Замыкающим странного шествия оказался ухоженный Ориекский Хоакс, гордо и по-хозяйски вошедший в корчму. Размером сизокрылый хищник серьезно уступал Аркефальским сородичам и даже пустынным ходокам, но массивные мускулы, перекатывающиеся под голубоватым оперением, выдавили из местных какофонию испуганных вздохов. Устрашающий образ дополняли заточенные стальные накладки на клюве и когтях, а также переливающимся чешуйки Нар'дринской стали, которые прикрывали торс и мощную шею. Оказавшись внутри, зверь ласково потерся острой мордой о живот Лиоры, и девушка невольно отъехала на шаг. Бледная сдержанно улыбнулась и почесала загривок Хоакса, покрытый горячим пухом. Затем зверь встрепенулся, поднял удивленный взгляд на мясные деликатесы и шумно втянул густой аромат.

Благодаря каменной коже габариты Ларканти стали еще внушительнее, и Линфри быстро отыскала его в толпе. Взгляды пересеклись, и от стража не ускользнула тревога, прятавшаяся за радостью. Подзывая жестом Лиору, девушка немного нерешительно подошла к распаленной жаровне.

— Прохладного утра, Ларканти, — поздоровалась сестра, Лиора вторила ей и добавила уважительное «Саррин», на котором учтивый голос девушки запнулся. Поджав губы и спрятав глаза, они заняли места напротив стража. Ларканти решил не напирать и обратился к наемнику.

— Я Ларканти из клана Хан Ката, — страж и протянул змею руку. Наемник молча уставился на каменное предплечье, а затем перевел безразличный взгляд на Лиору. Девушка отстраненно поглаживала пушок на загривке урчащего Хоакса и не сразу заметила колючий взгляд.

— Саррат Гакрот с Урба, наемник Пяти Копий, — опомнившись, протараторила она.

— Теперь я должен пожать предплечье? Или я должен подождать пока ты перечислишь его титулы? — поинтересовался Змей, медленно протягивая когтистую ладонь. Превосходная маска обратила рокот, покидающий устрашающую пасть, приятным, но столь же безжизненным, басом. Змеи Урба рождаются и живут в одиночестве, видимое проявление эмоций и правила этикета им чужды, ровно как чувство привязанности или любви.

— Можешь пожать запястье. Саррин Ларканти просто не следовал положенному этикету, — ответила поясняющим тоном Лиора и замолчала на секунду. Затем она снова встрепенулась, побеспокоив Хоакса, и добавила, — но это не значит, что он показал свое неуважение!

— В чем тогда смысл этикета? — резонно переспросил Гакрот, погребая запястье Ларканти под закованной в латы кистью.

— Не забивай голову. Лиору с детства приучили переоценивать значимость подобных вещей, — слабо усмехнулся страж. Затем он перевел взгляд на сестру, которая все еще собиралась с силами, — хочешь сообщить мне, что собираешься породниться с Лиорой?

— Дело совсем не в этом! — поспешно отозвалась Линфри и смущенно посмотрела на улыбнувшуюся бледную, — дело в неприятном мужчине, который ведет себя неподобающе…

— Переходи к делу, — настойчиво, но спокойно попросил страж.

— Я просто не хочу, чтобы ты отрезал ему голову, — отозвалась Линфри, а после поперхнулась вылетевшими словами.

— Ты явно не делаешь ситуацию лучше, — мрачно буркнул страж.

— Ситуация и правда не такая скверная, — перехватила инициативу Лиора, закусывая тонкую губу и оглядываясь на Линфри, — Харши без клана. Он был мне когда-то близок. Алкоголь и Аргийские дурманы оставили ничего от него прежнего, загнали в Расплавленный квартал. Я пыталась помочь, но у меня опустились руки.

— Теперь он вернулся и полон ревности? — подтолкнул страж, запнувшуюся девушку.

— Да, мы с Линфри столкнулись с ним на базарной площади. За три года он стал гораздо хуже. Скинул с себя вину за то, что с ним стало, и возложил ее на Саантир. А еще, даже не знаю, как это описать, он, будто, оставил попытки вернуть прежнюю жизнь и находит извращенную гордость в своем положении…

— Меня не волнует его гнилой внутренний мир, Лиора. Он решил выместить злобу на Линфри вместо тебя? Потому что ты под защитой? — надавил страж и, дождавшись кивка, откинулся на мягкую спинку лавки. Усталым голосом он обратился к сестре, — что он сделал?

— Ничего такого, просто хотел напугать, — осторожно и мягко ответила девушка. Не без доли стыда страж осознал, что все это время ее тревожила не случившаяся неприятность, а возможная реакция вспыльчивого брата.

— Больше он тебя не побеспокоит, — пообещал Ларканти, видя с какой опаской на него смотрят.

— Поговори с ним, но, прошу, не теряй голову! — не вытерпев, выпалила девушка. Ларканти ничего не ответил, тяжело вздохнул и опустил голову.

— Прохладного утра! — Саакрати громким и радушным голосом разорвала напряженную тишину. Она появилась в компании основательной тележки с мясом и яйцами каменных саламандр, — сами справитесь, или мне приготовить мясо для вас?

— Я этим займусь, — ответил мгновенно оживившийся Змей. Даже сидя он, словно гора, нависал над статной, высокой хозяйкой.

— Вы пепельные, портите все специям, — добавил он, пренебрежительно фыркивая.

— Почему ты равняешь меня с какими-то неумехами, которые не отличают кусок гнили от свежей вырезки? Думаешь, мы все такие же одинаковые, как вы? — уязвленно парировала Саакрати, выливая пенящуюся яичную смесь в низкие каменные противни, смазанные тонким слоем каменного масла, — хотя, настаивать не буду. У меня есть дела важнее, чем вас обихаживать.

— День становится лучше с каждой минутой, Ларк? — обратилась она к стражу, закончив выставлять противни на раскаленную решетку.

— От чего же? — просипел в ответ страж, — у меня только что появились планы. Расплавленный квартал весьма живописное место.

— Расплавленный квартал? — удивленно и встревоженно переспросила женщина, — Надеюсь, ты не думаешь соваться туда один? Знаешь же, какие настроения царят в этом месте.

— Я не собираюсь отвлекать патрульных из-за Грязерожденного, — отмахнулся Ларканти, а затем добавил более веселым тоном, — думаешь, я боюсь шайки тощих Шкадат'Каэт?

— До них мне дела нет, Ларк, — серьезным тоном проговорила Саакрати, не отводя взгляда от немного затуманенных алкоголем глаз стража, — просто не хочу, что бы ты сгоряча…

— Что вы все сверлите меня глазами, будто я уже кого-то зарезал?! — раздраженно воскликнул Хан Ката, — я — каменный страж, а не животное и вполне могу себя контролировать! Сегодня Нар'Охай останется дремать в ножнах!

Уверенность в обещании покинула стража, когда расплавленный квартал встретил его клубком удушающе тесных улиц и враждебными лицами. Нагроможденные халупы, ровно, как и их хозяева, оставили ленивые попытки выглядеть подобающе. Налезая друг на друга, вываливая на улицы бесформенные глиняные стены, дома будто таяли под гнетом безжалостного Саантирского солнца. Демонстративно не обращая внимания на отсутствие радушия и объезжая кучи иссушенных нечистот, Ларканти твердо повел Ходока вглубь этой клоаки.

Изображения Кантара встречалось здесь гораздо чаще, чем в более благоустроенных районах Саантира. Рубиновые глаза сверлили стража почти с каждой бугристая стены, а воинственные призыва были намалёваны над половиной дверей. Как и все в этом месте, рисунки были выполнены омерзительно, словно обитателям трущоб недоставало желания достойно выразить хотя бы протест. Перекошенным глазам недоставало невыразительности, краска была тусклой и подтекающей, а слоганы пестрели грубыми ошибками. Вскоре страж застал и тех, кто оставляет мерзкие рисунки. Словно напуганные скреты, тощие пепельные оборванцы забились в щели смердящих подворотен, разлив ведра краски и оставив жалкую мазню незаконченной.

Следом Ларканти наткнулся на немытую гурьбу, собравшейся перед постаментом. Роль сцены играла обвалившееся жилище, разбросавшее по кривой улице выцветшие тряпки внутренностей. С трибуны вещал сутулый самозванец в опрятных одеждах Храма Черной Крови. С его шеи вместо самородка свисало толстое кольцо темного обсидиана, в который была вделана железная реплика древесной чешуйки. То, что проповедник не был ограблен, заставило Ларканти насторожиться. Затем показался огромный змей телохранитель, плавно обогнувший толпу и замерший напротив стража. Ларканти задрожал от бурлящей ярости и медленно обнажил Нар'Охай.