— Прости, что не такой хлипкий, как ты. — Отозвался грязерожденный и уставился на бледную полузакрытыми, надменными глазами. Пренебрежительная мина быстро треснула улыбкой, которая стыдливо прятало неровные, желтые зубы: — Расслабься. Зато ты вон, какая красивая!

— А с болезнью Перекрёста мне тоннельник помог! — Бодро продолжил Грязерожденный и небрежно потрепал вялого Акориса по крошечной холке. Учтивая улыбка исчезла с лица Лиоры, когда она заметила тонкую полосу пузырящейся слюны, выступившую на острой мордочке, и тусклый блеск обнаженного Алчущего в темных складках одеяла.

— О, Нар! — Воскликнула девушка, широко раскрыв глаза и впившись в осунувшиеся плечи. — Он же живой! Что ты творишь?

— А что не так? — Удивленно и настороженно переспросил Грязерожденный: — Сколько себя помню, давился смердящими уличными Скретами, а из их шкур шил одеяла. Разве это не тоже самое?

— Ты же мучаешь его! — Выпалила Лиора и судорожно потянулась к костылю. Борясь с беспощадным притяжением и тошнотворным головокружением, она сделала несколько коротких шагов: — Отдай его мне! Может, его еще можно спасти!

— Отвали! Это мое! — Огрызнулся оборванец и направил острие алчущего на горло я Лиоры. Бледная неловко отпрянула, свалилась на заскрипевшую койку и с трудом удержалась от испуганного вопля.

— Ты такая же, как все! Считаешь себя лучше, потому что не сама убиваешь тех, кого жрешь! — Уязвленным, писклявым тоном завопил полукровка, трепля безвольного Акориса. Лиора вновь взгромоздилась себя на ноги и, не оборачиваясь, поспешила на палубу. Грохот, с которым она штурмовала крутую лестницу, привлек внимание Леронца. Наемник броситься в узкий проход и врезался плечом в затрещавшую раму.

— Что? Что случилось? — Встревоженно спросил он, переводя сбитое дыхание и неловко балансируя на подкашивающихся ногах. Пот блестел в морщинах осунувшегося лица и заставлял рубаху липнуть к груди.

— Он вытягивает Тепло из Акориса! Нужно что-то сделать! — Паникующим и слабым голосом просипела Лиора, указывая назад тяжелеющей рукой.

— Идея Нуаркха. Отвратительно верно? — Нахмурив землистое лицо, ответил Леронц. Замолчав, он грузно облокотился на стену и уткнулся горячим лбом в сгиб поднятой руки. Сделав несколько глубоких вдохов, наемник продолжил: — Мальчик плохо переносил приближение Перекрестка, а его сломанный таз лучше не беспокоить лишний раз. Признаться, я… даже помог поймать несчастное животное.

— Как ты мог?! — Ошарашенно воскликнула Лиора, возобновив неуклюжие попытки покорить скрипучие ступени.

— Я понимаю, но ничего не поделаешь. — Устало оправдался Леронц, убрал с лица мокрые, волнистые локоны и сделал несколько переваливающихся шагов навстречу бледной.

— Его необходимо научить ценить чужую жизнь, а не потакать звериным повадкам, которые привили Саантирские трущобы. — Продолжила Линфри срывающимся в хрип голосом. Леронц вяло взял ее под руку и вытащил на палубу. Прохладный ветер окутал ее слабое тело, а глаза наткнулись на неприятную костяную личину Нуаркха, который перевесился через перила ходового мостика.

— Выходит именно прекрасные манеры и, может быть, умение шить помогут оборванцу дотянуть до сезона Застывшего Ветра? Сильно сомневаюсь. — Улыбаясь грязно-желтым глазом, начал тоннельник. Штурвал он правил пальцами ног, комфортно облокотившись на поскрипывающие перила.

— И вам прохладного утра, Нуаркх. — Пренебрежительно отозвалась Лиора. — Из-за таких как он Саантир постигло разорение! Никто иной не пошел бы за Кантаром, не привел бы безумца к власти!

— События последних дней должны были спустить тебя на землю. — Нарочито снисходительно улыбнулся Нуаркх. — У Кантара была идея, в силе которой он убедил знать и даже Дядюшку Ио. Именно их поддержка позволила скинуть Рабаара, а не кучка беснующихся, плохо вооруженных Грязерожденных.

— Более того, в вопросах живодерства ты не отличаешься от бедняков. — Продолжил тоннельник, не дав Лиоре перебить. — Пусть ты не истязаешь скретов и не распахиваешь древние Надоблачные рощи, но не торопишься отказываться от наполненных Слез и Надоблачного льна.

— Этот разговор окончен. — Твердо ответила Лиора, пока Леронц пытался вместе с ней не свалиться на палубу. — Вы вечно преподносите свое жестокое мировоззрение, словно истину. Стараетесь оскорбить или задеть меня каждым словом!

— Пока грязью бросалась только ты. — Пожав плечами, отозвался Нуаркх и даже не пытался сдержать свистящий смех. — При этом досталось не только мне, но и Леронцу, а также беззащитному страдающему мальчику. Мне стыдно за твои манеры.

— Следи за штурвалом, Нуаркх! Я чувствую, как мы отклоняемся от курса. — Осадил Союзника Леронц, утягивая бледную подальше от злословия тоннельника. — Лиора, не горячись. Пойдем к Аргийцам, нет сил терпеть эту… заразу.

Опираясь друг на друга и скрипящий костыль, бледные приблизились к взмокшим, дрожащим беженцам, которые заключили сосуд Аргийцев в кольцо. Облегчение болезни искал и Хенши, лишенный вуали иллюзии. Тело Ловчего подергивалось, в пустых недрах черепа и груди клубился сизый туман.

— Прохладного утра, Саррин. Присаживайтесь, я смогу пользоваться Искусством еще пару часов. — Громко прошипел сосуд Аргийцев, плавно ворочая массивной пастью. Над клином широкой челюсти блестели слезящиеся зеленоватые глаза, желтый полог трепетал от легких движений четырех кожистых крыльев. Длинные когтистые пальцы огромного зверя сцепились вокруг яйца Урбской долгоножки, отмеченного черной кляксой и обложенного гнездом из мерцающих Слез.

Оказавшись достаточно близко, Лиора и Леронц почувствовали заметное послабление недуга. Облегченно вздохнув и потянувшись, они опустились в паре метров от крупно дрожащего ловчего. Подобраться ближе было невозможно из-за плотной группы беженцев, которые завороженно наблюдали за воспоминаниями беззлобного Стража. Обычно он делился скорбными историями о многочисленных утратах, которые неизменно находили резонирующий отклик в раненных искрах беженцев, но сейчас Хенши делился лихими и шумными зарисовками из жизни воздушного пирата, которому повезло присоединиться к Исполину.

— Прохладного утра, Лиора. Чувствую, тебя многое тревожит. — Мягко обратился Хенши к встревоженной девушке. Поток пестрых воспоминаний незаметно тек на фоне завязавшегося разговора.

— Все оказалось таким жестоким, неправильным и неестественным. — Призналась бледная, обнимая содранные колени. Девушка спрятала лицо за переплетенными руками и вытерла подступившие слезы. Собравшись с силами, она продолжила. — После того как не стало… Линфри, я вижу вокруг одну лишь грязь.

— Ты имеешь полное право испытывать горе, но не забывай, что оно заставляет тебя сгущать краски. Все не так плохо. Многие сегодня столь же беззаботны и довольны, как в начале сезона Последнего Теплого Ветра. — Спокойно и аккуратно отозвался Древний Страж.

— Например, эта костяшка! — Мысленно вспыхнула бледная и ткнула Нуаркха колючим взглядом изумрудных глаз.

— Верно, для него переворот в Саантире точно не стал шоком. Если быть откровенным, он и сам участвовал во многих подобных трагедиях. Но я тебе этого не говорил. — Заговорщическим тоном признался Древний Страж.

— Разве это не отвратительно? — Резко среагировала Лиора.

— Возможно, но и его можно понять. Тебе кажется, что произошло нечто невероятное, но это не так. Зажиточная швея с Арга разве что хмыкнет, услышав эту историю. Ровно также хмыкнула и ты, услышав про Каньонного Исполина, который добрался до Нар'дринских рудокопов. — Серьезно ответил Хенши. Лиора потупила взор, чувствуя неприятный голос задетой совести.

— Не чувствуй вины. С самого детства подобные новости бросались на тебя, ты привыкла, очерствела. Кантар не изменил хода вещей, он лишь донес одну из бесчисленных трагедий до твоих близких. — Хенши положил поскрипывающую ладонь на плечо Лиоры и добавил мягким, воодушевляющим голосом: — Миры далеко не идеальны, но не думай, что они ополчились вокруг тебя.