого, будто «Труссарди» оттягивает.

«Надо сказать, чтобы перестал ее носить, — подума­ла Анна. - Лучше портфель.- Хороший портфель ему больше подойдет. Впрочем, мы же и подарили эту ду­рацкую сумку...»

Хотя ей, конечно, все равно. Да и ему, по большому счету, тоже. Комбинация складывалась слишком слож­ная, слишком подвижная, чтобы ясно разглядеть буду­щее этого человека. Что-то в тумане, расплывчатое, не­ясное. Натурализованный американец, говорящий с за­метным русским акцентом, успешный писатель, голо­вокружительный успех... Слишком маловероятно. Как выиграть джек-пот в лотерее. Воронову, до 34 лет про­жившему на одну зарплату, джек-пот не светит как бы по умолчанию.