Я прикусила губу, но идея уже сформировалась в моей голове. С одной стороны, я не хотела приводить его к той клетке из выброшенных на берег коряг. Если бы я это сделала, Салем и заточённый фейри смогут сжечь мир вместе, или что он там планировал.

С другой стороны, я должна доставить его к Мерроу. Что, если я заставлю его думать, якобы это его идея? Мне просто нужно, чтобы Салем считал, будто он вытягивает эту идею из меня против моей воли.

Я стиснула зубы, бросив на него решительный взгляд.

— Я не скажу тебе, как найти этого твоего друга. Я уверена, что это приведёт лишь к разрушению. Я это уже видела. Ты собираешься сжечь весь мир.

— Ааах, Аэнор… — его голос походил на соблазнительный ветерок, который обволакивал моё тело. — Принцесса всё ещё думает, что она здесь главная. Как же будет восхитительно, когда ты поймёшь истину. Это чудесно — видеть, как ломается дух прекрасной женщины, — он выпрямился, приближаясь ко мне, и его движения были медленными, ленивыми. — Скажи мне, Аэнор. Ты знаешь, где найти моего друга?

На самом деле я этого не знала, по крайней мере, хоть с какой-либо точностью. И это чертовски удачно, потому что у меня возникло чувство, что я умру в тот же момент, когда он получит желаемое.

— Нет.

— Это мы ещё посмотрим, Аэнор. Мы посмотрим, что ты действительно знаешь, когда я вытяну это из тебя, — он сделал ещё один шаг вперёд, и призрачное пламя, казалось, запылало вокруг него. Его глаза стали ярче, сверкая, как буйный закат.

Я выдержала его взгляд, заворожённая им.

— Ранее ты почувствовала, на что я способен, — промурлыкал он. — Я едва не принудил тебя вскрыть собственные запястья. Теперь мне нужно, чтобы ты рассказала мне, что тебе известно на самом деле. Заставить тебя ответить на некоторые вопросы не составит труда. Ты склонишься пред моим контролем.

Его магия гудела вокруг меня, пульсируя в моей крови, и я почувствовала, как он завладел моим разумом.

Я медленно вернулся к своему столу, оставив её ждать и гадать, что же я сделаю. Прямо сейчас моя воля захватила её разум, и всё, что она могла — это стоять там. Ждать.

И я не спешил облегчать её ожидание.

Моя кошка Аврора тёрлась о мои ноги, и её громкое мурлыканье разносилось по комнате.

Я украдкой бросил ещё один взгляд на моргену; её влажные голубые волосы рассыпались по плечам. Её красота отвлекала меня. И было в её запахе нечто, кажущееся мне тревожно заманчивым. От неё пахло солнечным морским воздухом и полевыми цветами. И под этим скрывалось что-то уникальное для неё, что неумолимо притягивало меня ближе — нечто дикое, что мне хотелось приручить.

Я отогнал от себя эти странные мысли.

Из ящика стола я достал бутылку коньяка 1858 года. Мне нравилось, что Аэнор смотрит на меня, зная, что я контролирую её. Я наслаждался звуком её сердцебиения, когда она смотрела на меня. Запах её страха согревал мою кровь.

Покорение смертельного врага было слаще бренди.

Я неторопливо налил коньяк, затем позволил теплу импульсом выйти из моей ладони, чтобы согреть бокал. Я сделал глоток, наслаждаясь древним, богатым вкусом — редкая бутылка из тех времён, когда лучшие виноградники ещё не были уничтожены.

В холодном пепле моей души тлел уголёк. Мой пульс, казалось, реагировал на учащённое сердцебиение Аэнор.

Вот это было глубоко незнакомое чувство. Или, скорее, давно похороненное чувство, дремлющее в моём сознании целую вечность. Это похоже на открытие ощущения, потерянного для эволюционной истории.

Это чувство победы возбуждает меня?

Я снова повернулся к ней, понюхал коньяк и посмотрел на неё поверх края бокала.

Она стояла неподвижно, ожидая моей команды.

Я подошёл ближе к ней, наблюдая, как её грудь быстрее поднимается и опускается при моём приближении. Её охватила лёгкая паника. Морская вода намочила её майку.

Когда-то, давным-давно, я бы пытками выбил из неё ответы, как она и сказала. Я бы впивался зубами в её идеальную кожу, наслаждаясь её криками. Может быть, я и утратил аппетит к таким мирским удовольствиям, но злые дела липли к человеку, как дым. Я никогда не избавлюсь от этой вони. Аэнор чувствовала это на мне, и это заставляло её паниковать.

Я сделал ещё один шаг вокруг неё, и мой взгляд скользнул по её влажной одежде. В последнее время садизм меня не радовал. Когда я закончу с ней, я убью её быстро. Я должен был сделать это давным-давно, но какой-то безумный порыв удерживал меня от того, чтобы причинить ей боль.

Я позволил магии вырваться из моего тела и вторгнуться в её разум. Прямо сейчас, она слышала барабаны моей чарующей магии, громко стучащие в её крови. Я наблюдал, как её спина выгнулась дугой, когда моя магия начала полностью завладевать ею. Она смотрела на меня с чистой ненавистью в голубых глазах. Это походило на вызов, который я хотел принять — «вот только попытайся приручить меня».

Я не желал женщину уже целую вечность.

За исключением этого момента.

Мой взгляд скользнул вниз по её телу, охватывая тонкую талию и идеальные изгибы. Одежда прилипла к телу. Именно тогда в моём сознании вспыхнул импульс иного рода.

Зачем мучить её болью, когда я могу заставить её страдать от сексуального желания?

Я хотел, чтобы она склонилась над моим столом, скользкая от желания. Я хотел видеть, как она извивается, стонет в эротической муке подо мной. Я заставлю её пульсировать от столь глубинной сексуальной боли, что она скажет мне всё, что я захочу узнать. Тот факт, что она презирает меня, лишь сделает её желание ещё слаще.

Моё дыхание участилось, когда я начал говорить в её голове. Это был голос бога, который она не могла услышать обычными словами. Она знала только, что жар пронизывает всё её тело. Я уже слышал, как учащённо бьётся её пульс. Её грудь начала вздыматься и опускаться быстрее, зрачки расширились.

Мои глаза скользнули вниз к её идеальной груди, соски уже напряглись под влажной тканью. Когда её полные губы приоткрылись, я представил, каково это — целовать их, когда мой язык танцует с её языком. Температура её тела поднялась, кровь бешено неслась по венам.

В моём разуме проступил образ Аэнор, идущей к моему столу и расстёгивающей шорты. Её глаза будут гореть от вожделения, и она будет удивляться, почему не может контролировать себя…

Но по её взгляду я сразу понял, что в её глазах нет настоящей страсти. Её тело могло согреться от магического желания, но ненависть ко мне пронзала её, как лезвие льда.

И это выражение в её глазах вывело меня из транса.

Я стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки.

Что, чёрт возьми, на меня нашло? Что это было?

Я превращался в прежнего Салема, зверя с ненасытным аппетитом к сексу и насилию. Того, кто терял концентрацию при малейшей провокации. Нет, не совсем так. Даже в те дни я не использовал такого рода магию, чтобы управлять женщинами. В этом не было никакой искусности. Что же славного в обольщении при помощи магии?

Я сделал большой глоток коньяка, почти осушив бокал. Аэнор пробыла со мной всего несколько мгновений, а я уже терял контроль. Старый зверь поднимался во мне.

«Не теряй из виду свою судьбу». Богиня Анат назначила мне крайний срок, и я в него уложусь. После тридцать первого октября, когда начнётся самая тёмная половина года[3], всё будет кончено.

Как только я снова овладел собой, я начал ходить вокруг Аэнор, подбираясь всё ближе.

— Расскажи мне в точности, что ты помнишь с того дня. Ты поймала кое-кого под водой. Где это произошло?

Она закрыла глаза, её дыхание участилось. Она определённо ненавидела моё вторжение в её разум, но была бессильна остановить его. Её груди быстро поднимались и опускались, и мой взгляд скользнул к ним.

— Это было в середине лета, — её ногти впились в ладони. — У нас был большой праздник середины лета. Ты же знаешь, как это бывает. Яблоневые рощи, алкоголь, танцы. Люди сношаются в траве. Но не я. Я никогда этого не делала… — её пальцы ещё глубже впились в ладони. — Ну, был один случай…