Поднял глаза - Виктор. Ползёт и смотрит не столько на спасаемого, сколько с ужасом - на мутное стекло наверху. Чего это он? Ага. Ясно. Опускается. Там, где остался Лэндон, стекло опустится крышей, а здесь, на открытом месте, сдавит, как бабочек под стеклом, простите за каламбур.

Всё. Правую можно опустить. Виктор ухватил неизвестного под мышки и быстро пополз назад, чуть сдвинув меня к пропасти. Ничего. Сейчас рядом никого не останется, отдохну - и тоже назад.

Земля под телом задрожала. Чуть впереди меня будто судорогой пробило. Я только напрягся привстать - пласт земли подо мной рухнул в бесконечность. Я вцепился в край - и взглянул вниз.

Отверстие плотно забито прозрачной, бледновато-жёлтой массой. При усилии, наверное, можно представить, что это что-то вроде чудовищной медузы. Она поднимается с волнами серого тумана, выбрасывая на поверхность Земли щупальца и стараясь ими зацепиться по краям дыры. Но разъём между Землёй она не забила полностью. Я лежал на кромке и всматривался в бездну.

Оттуда, снизу, медленно и величаво всплывали всё новые и новые чудовища. Не так много. Поэтому мой взгляд тоже медленно, но опускался и опускался, инстинктивно пытаясь разглядеть между всплывающими телами дно.

Внезапно я застыл, словно оглохнув.

"Прыгай", - прошептала бездна.

А чудовища продолжали торжественно вздыматься.

"Ты не такой, как все. Ты знаешь, что прыгнуть - это не умереть, а насладиться полётом", - шептала бездна, и её шёпот легко глушил звуки вокруг меня.

Я лёг грудью на обрыв. Из низкого помещения в безграничное пространство - искушение сильное. Тем более - я знал, что бездна не врёт. Даже в её мире я могу встать на ноги. Всё равно на чём - на спине чудовища или на том, что является её поверхностью.

"Прыгай. Падение - это свобода и взлёт. Только ты знаешь об этом".

Я подобрал ноги под себя, потом просто сел на краю. Склонился над пропастью.

Бездна ласково покачала меня в волнах пространства.

"Падай. Руки в стороны - взлетай!"

Я поёрзал, соскальзывая на край обрыва.

"Ты единственный! Здесь, наверху, ты слабый, ты чувствуешь боль. Внизу ты бесстрастный ангел, парящий над бездной!"

Руки напряглись, готовясь к толчку.

"Я готова принять тебя, Падающий! Я жду Тебя!"

Странные, неясные звуки за спиной становились всё тише. Всё ближе подступал гулкий фон снизу. Он обволакивал меня. Я нагнулся над бездной - пространство обняло меня. И я соскользнул в него.

Под ноги метнулось блестящее бледно-жёлтое щупальце - и глухота пропала. Обманули… Одновременно услышал крики сверху, увидел головы за кромкой обрыва. Поздно. Бешенство плеснуло сжигающей яростью. Я выхватил "Скорпион" и принялся резать щупальце подо мной, стремясь убрать преграду или хотя бы вырезать в ней брешь.

Едва я нагнулся, злобно примериваясь располосовать как можно больше подрагивающей плоти, как моё левое плечо пронзила огненная боль. Всё ещё падая, я увидел, как из плеча выскочило что-то вроде наконечника стрелы и со щелчком распялилось на четыре когтя. "Кошка"?.. Откуда у них "кошка"? Они же выдерут мне плечо, едва верёвка закончится! Или если я не успею подготовиться.

Торопясь, я высвободил из куртки правую руку. Лапу "кошки" с воплями ярости оттянул подальше и вложил между телом и нею сколько смог слоёв.

Щупальце взметнулось передо мной, разбрызгивая мутную жидкость. Здесь меня не проведёшь. Если уж Рон выжил… Бледно-жёлтая плоть вновь взрезала воздух - совсем близко. Сквозь слёзы бешенства и боли я закричал:

- Дура толстая! Сюда! Ближе!!

И эта дура послушалась! Кажется, она вознамерилась прихлопнуть лёгкую добычу, болтающуюся в воздухе. Но каждый раз промахивалась. На этот раз она прицелилась и хлестнула так близко, что, стой я на месте, она схлопнула бы меня как муху… Но я падал - щупальце свистнуло перед самым носом. Но к тому моменту я подтянул ноги и правой лягнул его хорошенько, стараясь не просто остановить собственное движение, но ещё как-нибудь использовать медузу для прыжка наверх, как на батуте.

Плотность помешала. Я элементарно пробил плоть щупальца - и пошла потеха. Медуза заплясала вокруг меня, корчась от раны. Ну, а я, как благодарный партнёр по танцам, резал её очередями "Скорпиона" и лягался, как сумасшедший.

Медузий яд сжигал меня, и я даже не заметил, что верёвка закончилась и меня осторожно потянули вверх. Кажется, я был отравлен так, что вообще ничего не соображал, кроме одного: это я обманул бездну! Я зациклился на этой мысли. Помню - здорово хохотал, прерываясь на болезненные вопли, когда дёргали слишком резко. Помню, замолчал "Скорпион" - я запихнул его за пояс, сжал кулак и сунул большой палец между указательным и средним: "Что? Сожрала? А фиг тебе!"

"С тобой не получилось - сожру другого", - спокойно ответили мне отовсюду.

… Меня передавали с рук на руки. Сначала было стыдно. Потом стало всё равно. Я плыл в жесточайшем бреду, не узнавая никого. Развороченное "кошкой" плечо ныло, словно его придавили, да так и оставили. А кожа горела, будто меня не отпускали с костра… Дождался. Смог представить лицо Дилана и услышать его взволнованное: "Что случилось? Что с тобой?" Еле шевеля обгорелыми губами, прохрипел:

- Она живая… Она кого-то жрёт…

"Сможешь прийти ко мне, пока с тобой возятся?" - уже спокойно спросил Дилан.

Я закрыл глаза - и устало привалился к решётке Дилановой клетки.

Плечо горело - нет, плавилось в огне. Я - горел сам. От злости на себя. Поддался голосу. Поддался искушению испробовать ещё одно падение… Но ведь какое падение…

Дилан склонился передо мной. Лицо его плыло, никак не желая остановиться. Или я не мог сосредоточиться на нём.

- Сейчас станет легче, - сказал Дилан. - Я видел, как Брин готовил обезболивающее. Зачем ты прыгнул?

- Она… позвала. Бездна… Тот мир…

- Ты сказал - бездна живая. Не разговаривай. Кивай. У тебя было впечатление, что она позвала? (Отрицательное мотание головой) Ты услышал её? (Кивок) Самое странное, что я был отторжен в тот момент, когда ты взглянул в пропасть. До момента, когда тебя вытащили, я и не знал, что ты прыгнул. Только по словам ребят понял. Но зачем?

- Она… обещала свободу…

- Остальные - бездны не слышали. Следовательно, она общалась с тобой напрямую. Потому и я был отключён от тебя. Значит, ты думаешь, она живая. (Кивок) А почему ты решил, что она кого-то… пожирает?

- Она… сказала. И видел… смутно. Показала… Чтоб не радовался… что сбежал…

- Интересно, на тебя подействует моё обезболивающее, если я тебе вколю здесь, в твоём сне - в моей реальности? - задумчиво спросил Дилан.

- Откуда…

- Все лекарства на столе. Они знают про агорафобию и думают, что не выйду. Меня волнует в ситуации одно: они увидят в твоём сне - в моей реальности, что я выхожу?

- Нет.

- Что именно нет?

- Не надо укола. Я… сейчас приду в себя, и мне надо будет…

- Не говори глупостей. Ты весь в слизи одной из тех тварей. Слизь высыхает на тебе. Кожа пузырится и… Тебе больно.

- Время… Времени мало, чтобы отсиживаться.

- И что ты можешь сделать в таком положении? Ты беспомощен…

Я зарычал. Слова Дилана с одной стороны - с другой стороны, я начинал тупеть от действия обезболивающего. Я знал, что оно помогает унять боль, но - чёрт бы их всех! - оно притупляло моё восприятие действительности! Вот так напыщенно…

Закрыв глаза, я вернулся в мой реал. Меня трясло - от ненависти к собственному плачевному состоянию.

"Не торопись, - сказал Дилан. - Если у тебя есть что-то в твоём арсенале - используй его, но не торопись".

Сквозь болезненное марево в глазах я увидел постепенно сужающийся мир - начинало действовать лекарство. Грузовик. Гарм, лежащий внимательно глядя на меня. Мирон, что-то с жаром доказывающий доктору Арнольду, который срезал с меня одежду, время от времени нечаянно дёргая присохшие к телу лоскуты и сам кривясь от жалости и прочувствованной им боли. Ему помогал профессор Легатта, чем-то сильно встревоженный, то и дело поглядывающий - украдкой, как он думал, - на собственное запястье. Чуть сдвинув глаза, я увидел неподалёку, как ни странно, Лэндона. Он стоял, отрешённо глядя в сторону и машинально накручивая на - что это у него? - а, на сложенный ствол гарпунного арбалета верёвку. Хм, вот кто меня подстрелил. Весело…