Ловчие знали, что противопоставить яростному напору и незамедлительно начали окружать Наемников. Когтистые лапы умело пустили в ход трофейные скимитары и пики, но превосходная Нар'дринская сталь не могла тягаться с черным железом и оружием ткача. За попытку достать Леронца первый ловчий заплатил предплечьем, жемчужный клинок мгновенно контратаковал и нырнул в его грудь. Слабеющее отродье обрушилось на подогнувшиеся колени и стало преградой между Леронцем и оставшейся полудюжиной тварей. Существа не смогли воспользоваться числовым превосходством, и Синтра не упустила возможность кинуться на ближайшего из них. Черное железо обрушивалось на широкий тесак ловчего, пока не превратило оружие в бесформенный осколок, а потом со скрежетом вгрызлось в грудную клетку и пронзило ядро. Удар плечом расколол челюсть обреченной твари и отшвырнул ее под ноги ловчих, пытавшихся зайти со спины. Не давая им опомниться, наемница ринулась вперед, и нырнула под ударившую алебарду. Мрачный скимитар впился в грудь одной из тварей по красную ленту на эфесе. Импульсивность и ярость оттащили Синтру от Леронца, открыв уязвимый левый бок. Она не смогла защититься, когда локоть ловчего врезался в исполосованное плечо, заново открыл кровотечение и отбросил ее на землю.

Леронц остался наедине с тремя тварями. Бескрылые ловчие были массивнее живых Хинаринцев, под дырявой, сморщенной кожей перекатывались скользкие черные мускулы. Одноногий Леронц был лишен скорости — своего последнего преимущества. Двое ловчих атаковали одновременно. Между скимитаром, нацеленным в горло, и дубиной, несущейся в грудь, наемник выбрал клинок и пронзил врага прежде, чем он занес дугу Нар'дринской стали. Укрепленный Искусством нагрудник не треснул от удара палицы, но мощь ловчего свалила Леронца на землю. Стремясь добить свалившегося противника, ловчий прыгнул вперед и занес массивное оружие. Стальной протез Леронца, все еще напоминавший скомканную перчатку Накрисса, подрубил колено твари, несмотря на обжигающую боль в безобразной культе. До второй ноги дотянулась шпага, и отродье начало рушиться на раскаленный песок, где его встретило жемчужное острие. Леронц успел вытащить оружие из раны прежде, чем массивный труп придавил его грудь. Потоки пурпурного огня, хлынувшие из пронзенного ядра, забрались под латы наемника, и спекли кожу с подлатником. Леронц попытался отбросить массивное тело, но копье второго ловчего уже неслось к горлу. Росчерк мерцающего клинка отсек наконечник и подрубил колено твари. Падающий ловчий навалился на перерубленное древко и вогнал его в левое плечо Леронца. Жемчужный клинок вспорол широкий торс прежде, чем кулаки крупной твари раскололи череп наемника. Леронц уже смирился с тем, что пурпурное пламя опалит его руки, но Синтра успела отшвырнуть умирающего ловчего.

— Прости, меня понесло, — прохрипела взмокшая бледная и протянула Леронцу руку, ее силуэт растворялся в кровавом тумане.

— Ничего, этот подлатник был слишком туго набит…

Издалека Накрисс казался элегантным и стройным. На руку обманчивому впечатлению играли манера одеваться и огромные платиновые крылья. На неделе он выглядел как Хинаринец, способный поднять себя в воздух усилием грудных мускулов. К тому же запас сил Лим'нейвен напрямую зависел от размера телесной оболочки, поэтому рост Накрисса постепенно увеличился до двух с половиной метров. Пика осталось погребена под тушей последнего летающего гиганта, но кипящий от гнева наемник был рад пустить вход кулаки.

Купола сжался до размера могучей фигуры Лим'нейвен, и Накрисс направил большую часть Искусства в разрушительное русло. Он отбросил ловчих рокочущим ревом и сорвался с места. Голые руки разрывали их грубые шкуры и крошили костяные пластины. По локоть зарываясь в тела жертв, Накрисс обращал Тепло их ядер потоками ураганного ветра, которые швыряли беспомощных крылатых тварей. Ловчие отпрянули от неуязвимого великана и попытались спастись бегством. Накрисс раскатисто рассмеялся и мгновенно настиг беглецов. Когтистой латной перчаткой он стиснул лодыжку одного из них, и хлестнул брыкающейся тварью ближайшего ловчего. Он продолжал молотить отступающих чудищ, пока существо в руке не перестало биться и не обратилось лоскутами оборванной плоти.

— Бегите, несчастные ублюдки! Вам не спасти от меня ядро! — прогремел Накрисс, глубоко дыша, и зашелся победным хохотом, но смех застрял в горле.

— Ничего, этот подлатник был слишком туго набит, — отшутился Леронц, отплевывая кровь, и ухватился за протянутую руку. Ответ Синтры оборвал скрежет металла, песок вздыбился, раненное плечо Леронца ужалила новая порция боли. Ладонь женщины дернулась и мгновенно обмякла, наемница упала, не издав звука. Костяная игла торчала из волнистых бронзовых локонов на ее затылке. Леронц не удержал испуганный крик. Вывернувшись из-под туши мертвого ловчего, он сгреб женщину и прикрыл спиной. Дыхания не слетало с разбитых голубых губ, а сердца не колотились в груди. Леронц стиснул зубы и оглянулся через плечо. За пеленой роя возвышался исполинский, коренастый силуэт, подведенный пурпурным мерцанием. Неловко взгромоздившись на подкашивающиеся ноги, Леронц обхватил грудь женщины и поволок тело за повалившуюся стену, надеясь укрыться от следующего залпа. Сверкающий платиновый росчерк пронзил спину исполинского ловчего прежде, чем он низверг новый вихрь костяных игл. Вопль непомерного чудовища оборвал звонкий треск костей и низкий вой урагана.

— Как ты проглядел эту тварь, Ноари! — раздраженно прокричал Накрисс, борясь с тяжелой отдышкой, и грузно опустился рядам с растерзанными останками гиганта.

— Был занят поддержанием купола и заталкиванием кишок Ортисса обратно в брюхо! Твои гордыня и кровожадность причина ее смерти! — поучительным тоном возразил Ноари.

— Не тебе упрекать меня в жестокости и гордыне, Тингуалг! — огрызнулся крылатый Лим'нейвен, выплевывая имя тирана, словно грязное ругательство. Синит нахмурился и поджал обветренные губы.

— Накрисс, заткнись и подумай над своим поведением! — хрипло воскликнул Леронц, непроизвольно укачивавший остывающее тело.

— Оттащи бомбы от рудников, а потом уведи Ортисса в безопасность, — процедил Ноари, не поднимая на Накрисса потухших глаз. Небрежным жестом он позволил путам Хоакса рассыпаться бело-голубым песком. Зверь, трясясь от боли и напряжения, перекатился на бок, массивная голова гулко свалилась на землю, две пары глаз уставились на Синтру. Не поднимаясь, зверь вытянул могучую шею и ткнулся в живот хозяйки. Задеревеневшее тело неохотно подчинялось пернатому исполину, и морда Хоакса больно вдавила Леронца в поваленную стену.

— Ортисс! Грудь… треснет! — прохрипел Леронц и отстранил зверя, оставляя голубые разводы на иссеченном клюве.

— Думаешь, донесешь ее? Выглядишь неважно… — добавил наемник, сделав глубокий вдох, и начал подниматься с Синтрой на руках, — давай, я пока за ней присмотрю.

Ортисс с трудом взгромоздился на подкашивающиеся лапы, орошая песок вырванными перьями и клочками кровавого пуха, а затем неверно зашагал вслед за бледным, который хромал к входу в штольню.

— Не иди за мной, Накрисс тебя заберет, — строго окликнул его Леронц. Пернатый зверь послушно замер, зашелся жалобной трелью и протянул лапу к удаляющемуся телу хозяйки. Сутулый Синит ласково потрепал запястье Ортисса и изможденно пополз за Леронцем, используя громаду аркбаллисты подобно трости. Купол заскользил вслед за ним, и рой начал медленно наползать на скулящего хоакса и мешки бомб, лежащие у подгибающихся лап.

— Здоровяк, подтолкни бомбы к краю! — непривычно мягким, извиняющимся тоном попросил Накрисс и устало вытер пот с поникшей головы. Ортисс бережно отодвинул смертоносные железные сферы, пряча морду за бурым веером крыла. Щупальца Накрисса осторожно проникли под купол Ноари, вспыхнув болью и искрами аномалий. Шипя и морщась, крылатый Лим'нейвен подхватили массивные снаряды и прикрыл их от бушующего роя. С трудом удерживаясь на высоте пары метров, Накрисс волочил мешки и чувствовал, как перенапряженные связки наливаются острой болью. Когда пальцы крупно задрожали, а костяшки закостенели, пурпурные искры, наконец, сложились в грузные, исполинские силуэты.