— Хотела узнать у… вас судьбу каменного стража, который выступил против Кантара Яроокого. — После длительной внутренней борьбы выдавила Линфри.

— Он потерпел поражение, но зачем тебе знать больше? Ты тоже Хан Ката? Похоже, я угадал. — Заключил Нуаркх, пристально вглядываясь в нервное лицо Линфри. — Дочь Нара. Жила и росла в храме, далеко от владений клана. Когда тебя начали выпускать погулять, Хан Ката уже стали почти чужими.

— Прошу, прекратите и ответьте. — Потребовала девушка и комично нахмурилась под обжигающим взором тоннельника.

— Со стражем тебя объединяет нечто большее… — Протянул Нуаркх, задумчиво постукивая ногтем по скуле. — Он активно участвует в сражениях, стало быть, еще молод. Между отцом и братом, я выбираю брата.

— Не говори. Знаю, что прав. — Ухмыльнулся Нуаркх, взглянув в распахнувшиеся янтарно-красные глаза.

— Страж жив. — Выдержав паузу, сжалился тоннельник. — Бежавшие Саантирские солдаты додумались забрать его.

— Слава Нару! — Выпалила девушка и утопила радостное личико во вспотевших ладошках.

— Думаешь? — Вкрадчиво поинтересовался Нуаркх и внимательно прищурился. — Создатель приготовил для твоего брата изощренную пытку, а ты славишь его имя.

— Саантирская стража давно на стороне Кантара. — Продолжил он, смакуя, как тревожные морщинки комкают улыбку — Просто не все из них об этом знали.

— Как вы можете такое говорить? Глава стражи — мой дядя! Он не мог… — Отчаянно запротестовала девушка. Нуаркх ухмыльнулся и отрицательно покачал когтистым пальцем.

— Я видел как этот жирный скрет, не стесняясь серо-желтых цветов, приклоняет подагрические колени перед Кантаром. — Ответил Нуаркх, размеренно цедя пугающие слова. — Видел, как он, хрипя от одышки, лобзает перстень на длани нового Десницы.

— Он поборол гордость ради блага клана. — Стиснув до хруста кулачки, прошипела Линфри.

— Не старайся, я не поверю. — Прощелкал Нуаркх и подался вперед, нависая над сгорбившейся девушкой. — Верная стража не допустила бы бунта, и Кантар стал Десницей, как только взошло солнце. Персты признали его мгновенно, без долгих споров и отчаянных сопротивлений. Сражение было представлением для недалекой толпы, а твоему брату даровали честь проиграть и продемонстрировать могущество Кантара.

— Против Яроокого были Десница Раббаар, а также главы Казначейства и Храма Черной Крови. — Продолжил тоннельник. — На них и обрушилась тщательно взращённая ярость тупой толпы.

— Ты, наверное, их ненавидишь? — Поинтересовался тоннельник, медленно нагибаясь и заглядывая в опущенное личико. — Дядю, бросившего стража на растерзание. Толпу, которая предала его ради пары капель. Но знаешь, что я нахожу особенно забавным?

— Ты хуже всех. — Насладившись предвкушением, ударил тоннельник. — Да. Выхлопотала место на дирижабле раньше, чем удосужилась узнать его судьбу, и даже не подумала помочь.

Слова стали для Линфри звонкой пощечиной. Девушка отшатнулась, прикрыв задрожавшие губы, и запнулась о табурет. Выпрямиться она не смогла и сгорбилась на мягком сиденье, борясь с болезненным откровеньем. Мысль о помощи Ларканти давно витала на границе ее разума, но была невероятна и не могла оформиться. Линфри безотчетно признала свою беспомощность, отмахиваясь ею от ответственности и внутренних терзаний. Острый взгляд тоннельника пригвоздил осознание предательства к сжавшимся сердцам. Они выпрыснули в вены ледяную воду, девушка задрожать от холода и самодовольного свистящего смеха. Судороги дергали Линфри, пока вьющиеся потоки тепла не обняли сжавшееся тело.

— Довольно, Нуаркх. — Вмешался твердый голос Аркцинтри, что поднялась со своего ложа и начала уверенно приближаться к тоннельнику. — Не все солдаты. Кто-то должен жить в мире, и дарить то, за что стоит бороться.

— Кто будет бороться за трусов и лицемеров? — Беззаботно разведя руки, отозвался Нуаркх и неспешно направился к лестнице.

— Что до тебя, Линфри. Советую слушаться свою покровительницу, может удаться выслужиться и получить двойной паек. — Добавил он, прежде чем скрыться.

Конвой Пяти Копий проходил между створками врат Доброй Воли, сверкая яркими плащами наемников. Тугие струи ливня хлестали их напряженные лица, наблюдавшие за озлобленной толпой отвергнутых клиентов. Лапы ходоков и широкие колеса телег вязли в мокром песке и перемалывали хрупкие глиняные сосуды, которые выстилали скользкий гранит. Роскошные здания казначейств, обрамлявшие Нар'Кренти, обратились жалкими руинами. За разбитыми окнами мрачнели опаленные, разграбленные интерьеры, кремовый камень пересекали тени сожжённых полотен и шрамы вырванных гравюр. Деревья, высеченные из Синского камня, обратились переломанными остовами, скульптуры знаменитых стражей покрылись вульгарными надписями и лишились конечностей. Саантирцы, заполонившие разгромленные переулки, прожигали спины наемников угрюмыми взглядами и накатывали на городскую стражу, освобождавшую Пяти Копьям путь.

Лиора распласталась под промасленным сизо-белым пологом, в который настойчиво колотились тяжелые капли. Она стискивала зубы и шипела каждый раз, когда широкое колесо подскакивало на гранитном осколке, и волна боли раскатывалась по израненному телу. Просторный балахон заслонял побои и отекшие руки, стиснутые застывшей глиной. Накрисс отдал вычурные сапоги, в которые втиснулись распухшие стопы. Обезображенное лицо прикрывала начищенная бронзовая маска, изумрудные глаза угрюмо скользили по спинам стражников, которые белели символом Десницы. Линфри расположилась подле, нежно поглаживала платиновые пряди и прятала глаза от неподвижного пепельного, который сидел напротив, укачивая странный клинок на стальных коленях. Покачивающийся силуэт Гакрота отражался в воде, бегущей по кипящей древесине повозки.

— … и он выбегает из комнаты с горящими волосами! — Леронц достиг кульминации длинной истории и затрясся от смеха. На бесстрастном лице Хенши возникла слабая полуулыбка и Линфри непроизвольно поежилась.

— Да ладно вам! Хорошая же история! Канкойн две недели ходил в платке, словно укротитель камнеглота. — Обиженно пробормотал наемник, ежась на козлах и смахивая с лица мокрые пряди.

— Расскажешь про Перекресток? — Отозвалась Линфри, бережно укутывая дрожащую Лиору в шерстяной плед.

— Если не будешь отходить от ядра корабля, то отделаешься легкой тошнотой. Подробностей не знаю, старался там не задерживаться. — Ответил Леронц, скользя взглядом по бурлящей толпе, которая осыпала наемников проклятьями.

— Можешь расспросить Гакрота или Нуаркха. — Добавил он и, ухмыляясь, взглянул на поморщившуюся пепельную.

— Он летит к Башне Перекрестка вместе с нами. Невероятная удача, верно? — Продолжил бледный и обнадеживающе похлопал вздрогнувшую девушку по острому плечу. — Поверь, многие наемники подумывают скинуть его за борт, стоит эскадрилье подняться.

— А после Перекрестка? — Встревоженно спросила Линфри, мгновенно забыв неприятного тоннельника.

— На Арге беженцев временно приютит Архонт Башни. — Ответил наемник и пожал плечам. Услышав нервное хмыканье, он сосредоточенно замолчал, запустил руки в волнистые локоны и решился. — Не переживай, у меня остались там полезные знакомые. Помогу вам устроиться.

— Спасибо.

— Не стоит. Меня тянет совершить что-нибудь благородное. — Улыбнулся он и протянул, тяжело выдыхая. — И необдуманное.

— Осторожнее, мелкая. — Внезапно вмешался Нуаркх, поравнявшись с повозкой. — Беззащитные девушки, которых он берет под крыло, не заканчивают хорошо. Если предложит свой меч, беги.

— Что-то хотел? — Поинтересовался Леронц, сложив руки на груди.

— Хотел поинтересоваться можете ли вы тащиться еще медленнее. Хочу миновать Фенкрис прежде, чем Кантар оставит от него пепелище. — Прощелкал тоннельник, натягивая капюшон, и пришпорил лоснящегося ходока.