Словно на прогулке, Дэнил наклонился в сторону и вынул из "притороченных" запасников мотоцикла что-то небольшое и круглое. Подбросил пару раз на ладони, точно примериваясь к тяжести, и швырнул в медузу Горгону. Я схватил одну куртку бросить на Гарма, а второй укрыл нас обоих.

Дрогнула земля под мотоциклом. Люди кинулись врассыпную.

Смачные тяжёлые шлепки. Под некоторыми мы с трудом держались. Под другими нас едва не похоронило.

Когда всё затихло, я отбросил отяжелевшую куртку и открыл псину. Мда. Мотоцикл легче перевернуть и встряхнуть хорошенько, чем пытаться просто очистить его от медузьей слизи. А вонь-то… Что-то я в последнее время слишком брезгливый стал. То в коридоре дома, где жил Дэнил, запахи не нравятся, то здесь… Но "аромат" и вправду оказался выворачивающим. Я даже некоторое время дышал ртом, лишь бы не чувствовать резкого запаха гниющей плоти.

После минут затишья и растерянности к нам начали подходить. Я выбрался с сиденья мотоцикла и вытащил Гарма на местечко посуше. Дэнил тем временем оттащил машину подальше от месива погано пахнущего желе.

В первом подошедшем к нам я узнал Питера. Он держался странно. Смотрел не на меня, а на Дэнила. Смотрел со странным выражением глаз. Вроде и радовался, а вроде… Тем сильнее прозвучали его слова, когда он привычно замедленно проговорил:

- Снова убивать приехал? Кого на этот раз? Всех?

Дэнил оглянулся на него.

- Питер?

Подошедшие позади него мгновенно вскинули оружие.

- Сегодня ты никого не убьёшь.

Сначала я никак не мог сообразить, каким образом меня отличили от Дэнила. Потом дошло - татуировка. Из верха у него оставалась лишь майка. Бывшие курткой лохмотья, прилипшие к боковой арсенальной коробке мотоцикла, медленно исчезали в медузьем кислотном яде. Плечи на виду.

Несмотря на тягостную ситуацию, Дэнил меня буквально загипнотизировал. До сих пор железно собранный, он словно обмяк, двигаясь лениво и текуче. Сбоку я видел, как на его спине мягко шевелятся два меча, едва он начинал двигаться. Почти незаметно. Вспоминая свои недавние ощущения, я невольно улыбался, отворачиваясь: что для Дэнила являлось нормой жизни - мягкое движение зверя, мощное обаяние внутренней силы, для меня до сих пор - праздник, карнавальная маска. Хотя я и обладал всем тем же.

Тяжёлая грация сильного зверя околдовала и подпольцев. Как люди, привыкшие жить в экстремальных условиях, они сразу почуяли в нём воплощение идеальной опасности. Они заторопились, занервничали, со страхом вглядываясь в пришельца с того света. Столько лет считать его мёртвым, не оглядываться на ещё одну опасность в жизни, - и вот он сидит перед ними на мотоцикле, равнодушно всматриваясь в них - возможно, прикидывая, кого убить первым.

Я понял, что пора вмешаться. Оставив Гарма у стены, под которой нашлось немного сухого места, я зашагал к Дэнилу, с трудом находя для ноги более-менее нормальные просветы в дохлом желе, где медузий яд не сразу сожрёт мои ботинки.

Питер обошёл Дэнила, так и не шевельнувшегося, и присоединился к своим. И почти сразу обернулся на движение позади маленькой группы. Какой-то парнишка и Рон несли стонущего Ильма, на котором почти не осталось одежды. Кажется, его вытащили из желейного холма медузы: кожа сожжена в лопающиеся на глазах пузыри, которыми всё ещё продолжала вздыматься. Одна из двух женщин бросилась на помощь. Следом за ней - маленькая девочка, в которой я неожиданно узнал малышку, за которой гналось чудище со змеиным трёхголовиком. Оглянулся Виктор и почти побежал к другу.

Ильму, кажется, по жизни не везёт. То в дыру чуть не свалился, то под медузу…

Рон осторожно спустил его на землю, предоставив женщине хлопотать над пострадавшим, и пошёл к своей малочисленной армии.

Я вглядывался в группу людей с растущей тревогой. Из парнишек с Нижнего уровня, решивших остаться в армии Рона, я увидел лишь двоих. Неужели трое погибли?

Пересчитал людей. Учитывая тех, кто остался за спиной Рона, пятнадцать человек. Это все? Всё, что осталось от гарнизона?

- В следующий раз не подкрадывайся, - спокойно сказал Дэнил. - Рискуешь.

- Чем? - удивился я, садясь позади него на мотоцикл, как на скамейку. - Ты же видишь.

- Я не всевидящий.

- Жаль.

Он развернулся ко мне.

- Это такой способ тонкой издёвки?

- Да нет. Просто на самом деле жаль. Был бы ты всемогущим…

Я вздохнул, глядя на приближающегося Рона.

- Сантименты могут помешать работе, - угрюмо сказал Дэнил и отвернулся.

Разгребая медузье желе, Рон подошёл ближе и встал, разглядывая Дэнила. Остатки гарнизона продолжали за его спиной держать Дэнила на мушке.

Голова Дэнила почти незаметно дёрнулась. Он поднял руку - ладонью перед собой, будто останавливая Рона. Дуновение тёплого ветерка - и все застыли, не веря глазам: мокнущий гной медузы скукожился, словно тающий снег в ускоренной съёмке, слипся в неряшливые сугробы. Ещё минута - и по всей улице от малейшего движения принялись разлетаться сухие мутновато-желтые хлопья.

Гарм повертел косматой башкой, оценивая обстановку, и неторопливо потрусил к нам. И в изумлённой тишине его шелестящий шаг стал единственным упорядоченным звуком. Пока пёс не лёг у ног Дэнила.

Рон опасливо переступил на месте, тревожно присматриваясь к шуршащим завалам под ногами, и взглянул на Дэнила. Точнее - на его плечо. Потом - в глаза.

- Ты Дэнил-убийца.

- Скорее, что-то вроде кинжала милосердия.

- Ты так уверен в себе, что можешь судить, кто достоин жизни, кто - нет? Не боишься ошибиться? Чувствуешь себя Богом?

- Я помню тебя, мальчишка, - высокомерно сказал Дэнил. - Здесь, внизу, понятия Жизни и Смерти смещены. Я не даю милосердия Жизни. Я даю милосердие Смерти. И ни в чём не раскаиваюсь. Я - вижу.

- И… сколько человек ты сейчас видишь достойными милосердия… Смерти?

- Пожалуй, только одного.

- Сегодня ты снисходителен.

- Нет. Повторяю: я - вижу. И я не зря сказал - пожалуй. Ильм ещё держится, несмотря на мутацию, изменившую его лицо. И несмотря на то, что Бездна уже влезла в его мозги.

Он сказал это так безразлично, что Рон тревожно оглянулся на Ильма, над которым хлопотали уже обе женщины.

- И что? Зачем ты пришёл?

Дэнил вынул из кармана пульт и протянул его Рону.

- Держи. Сейчас вы пройдёте эту улицу до конца. Будет тупик. Войдёте во двор. Найдёте лестницу. Она там единственная. Подниметесь по ней. Пультом откроете люк в квартиру. Она однокомнатная. Холодильник полон. Есть аптечка. Есть душ. Если мы не вернёмся через три часа, вас заберёт доктор Арнольд. Всё ясно?

Ошарашенный Рон, глядя на Дэнила вместе с подошедшим к нему Питером (ствол тот держал направленным на Дэнила), вертел в руках пульт.

- То есть… наша служба здесь закончена? Мы можем вернуться к нормальной жизни? Ты это хочешь сказать?

- Я хочу сказать, что ты должен выполнить только то, что я сказал. Идите. И побыстрее. На следующие три часа вам здесь не место.

- Ты правда никого не убьёшь?

- Правда. Выметайтесь из Подполья как можно быстрее. Мне нужна свобода действий. Здесь сейчас начнётся настоящая свистопляска. Ещё мне не хватало, чтобы кто-то при этом под ногами путался…

Рон крепко сжал пульт и развернулся к своим. Питер остался. Каменное лицо ничуть не изменилось, когда он спросил:

- Ты - видишь. Мы выживем?

- Куда вы денетесь? Вам придётся выжить.

Питер медлительно перевёл взгляд на меня. Кивнул и спокойно сказал:

- Я тебе верю, потому что с тобой рядом Вадим и он верит тебе.

- При чём тут Вадим? - уже раздражённо спросил Дэнил.

- Он - человек. Способен на человеческий поступок. - Питер мешковато развернулся и, по-медвежьи переваливаясь, заторопился за подпольцами.

Дэнил изумлённо посмотрел ему вслед, потом - на меня.

- Что за хрень он нёс? Что он имел в виду?