Во время плавания на «Авроре» было много заболеваний. Первые признаки цынги появились еще в Рио-де-Жанейро, у мыса Горн появилась дизентерия. В Кальяо большую часть больных свезли на берег и все же на переходе из Кальяо в Петропавловск умерло 13 человек. По приходе в Петропавловск с фрегата было свезено в госпиталь 196 человек, из них 19 человек умерло.
Специальное обследование показало, что «гигиенические условия, как оказалось, были на фрегате соблюдены вполне».
Во всех других отношениях фрегат «Аврора» был одним из образцовых судов.
С. О. Макаров о метеорологических наблюдениях, веденных на «Авроре», писал:
«Я позволю себе привести один главнейший пример – это фрегат „Аврора“, под командою Изыльметьева. Метеорологический журнал этого фрегата веден был с замечательной подробностью. От самого Кронштадта и до Петропавловска наблюдения метеорологические производились ежечасно, журнал столь же добросовестно велся и далее – в Петропавловске, и это не помешало экипажу фрегата „Аврора“ проявить замечательное самоотвержение и мужество при обороне этого порта. В метеорологическом журнале этого фрегата за 1854 г. по этому случаю есть замечательно красноречивая запись, что с 20 августа по 1 сентября (ст. ст.) метеорологических наблюдений не производили по случаю военных действий. Но как только военные действия окончились, на фрегате вновь принялись за свои правдивые метеорологические записи»[272].
25. Плавание Лесовского на фрегате «Диана» (1853–1854) и гибель «Дианы» (1855)
Фрегат «Диана» под командой капитан-лейтенанта Степана Степановича Лесовского был послан на Дальний Восток по просьбе вице-адмирала Путятина на смену фрегату «Паллада», оказавшемуся непригодным для продолжения плавания.
4 октября 1853 г. фрегат на буксире парохода «Отважный» вышел из Кронштадта. Переход Финским заливом и Балтийским морем совершался при неблагоприятной погоде. Поэтому «Диана» смогла следовать на буксире в Финском заливе только до башни Нерва и в южной части Балтийского моря от острова Борнгольм до Копенгагена.
В Копенгагене фрегат простоял с 13 по 20 октября. До выхода в Северное море его сопровождал пароход «Отважный».
С 14 по 18 ноября фрегат стоял на якоре у острова Гомера (Канарские острова), но на берег никому не было позволено сойти из-за опасения заноса на острова холеры.
После захода в Рио-де-Жанейро «Диана» обогнула мыс Горн и 22 февраля бросила якорь в Вальпараисо. Здесь был произведен ремонт, и 11 марта фрегат вышел в море.
1 мая Лесовский в Гонолулу от командира английского фрегата узнал, что командир фрегата «Аврора» намеревался выйти из Кальяо в середине мая и итти в Гонолулу. В связи с этим Лесовский, не зная о том, что «Аврора» из-за болезни команды прошла прямо в Петропавловск, 15 мая вышел из Гонолулу навстречу «Авроре», для того чтобы в дальнейшем продолжать плавание совместно.
После двухнедельного крейсерства Лесовский вернулся обратно и 29 мая из газет узнал, во-первых, что Франция и Англия объявили войну России, во-вторых, что английская эскадра адмирала Прайса ищет отряд вице-адмирала Путятина и, наконец, в-третьих, что из Англии послан пароходофрегат с целью захватить «Диану».
Запасшись в Гонолулу провизией, «Диана» поспешила оставить Гавайские острова и 11 июля 1854 г. соединилась с отрядом Путятина в заливе Де-Кастри.
Самый длительный переход под парусами (Вальпараисо – Гонолулу) продолжался 56 дней.
В середине сентября Путятин на «Диане» отправился в Японию для продолжения дипломатических переговоров с японским правительством. После захода в японские порты Хакодатэ и Осака 22 ноября «Диана» стала на якорь в порту Симода. В это время Путятин уже знал о начавшейся войне с Англией и Францией, и тот риск, которому он подвергал «Диану» во время ее одиночного плавания, не совсем понятен.
Якорная стоянка в сравнительно открытом с моря порте Симода была не совсем спокойной. Все же с 8 декабря переговоры с японцами начались. 11 декабря в бухте почувствовались сейсмические волны, или «цунами», как их называют японцы. Ниже приводятся выдержки из донесения Путятина, подробно рисующие дальнейший ход событий.
«Около 10 часов утра (11 декабря 1854 г.—Н. 3.), находясь в каюте, я почувствовал легкое содрогание, которое отозвалось еще ощутительнее в кают-компании. Спустя четверть часа после этого землетрясения вода близ города как будто закипела, – усилившееся вдруг течение реки произвело на отмелых местах буруны и всплески. В то же самое время с моря вода пошла сильно на прибыль и, приняв грязный вид, заклокотала кругом острова Инубасири (высокая отдельная скала, между которой и берегом „Диана“ стояла на якоре.—Н. 3.) и мысов; горизонт воды стал быстро подниматься… Гребные суда наши… немедленно были призваны к фрегату; вместе с этим вода пошла быстро на убыль и был отдан второй якорь. Вслед за тем, но прежде нежели скорость убыли начала уменьшаться, пошла новая прибыль, отчего фрегат стало ворочать то в одну, то в другую сторону, на несколько румбов, а когда сила прибыли взяла верх, фрегат в несколько секунд сделал полный оборот. С этого времени прилив и отлив быстро сменялись, горизонт воды беспрерывно то поднимался, то опускался, и между берегом и островом образовался совершенный водоворот… о быстроте этих движений можно судить по тому, что в начале своего кружения фрегат в продолжение 30 минут сделал 42 полных оборота… стоявшие в бухте джонки несло по всем направлениям. Одно из этих судов село на наши канаты… и до того увеличивало напор течения на цепи, пока не разворотило ему корму. Тогда сняли с него двух японцев и джонка, отнесенная от фрегата, вскоре потонула. При отдаче после этого третьего якоря навалила на правую скулу другая джонка…»
«Для города Симоды второй вал прилива был самый пагубный. Поднявшись сажени на три выше обыкновенного уровня, море покрыло все селение, несколько минут виднелись одни крыши кумирен. Последовавший за этим отлив наполнил бухту частями домов, джонок, целыми крышами, домашнею утварью, человеческими трупами и спасавшимися на обломках людьми; все это неслось из города в мутном потоке, с неимоверной быстротою… Около этого времени над городской долиной показался дым и по воздуху распространился серный запах. За этим вторым валом последовало еще четыре, смывшие существование города Симоды».
«Прилив и отлив сменялись с такою быстротою, что в продолжение полуминуты глубина изменялась более чем на сажень; лотовые едва успевали выкликать число футов, и наибольшая разность в уровнях малой и высокой воды доходила до 5? сажен».
«В 12-м часу фрегат вертелся уже медленнее, но с каждым новым приливом его тащило к северному отмелому берегу… Готовясь на все возможное, приказано было перекрепить орудия, но команда не успела окончить этого действия, как фрегат начало кренить на левую сторону, и наклонение сделалось вскоре столь опасным, что велено было просвистать: „всех наверх“. Казалось, фрегат опрокидывается… фрегат лежал на боку и скрипел во всех частях. Это продолжалось, казалось, около минуты… С новым приливом фрегат начал подниматься…»
«Эти колебания моря продолжались до ? 4 ч. пополудни…»
«Таким образом, при ясном небе и маловетрии, на якорях, одними лишь ужасными колебаниями моря, фрегат приведен был в крайне гибельное состояние…»[273]
Фрегат действительно был в жалком состоянии: среди обломков, выброшенных на берег, нашли 80 футов киля и 90 футов фальшкиля. Руль сорвало, и он найден не был. Вода в трюме прибывала до 18 дюймов в час. Для ремонта фрегата надо было найти более спокойную бухту. Посланные для поисков офицеры нашли в 15 милях от Симоды закрытую от всех ветров бухту Хеда.
Пока на фрегате делались кое-какие временные исправления, для того чтобы только-только дойти до Хеды, Путятин с 14 декабря возобновил переговоры с японцами.
