— Кто-то стянул доспехи с трупа! — прощелкал он, но безногий ловчий, затаившийся под брюхом Нар'Катира, уже сжимал в руке бомбу. Гаор, отягощенный усталостью и неисчислимыми ранами, не смог действовать с привычной скоростью. Снаряд разорвался близко, придавил троицу к земле и заставил змея потерять концентрацию. В следующее мгновенье метательный нож Нуаркха положил конец коварству ловчего, а шлем Гаора с громким дребезгом свалился на пол. Хозяин черного меча, сверкавший пурпурным ядром, выкатился из раскрывшейся стальной пасти и уставился на похитителей.

— О, Нар! Зачем ты оставил тварь в живых! — выкрикнула девушка, бегая испуганным взглядом между ловчим и Змеем. Затем она прикрыла дрожащие губы руками и уставилась на тоннельника. — Я видела, как ты его пощадил!

— Эл, успокойся и послушай. Ловчего необходимо доставить «бледным», нельзя оставлять Саантиру такое преимущество. Мы хотим… — медленно проговорил Нуаркх и по привычке потянулся к девушке кровоточащим обрубком. Эллин начала пятиться ускоряющимся шагом, мотая головой. Нуаркх поспешил за ней, примирительно вскинув руки.

— Нет, прошу! Я не хочу ничего знать, и никому не расскажу! Просто отпустите! — взмолилась она, из красивых, жалостливых глаз покатились крупные слезы.

— Эл… успокойся. Мы делаем это на благо множества бледных. Ты видела, что твориться в Нар'дрине, — негромко прощелкал Нуаркх.

— Никому не скажу! Клянусь! — повторяла девушка, запинаясь и всхлипывая.

— Эллин, мы не угрожаем тебе, наемники на твоей стороне. Ты просто напугана и можешь наделать ошибок, о которых потом будешь сожалеть, — не оставлял попыток Нуаркх.

— Разве пепельные не показали, какими коварными и жестокими они могут быть? Представь, что они сотворят, когда ловчие окажутся в их руках, — прощелкал тоннельник, приблизившись к замершей девушке. Эллин перестала скрывать лицо, оторвала взгляд от пола и робко заглянула в грязно-желтое око.

— Хорошо… хорошо. Я могу в это поверить, честно, — залепетала она, широко улыбаясь и часто кивая головой.

— Слишком напугана, чтобы слушать, — устало заключил Нуаркх, не отворачиваясь от Эллин, которая продолжала растягивать разбитые губы в улыбке, — можешь незаметно пронести ее сквозь пепельных.

— Нет, я полностью истощен, — покачал головой змей.

— Тогда мы сделали все, что могли, — пожав плечами Нуаркх. В следующее мгновенье на спину девушки кинулась гора костей, которой Гаор постарался придать формы ловчего. Костяное лезвие покончило с Эллин прежде, чем красивые, наполненные ужасом глаза разглядели приближение Карлика.

— Не было выбора?! Не скармливайте мне этот Фа'Хаат! — голос Леронца был негромким, но не скрывал гнева. Одноногий всадник вплотную подошел к израненной морде Гаора и ткнул Змея эфесом жемчужного клинка, на котором мрачнели разводы черно-голубой крови.

— Она доверяла вам, рисковала жизнью, — процедил всадник, убирая растрепанные пряди с налитого синевой лица.

— Почему ты так завелся, Лер? Положил на нее глаз? — медленно прощелкал Нуаркх и язвительно улыбнулся, когда бледный фыркнул и отвел глаза. Тоннельник почти падал и грузно наваливался на запечатанное копье.

— Я понимаю, друг. Мне тоже жаль, что женщина с такими… достоинствами погибла из-за мерзкого ловчего, — подхватил Накрисс и пихнул Леронца в плечо. Самодовольная, мечтательная улыбка застыла на лице крылатого Лим'Нейвен.

— Ты прикончил рудокопа, не моргнув глазом? — продолжил тоннельник, — на него тебе плевать, ведь он не симпатичная молодая девушка, верно?

— Он попытался вскрыть мне череп! Как эти случаи вообще можно сравнивать?! — распалился Леронц и оттолкнул тоннельника. Накрисс мог подхватить обессиленного Нуаркха, но предпочел усмехнуться и ничего не предпринимать.

— Эл хотела поставить под удар всю вашу шайку. Ты бы гордился своей моралью, наблюдая, как твоих друзей зажаривают на Нар'Кренти? — ядовито прыснул Нуаркх, растянувшись на раскаленном песке.

— Тоннельник прав. Она отказывалась слушать, я не мог позволить ей уйти, — вмешался утомленный Гаора, его дрожащие лапы подогнулись и он сел рядом с телом Мракоцвета.

— Зачем я трачу силы на разговоры с вами? В вас троих не наберётся совести на одного достойного Хинаринца. Да, Накрисс, тебя я тоже посчитал, — ответил Леронц, ткнув в широкую грудь крылатого Лим'нейвен, и принялся массировать виски.

— Верно, Леронц, не трать на нас время. Мы не достойны внимания столь возвышенного существа, — посмеиваясь, отмахнулся Нуаркх и принялся с трудом подниматься на колени. — Лучше заткнись, а потом отвези меня и ловчего в бастион, иначе смерть Эл потеряет смысл.

— Песок тебе в глотку, Нуаркх! В ней и так нет никакого смысла, — гневно отозвался Леронц, но затем испустил печальный выдох и продолжил спокойным голосом, — хорошо… вылетаю немедленно. Накрисс, забрось подонка на седло.

— Мы направимся обратно в бастион, как только закончим с препаратами, — прошипел Гаор, наблюдая, как Накрисс небрежно скидывает беспомощного тоннельника на седло.

— Приятно осознавать, что вы никогда не упускаете потенциальную прибыль, — брезгливо скривившись, бросил Леронц.

— Встань перед знающей, солдат! Хранитель узнает о твоей дерзости! — властный призыв на родном языке дотянулся до забывшегося разума Нуаркха. Симбионт резко очнулся, и силуэт тоннельной женщины вспыхнул сквозь закрытое веко. Когда солдат попытался резко подняться, изображая традиционный салют, раны придавили его к койке. Сердце встрепенулось, но гулкие удары затмил отдалённый смех Леронца и Ноари. Тоннельник отлип от стеганой простыни и сгорбился, когда пронзенное плечо прострелила вспышка боли. Оглядевшись, он обнаружил себя в слепяще-белой медицинской палате бастиона.

— Аркцинтри, в башне стало так скучно без тебя. Теперь только причитания Филмафея и Лантрисс дергают отростки, — прощелкал Нуаркх, дергаясь коротких смешков, и поднял взгляд на ухмыляющуюся знающую, которая когда-то помогала Нирмфрит Треснувшей Слезе покорить Перекресток, а теперь ставила на ноги раненых наемников. Полированный панцирь Лим'нейвен с Урба красовался насыщенным синим цветом. Верхняя часть тела начиналась с тонкой талии и расширялось в пышный воротник хитиновых шипов. Ворот обрамлял вытянутую голову со сверкающими кобальтовыми глазами. Остроконечный хитиновый венец украшали изящная золотая гравировка и косы лоснящихся чувствительных отростков, тихо бряцающие драгоценными кулонами. Полупрозрачную синюю вуаль, покрывавшую подвижные жвала, украшало изящное изображение пышных губ. Платьем Лим'нейвен был не слишком вычурный сизый халат, туго подпоясанный насыщенно-синей лентой. Просторной попоной он спадал на лоснящееся брюшко. Четыре опрятно подвернутых рукава обнажали тонкие предплечья и элегантные кисти, оканчивающиеся трёхсуставными пальцами с загнутыми золотыми когтями.

— Сегодня ты особенно хорошо выглядишь, Знающая, — галантно сообщил Нуаркх, учтиво кивая.

— И ты, как всегда, обворожителен, — благодарно ответила Аркцинтри.

— В мирах кожаных мешков мало кто может оценить настоящую красоту, — добавил тоннельник и подмигнул обворожительной хранительницы. Аркцинтри сдержанно рассмеялась, а после мягко попросила:

— Подвигай правой рукой.

— У меня ее нет, — ответил Нуаркх, но попытка сжать кисть привела к отчетливому металлическому звону. Достав культю из-под одеяла, тоннельник обнаружил пластины Нар'дринской стали, привинченные к останкам костяного панциря. Металл окружал пучок намасленных спиц, который венчали массивные щипцы. Жгуты из кожи и красных Хинаринских нитей тянулись от протеза к громоздкой стальной полусфере, закрывавшей локоть и крепление для Слезы Урба. Лязгающее нагромождение поршней и спиц реагировало на мысленные приказы с ощутимой задержкой и достоверно воспроизводило лишь острую фантомную боль, но с растерзанной куклой на большее было сложно рассчитывать.