Пока трое бандитов откидывали в сторону визжащую, барахтающуюся тушу, еще один долговязый разбойник попытался пролезть в окно. К сожаленью для лысого парня, которого Аргийские галлюциногены убедили в иллюзии бессмертия, Ларканти заметил маневр и метнулся наперерез. Когда головорез перевалился через подоконник, Нар'Охай уже нависал над ним, словно меч палача. Грязерожденный прикрыл предплечьем лицо, с которого отказывалась сходить надменная ухмылка. Лезвие Нар'Охай обрушилось вниз, вошло в руку и с треском вгрызлось в кость. Рассечённым мускулам предплечья нечего было противопоставить силе, вложенной в яростной удар, и массе обросшего камнем стража. Рука юнца рухнула вниз, клинок с влажным чавканьем утонул во вздувшихся мускулах горла. Агонизирующий бандит зашелся булькающим хрипом и повис на подоконнике, словно мокрая тряпка.
Ларканти понимал, что трое выживших уже бросились на его спину, и поторопился отпрыгнуть вперед. Мягкий песок не позволил ему двигаться достаточно быстро. Удар увесистой дубинки настиг затылок, выбивая болезненный хрип из горла и застилая зрение поволокой пульсирующей полутьмы. Бандиты обернулись размытыми силуэтами. Рядом с ними сверкали полосы слепящего света, окружающие волнистые лезвия крисов. Ларканти отбил несколько жестоких выпадов длинным эфесом Нар'Охай, громя костяшки и локти. Но это не могло продолжаться вечно. В его горло врезалась дубинка. Удар выдавил кровавую пену изо рта и заставила череп гулко пульсировать.
Закрыв лицо, страж пропустил удар в подмышку. Затем он чудом избежал серьезного ранения в пах, вывернув в последнее мгновение таз. Кинжал, ударивший в бок, скользнул в глубокую трещину еще неокрепшей каменной кожи и вонзился в живую, чувствующую плоть.
Зрение стража начало возвращаться в норму. Он успел заметить, как к широко улыбающемуся Харши стремительно несется огромно серо-красное пятно. Ходок, облаченный в развевающуюся попону патриотичных рубиновых тонов, оплел горло бандита гибкими челюстями. Харши отмахнулся крисом, но прочные как древесные корни мускулы ходока отразили неумелый удар. Разъяренное животное мотнуло могучей шеей и оторвало жертву от земли, словно невесомую тряпичную куклу. Воздев обреченного разбойника, ходок обрушил его на землю. Звук ломающихся костей смешался с влажными хрипами. Дергающегося бандита, не оставляющего отчаянных попыток высвободиться, ходок придавил когтистой лапой и обезглавил клыкастой пастью.
Ларканти воспользовался замешательством и нанес схватившему его пепельному несколько увесистых ударов. Чтобы защититься от сыплющихся тумаков, жилистый пожилой разбойник вцепился зубами в большой палец Ларканти. На перекошенном лице стража расцвела зловещая улыбка. Он провернул кисть и ухватился за нижнюю челюсть старика. Рванув руку в низ, он с удовлетворением почувствовал, как челюсть со щелчком покидает сустав, а гнилые зубы крошатся под пальцами. Выронив оружие, разбойник завопил и вцепился в обезображенное лицо. Ларканти развернулся и размозжил кадык грязерожденного коротким ударом эфеса. Вой обратился булькающим клекотом.
Последний нападавший побежал в дом, позволив Ларканти неспешно прикончить старика. Страж перехватил Нар'Охай за конец длинного эфеса. Обрушивая клинок вниз, он разогнал его слаженными движениями торса, кистей и локтей. Нар'Охай прогрыз себе путь через тощее туловище, завязнув только в толстых костях таза. Прежде чем последняя мысль пронеслась в угасающем разуме разбойника, Ларканти освободил клинок и пронзил то, что осталось от нижней челюсти. Полюбовавшись гранями клинка, блеснувшими в разверстанном рте старика, страж позволил телу свалиться.
— Увидел сверкание благородства и чистоты, дружище? — хрипло поинтересовался страж, потрепав ходока по сморщенной окровавленной морде. Затем Ларканти медленно направился в дом. Ходок успел отхватить приличный кусок бедра последнего из бандитов, поэтому тому не удалось уйти далеко. Ларканти застал его забившимся в угол, отчаянно пытающимся зарыться в груды смердящего тряпья.
Закинув клинок на плечо, страж начал неторопливо приближаться. Гнев и жестокость сделали его глухим к мольбам, которые обильным потоком извергал обреченный. Сделав очередной размеренный шаг, страж уловил вялое движение. Тучный бледный, который первым почувствовал прикосновение черного лезвия, не отключился от потери крови и попытался достать сухожилия стража поясным ножом. Ларканти убрал ногу и придавил ею запястье бледного. Затем он медленно направил острие на рассечённую грудь бандита и позволил нескольким крупным каплям сорваться на казначейский балахон, пропитанный лазурной кровью. После страж вогнал клинок в одно из сердец и начал медленно проворачивать его в ужасной ране.
Бледный, до того лишь скуливший, пронзительно взвыл и попытался выгнуться дугой. От безысходности и ужаса он ухватился руками за лезвие Нар'Охай. Неосторожного взгляда было достаточно, чтобы порезаться о пугающе острое лезвие. Руки бледного скользнули вверх, мясистые пальцы осыпались на пол. Когда они перестали катиться по замаранному тряпью, на шее хозяин уже зияла рана от сломанного клинка Карлика. Покончив с бледным, страж широким шагом приблизился к выжившему бандиту.
— Конечно, я хочу видеть перед собой Харши. Был бы рад, осознай он каким ничтожеством был. Но Карлик решил иначе и не в моих силах оспорить выбор Создателя. Придется выместить злобу на тебе, — просипел страж, занося ногу над головой последнего головореза, — в конце концов, ты напал на меня, когда Нар'Охай дремал в ножнах.
От ударов окованного сталью сапога бандит попытался защититься руками, но они поддалась при первом же столкновении. Полудюжиной ударов спустя с треском поддался череп. Разбитые крупной судорогой руки бандита бессильно опали на пол. Карлик забрал пятую жертву. Ларканти молча смотрел на обезображенный труп. Постепенно он остывал и пропитывался отвращением к тому, что казалось столь сладостным.
Он вытирал лезвие о штанину мертвеца, когда услышал за спиной стремительно приближающиеся шаги. Рефлексы взвыли, затмевая все мысли, и заставили стража стремительно погнать Нар'Охай по широкой дуге. Лишь когда молниеносный до предела натянул каждую связку и достиг пика смертоносной скорости, Ларканти начал разворачиваться лицом к врагу. Это была тощая бледная с вытраленными волосами и каменным противнем, занесенным над головой. До боли вывернув плечо и таз, страж смог остановить тяжелый клинок, но сделал это слишком поздно.
Несколько неуловимо коротких мгновений ему отчетливо мерещилась дуга, проченная острием Нар'Охай. Дуга бежала сквозь подмышку девушки и глубоко впивалась в шею, пересекая набухшие артерии. Онемевшая бледная рухнула на покрытые ссадинами колени и приложила дрожащую ладонь к кровоточащей ране. С ужасом, застывшим в вытаращенных глазах, она уставилась на пенящуюся голубую кровь, а затем молча посмотрела на стража. На обескровленном лице читались отчаянье и горькая детская обида. Еще несколько секунд и полное осознание опустилось непомерной тяжестью на острые плечики. Ларканти в деталях рассмотрел, как натягивается кожа на скулах, расходятся иссушенные, обкусанные губы. Тонкие брови сморщились над слезящимися глазами. Зажимая рану и закрываясь от Ларканти плечом, она вжалась в стену, прислонила колени к груди и навзрыд завопила. Страж вогнал Нар'Охай в пол и оторвал рукав вычурного серо-янтарного бишта. Лоскутом он зажал рану неистово сопротивляющейся девушки. Краем глаз страж увидел тощего парнишку с волосами цвета ржавчины. Ребенок всхлипнул, задыхаясь пролаял грязные оскорбления и рванул к входной двери.
— Сиди тут! — строго распорядился страж, небрежно вытер Нар'Охай о штанину и отправил клинок в ножны. Ходока Ларканти, оставшегося на улице среди растерзанных тел, нервировало откровенно враждебное сборище оборванцев. Стража обитатели трущоб приветствовали бурным потоком грязной ругани, но на большее их смелости пока не хватало. На угрозы Хан Ката не отреагировал и просто поискал ребенка среди немытых тел. Не найдя рыжей головки, он хмуро вздохнул, успокаивающе похлопал скакуна по холке и залез в седельные сумки. Нужный сундучок, обтянутый мягкой шкурой Хакета, хранил загнутые иглы, щипцы и нитки. Вместе с инструментами Ларканти прихватил курительную трубку и промасленный мешок сомки. Не оборачиваясь и демонстративно не испытывая страха, страж вернулся в дом и уселся напротив бледной. Девушка громко скулила и испуганно дрожала. Слезинки покрыли грязными разводами мертвецки бледное, несчастное лицо.
