В пузыре вспыхнул мир смерти. Деревья увядали, в воздухе клубился тёмный дым. В видении морское дно треснуло и разверзлось, пламя вырвалось из расщелины…

Видение распространилось из пузыря, вытекая в реальность. Море вокруг меня забурлило и закипело. Я отступила от океана, когда вода обожгла мою кожу. От блестящей поверхности поднимался пар. Затем я с ужасом наблюдала, как вода начала испаряться, оставляя после себя только пыль. Жар обжигал мою кожу, как будто я стояла на солнце. Я вся горела, задыхалась.

Изображение снова замерцало, и холодное море разбилось о мои ноги. Наконец, я выдохнула, осматривая свои руки на предмет ожогов.

Боги милосердные. Неудивительно, что Мерроу пытался убить нас. Само собой, он видел, что мы направляемся к нему, готовые обрушить всё это разрушение на мир.

Я оглянулась на тёмный лес. Салем не придёт за мной, и у меня достаточно времени, чтобы использовать свою магию для передачи сообщения Мерроу.

В шторм обычно нельзя увидеть фосфоресценцию, светящуюся в море. Но с помощью правильной магии можно притянуть к себе биолюминесценцию — тех маленьких светящихся существ, которые заставляли тёмное море искриться и светиться по ночам. При наличии правильной магии можно использовать этот сверкающий океанский свет, чтобы отправить сообщение.

— Бог океана и моря, пошли мои слова Мерроу по ту сторону воды, — когда волна отступила, я провела кончиками пальцев по воде и написала: «Мерроу». Когда мои пальцы скользнули по поверхности воды, под ней засияло фосфоресцирующее свечение.

Я начертила ещё одно сообщение: «Я единственная, кто может остановить Салема».

Океан высасывал эти слова из меня, посылая их к Мерроу.

Ещё одна волна обрушилась на меня, промочив. Когда вода успокоилась, я написала: «Мне нужно морское стекло».

Море поглотило и это послание, вспенив его под водой.

Когда слова появились снова, они ускользнули от меня под поверхность океана. Я уставилась на слабые проблески света, сияющие в небе и уплывающие всё дальше от меня.

Когда я повернулась к дому, моё сердце ёкнуло. Салем наблюдал за мной, и его тёмные крылья ниспадали за ним каскадом. Его глаза горели ледяным огнём.

Это не был утончённый Салем в мохеровом костюме. Это был Люцифер. Он обратился, и короткие чёрные рога торчали из его обнажённых лопаток. Он пришёл вооружённый мечом, и эта серебристая звезда сияла на его прессе. Он стоял со сверхъестественной неподвижностью демона. Призрачные языки пламени танцевали в воздухе вокруг него, тёплый свет подчёркивал мужественные черты его лица.

— Аэнор, — сказал он хриплым голосом. — Планируешь побег?

— Я хотела посмотреть, что произойдёт, если ты достигнешь своих целей. Поэтому я створила небольшое заклинание, чтобы увидеть, что ты запланировал. Я сама это видела. Мир горит. Море кипит, пока не испарится. Вот что случится, если мы доберёмся до клетки из коряг.

Пламя вспыхнуло вокруг него.

— Вот что ты видела? — это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос. Бесстрастно. Невозмутимо.

— Ты этого хочешь? Ты пытаешься собрать армию фоморов, чтобы сжечь мир дотла? — я глубоко вздохнула, мои ноги немного дрожали. — Кажется, теперь я понимаю. Вся твоя изысканность — бренди, дворец, дорогие костюмы. Ты излишне компенсируешь, не так ли? Ты используешь замысловатость, чтобы скрыть, кто ты на самом деле. Ты просто хочешь всё это сжечь.

Салем опустил подбородок, пристально глядя на меня. Жестокая, холодная красота сияла на его лице, как звезда.

— Я же сказал тебе, Аэнор, — под его шелковистым тоном скрывалось острое лезвие, предупреждение. — Больше никогда не перечь мне. Твоя мать умерла быстро, но я могу сделать твою смерть очень неприятной, если придётся.

Рога и языки пламени медленно отступали в темноту.

Чудовище, убившее маму, стояло передо мной.

Он мог скрывать свою чудовищную сторону под элегантностью, но я знала, что таилось под ней.

Вороны проносились над нашей головой, пронзительно крича, пока мы снова добирались до дома. Мы шли молча, пока я собирался с мыслями. На том месте я чувствовал, что вот-вот потеряю контроль. Мне как будто хотелось затащить Аэнор обратно в дом и никогда не отпускать.

Но я не хотел причинять ей боль. Нет, я хотел обхватить её своими крыльями и прижать к себе.

Какой странный порыв.

И что самое удивительное, угроза убить её казалась совершенно неправильной. Словно эти слова были ядом, отравившим мою кровь, как только я их произнёс. Я чувствовал, как эта угроза разъедает меня изнутри.

Почему?

В своё время я, конечно, совершал вещи и похуже, чем убийство кого-то из мести.

Маленькая чертовка полностью проникла в мою голову, путаясь и опьяняя мои мысли. Внезапно я понял, что не могу просто угрожать ей смертью, не чувствуя себя виноватым.

Может быть, дело в том, что она, казалось, понимала меня… утончённая внешность и зверь, который скрывался под всем этим. Она видела меня насквозь и находила отталкивающим. Как и любой здравомыслящий человек.

Мой взгляд скользнул к ней. Дождь стекал по её рукам и заставлял одежду льнуть к телу. Она шла, сгорбившись и обхватив себя руками.

Теперь я знал только то, что не могу упустить её из виду.

Я мог бы приказать ей прямо сейчас. «Никогда не покидай меня. Не говори, пока к тебе не обратятся. Поклоняйся мне как богу, Аэнор…»

Но я не желал снова вторгаться в её сознание, потому что не хотел видеть, как она пронзает себе ладони.

Когда я толкнул дверь в дом, там было тихо и темно. Ведьма легла спать, больше не беспокоя меня своими предсказаниями. Аэнор молча поднялась за мной по лестнице. Желание сорвать с неё мокрую одежду и затащить в постель, чтобы согреть, было непреодолимым.

В спальне она бросила на меня яростный взгляд, словно читая мои мысли.

— Я снова выберу пол.

Чтобы она снова смогла сбежать? Может быть, послать сообщение Лиру, этому нудному беловолосому петуху.

Лир, угрюмый морской мудак.

Её любовник.

Мысль о том, что он прикасался к ней, разжигала огонь в моих венах. Мне придётся что-нибудь сжечь, чтобы выбросить его из головы. Желательно его самого и сжечь.

Но пока я жду этого, я заставлю её подчиниться моей воле.

— Нет, Аэнор, — мой голос звучал грубо, отчаянно. — Теперь у тебя есть два варианта. Я могу связать тебя на время сна или заколдовать, чтобы ты осталась в этой комнате. Что ты выбираешь?

Её прекрасный рот открылся и закрылся, и на мгновение она выглядела ошеломлённой. Затем она взяла себя в руки и кивнула на кровать.

— Ладно. Привяжи меня к кровати.

Медленная улыбка.

— Я думал, ты никогда не попросишь.

От взгляда, который она бросила на меня, моя грудь превратилась в лёд. Аэнор подошла к кровати и легла на спину, влага с её влажных от морской воды волос и одежды капала на простыни. Капельки воды покрывали мурашки на её коже. Мне хотелось согреть её.

Она подняла руки над головой, приложив запястья к спинке кровати. При этом её взгляд был таким же ледяным, как и вода, капающая с её кожи. Что-то в моей груди сжалось, когда я придвинулся ближе к ней. Я прошептал древнее заклинание.

Я коснулся её запястий, и магические нити обвились вокруг них, связывая руки Аэнор вместе.

Она презирала меня за это, но я должен держать её рядом с собой.

Это я косвенно привёл её в объятия Лира, лишив магии. Он стал для неё очарованием смерти, обещанием отсрочки от жизни, полной страданий.

— Я буду держаться поближе к тебе, — рявкнул я. Это прозвучало скорее как угроза, и не так, как я хотел.

Я взмахнул рукой, и все фонари в комнате погасли. Я лёг на кровать рядом с Аэнор.

От неё исходил холод, и я позволил теплу сочиться от моего тела, чтобы согреть её.

— Не приближайся ко мне, — процедила она сквозь зубы.

— О, не волнуйся, Аэнор, — пробормотал я. — Не приближусь, пока ты не попросишь об этом.