Между прочим, подавали сегодня в «Трости и свече» омаров и эскалопы из оленины. Господин Фосс и в самом деле пошёл вверх, а ресторан — спасибо принцу — стал модным.

— Я решила говорить, что пение — моё хобби. Сейчас же модно заниматься ерундой? — небрежно пожала плечами я, когда мы вышли на улицу.

— Делай, что нравится, и не слушай никого, — кивнул лорд Трент. — Кстати, можешь приобщить брата, тогда у этого ленивца наконец-то появится повод выучиться сносно играть на клавесине.

Колин с упрёком покосился в мою сторону, мол, и за что мне такое?

— «Она пела настолько хорошо, что могла даже зарабатывать этим на жизнь», — засмеялась мама. — Эль, мне действительно понравилось. Ты не какая-нибудь салонная канарейка, ты чувствуешь музыку и пропускаешь её через себя, потому тебя и слушают. Кстати, зачем ты тащишь с собой этот кусок оленины? Вас плохо кормят?

— Нет, просто у меня есть кое-кто, кто ест очень хорошо. Сколько ни дай — мало! — вздохнула я.

— Это ты о своём фамилиаре? Кстати, мы так его и не видели.

— Даже Колин видел его лишь однажды. Это не фамилиар, а зараза полосатая, — наябедничала я на кота.

Все засмеялись…

В Академии я первым делом побежала к старой башне — надо было отдать ужин пушистому проглоту, а то сегодня я ему задолжала. А потом — очень захотелось — выбралась через слуховое окошко на крышу башни, раскинула руки, пожелала — и взлетела! В первый раз в жизни. Пусть не слишком высоко и ненадолго, это неважно. Но несколько секунд я видела тёмные кроны столетних дубов, шпили башен Академии, огни города у себя под ногами и поняла: это — только начало. Всё впереди!

Так закончился мой самый счастливый третий день второго месяца весны, мой первый в жизни настоящий день рождения.

Засыпая, я улыбалась и хмурилась одновременно. Улыбалась, думая о семье, — жаль, что я не нашла их раньше! А хмурилась, когда мысли перескакивали на лорда Тиурру. Выходило, что тот вольно или невольно меня обманул. И спешить с замужеством мне не обязательно, и жить в доме идеальной и притом не терпящей возражений бабушки я не должна — другие-то так не поступают!

А почему так вышло? Ведь сознательно он мне никогда не лгал. Если не мог о чём-то сказать, допустим, о взрывах, — честно о том и предупреждал. Отчего у меня присутствует ощущение, что ноги несгибаемого домостроя растут из воззрений, которые лорду Тиурре внушили в нежном возрасте? Легко можно представить, что именно раз за разом повторяла леди Марсиалла семилетнему мальчику, когда погибла его мать, а отец навсегда покинул дом. Кстати, я не задумывалась раньше, но вставал вот какой вопрос. Допустим, отец лорда Тиурры решил отомстить Га-Каррашту за жену и потому торчит на границе. Это понятно. Непонятно другое — почему он совсем не наведывается в поместье матери? Странно ведь, нет?

Гм, а надо ли мне в это лезть? Каковы мои шансы убедить лорда Тиурру в том, что взгляды его бабушки на семейную жизнь — не единственно верные? Леди Марсиалла его вырастила и горячо любит, он отвечает ей не меньшей привязанностью. И вдруг в эту идиллию вклиниваюсь я. Что, спрашивается, произойдёт дальше? Ответ ясен — пинка мне дадут с двух сторон. Возможно, надо показать лорду пример — причём не один — счастливой семьи, где жена не сидит канарейкой в клетке. Но не факт, что и двадцать примеров перевесят одну бабушку.

Всё, заканчиваю думать о ерунде. Мы расстались. Теперь моё дело — идти дальше дорогой, которую сама выбрала. Для меня именно она — верная, к чему бы ни привела…

А сейчас — сплю…

Наутро под дубом на пути в трапезную меня ждал сюрприз — лорд Тиурра с подарком на прошедший день рождения. Я заморгала и замахала руками — ничего я от него и не прошу, и не жду.

— Подарки на дни рождения дарить принято, — чуть вымученно улыбнулся темноволосый красавец, — так что прими.

— Не могу! Я больше не ваша невеста, а от посторонних нельзя брать ничего, кроме цветов и конфет. Но цветы мне не нужны, а конфеты я не ем. Хотя можете подарить колбасу, скормлю её Хаосу.

— Сначала посмотри, что я сделал, а потом отказывайся. Я не мастер в изготовлении артефактов, но кое-что умею. Этот браслет, — достал из сафьянового футляра изящную серебряную вещицу, украшенную несколькими изумрудами, — изготовлен специально для тебя. Тут три камня. Нажав на любой из них, ты активируешь щит, какой мог бы создать я сам, он будет защищать тебя несколько часов. Пользоваться каждым камнем допустимо раз в сутки. К следующему дню они зарядятся снова. И пожалуйста, не называй меня больше посторонним, это больно.

Наверное, я слишком, может быть, даже недопустимо резка. Но как вести себя по-другому, если мне тоже больно, а он раз за разом появляется рядом и ковыряет рану, не давая ей не то что зажить, но даже затянуться?

Уставилась на него в упор:

— Лорд Велани, я вчера расспросила свою маму, леди Рени. Она рассказала, что познакомилась с отцом во время боёв на границе Га-Каррашта. И они ездили повсюду вместе и вместе сражались и после свадьбы. Целых полтора века. В поместье мама перебралась, только когда появился Колин. А теперь, раз мы с ним выросли, она хочет снова присоединиться к отцу.

— Это ты к чему?

— К тому, — посмотрела грустно и серьёзно ему в глаза, — что я не приму ваш браслет. Мне нужна не безопасность, лорд.

Кстати, странно — как случилось, что сама я до сих пор не знаю, когда день рождения лорда Тиурры и сколько ему лет?

— А чего бы ты хотела?

— Жить так, как живёт моя мама.

Ну да, это я удачно сформулировала. К леди Рени не посмеет придраться никто — мама безупречна, и желание дочери пойти по стопам матери тоже на первый взгляд выглядит похвальным. Вот пусть поразмыслит!

Лорд Тиурра действительно задумался. А я быстро присела в неглубоком реверансе и поспешила дальше — есть хочу! От вчерашних волнений аппетит сегодня зверский!

Ушла я примерно на полтора шага, а потом меня дёрнули за руку, и пришлось снова остановиться. Оглянулась недоумённо:

— Разве мы не всё обсудили, лорд?

Высвободила захваченную руку — и опустила глаза, почувствовав тяжесть на запястье. Там блестел браслет. Ну вот зачем, спрашивается, так делать?

Он улыбнулся краешком губ:

— Снять не получится, скажу сразу. Точнее, получится, но только если ты примешь его, признав себя хозяйкой. Тогда будешь надевать и снимать, когда захочется. Но до того можешь тянуть, плавить, пилить — не поможет. — Тон казался спокойным, прохладным, словно лорд Тиурра отвечал на банальный вопрос о погоде.

— Зачем? — прищурилась я.

— Затем, что я знаю твой характер. Вряд ли ты на лето поедешь к своим родным и уж наверняка не согласишься жить рядом со мной, в особняке Велани. Но быть одной тебе пока опасно, у семьи Эрранд немало врагов, а ещё немало тех, кто хочет отплатить за унижение Дома Рекон и сорванные планы лорда Венземира. Я не позволю тебе погибнуть из-за юношеской запальчивости и не хочу день за днём просыпаться по утрам с единственной мыслью — жива ты или нет. Так что прими эту защиту, такое ни к чему не обязывает.

Ну да, совсем «ни к чему». Просто постоянно носить на руке напоминание о том, о ком даже думать больно. Почему мы оба так упрямы?

— Благодарю за подарок, лорд Велани.

А что я могла ещё сказать?

Задвинув браслет под рукав, помчалась на завтрак На бегу фыркала — подарили собаке новый ошейник, ах какая радость! Собака в восторге, гав-гав! Вообще, я и до появления магии падкой на блестящие безделушки не была, хотя к деньгам относилась бережно и серьёзно, а сейчас этот нежеланный презент скорее раздражал, чем радовал.

Я не я буду, если не попробую его снять! Кстати, уже есть идея как, точнее, целых три идеи.

И, между прочим, если лорд Тиурра, как утверждает, знает мой характер, зачем тогда зимой навязывал то, что я заведомо не одобрила бы — пожизненную ссылку в бабушкино поместье? Неужели его доверие к леди Марсиалле настолько глубоко, что он принимает любую её идею вообще без критики? Вот сказала бабушка, что молодая жена должна сидеть дома и ждать мужа — так пусть сидит и ждёт! Бабушка лучше знает, что полагается делать новоиспечённой супруге. Бред какой-то…