— Естественно. Слухи летят быстрее, чем Когти! — кивнул страж, — думаешь, мать бросилась на меня с причитаниями, когда мы встретились? Начала ругала за то, что кинулся на пернатую тварь? Нет. Она понятия не имела и пожурила меня за то, что я не застегиваю халат. Пожурила за халат! Представляешь?

— Как такое могло произойти? За две недели кто-нибудь сболтнул бы, — сложив на груди руки, заключила женщина.

— Тоже уверен, она не раз слышал о моем… подвиге. Ее разум, кажется, отгораживается от неприятных событий, — мрачно продолжил страж, смакуя обжигающий алкоголь.

— Мерзко. Хотя, может это и к лучшему, — задумчиво рассудила пепельная.

— От этого никакой пользы, — отрицательно мотнул головой Ларканти.

— Если поставить ее перед очевидным фактом, то самообман ненадолго вскрывается. От осознания начинается истерика, пена изо рта идет, выкатываются из орбит глаза, — активно размахивая стаканом, пояснил он. Прежде чем Саакрати подобрала утешающие доводы, откровенный разговор прервал отдаленный крик. Изможденный каменщик потерял концентрацию, острейшее зубило соскочило и оставило глубокую зарубку на груди стража.

— П… Простите, Сарри… — поторопился извиниться Дакрот, но ладонь стража дернулась и призвала к тишине. Навострившийся слух Ларканти внимательно прощупывал вернувшуюся тишину, новые крики не заставили себя ждать. Мрачные тучи, затянувшие небо, вспыхнули оранжевыми бликами, а воздух наполнился заревом пожаров.

— Шкатаак! Могу я получить хотя бы день покоя, — выругался Ларканти и лениво потянулся к эфесу верного Нар'Охай.

— Ларк, ты не единственный каменный страж. Останься дома, — успокаивающе проговорила Саакрати, кладя пышную руку на плечо стража. Ладонь дернулась, когда отдаленный взрыв прогремел громче раската грома и породил новую вспышку испуганных криков.

— Я и сам не горю желанием! Что-то происходит по всему Саантиру, и я не имею право это игнорировать! — раздраженно возразил страж, грузно поднялся из кресла и принялся неспешно разминать затекшие мускулы. Двор начал постепенно заполняться пепельными, которые высыпали на улицу, чтобы спрятать детей или разобраться в том что происходит. Выскочила и встревоженная мать Ларканти. Вытаращенные ониксовые глаза влажно блестели на осунувшемся, морщинистом лице.

— Только этого не хватало, — пробормотал страж и поторопился к стойлам, но пожилая иссушенная женщина обеими руками вцепилась в его шею и вжалась лицом в широкую спину.

— Я тебя не выпущу, Ла-ти! — пронзительно завопила женщина, мотая гривой запутанных седых волос. Не дождавшись реакции сына, она задрожала от подступивших рыданий и тяжелого кашля, — ты не уйдешь, как твой отец!

— У меня нет на это времени, мам, — ответил страж и вырвался из дрожащих рук. Затем он открыл дверь, из которой она выбежала, и затолкал мать обратно в особняк. Навалившись на изукрашенные железные створки, Ларканти поймал хмурый взгляд Саакрати.

— Это твоя мать. Попробуй с ней поговорить, — печально попросила она, бегая взглядом между стражем и створками двери, которые слабо гудели от немощных ударов.

— Страх забрал ее рассудок. Слова бесполезны, — мотнул головой страж и потянулся к курительной трубке, свисавшей с широкого пояса янтарно-пепельного кафтана, — впрочем, не мешаю тебе попробовать. Отправляйся в дом и помешай ей выпрыгнуть в окно.

— Что. Что?! — переспросила Саакрати, но потом осознала, что стук в дверь прекратился.

— Я серьезно. Больше некому ей заняться, дом пуст, — многозначительно добавил страж и приоткрыл дверь, за которой никого не было. Саакрати грязно выругалась, когда увидела тощие босые щиколотки, взбирающиеся по лестнице, и, прихватив сына, нырнула внутрь здания.

— Одной проблемой меньше, — подытожил каменный страж и задушил подбирающийся гнев глубокой затяжкой сомки. Затем он отправился к стойлам, задумчиво постукивая ножнами по плечу. Ходок, дремавшей под яркой рубиновой попоной, по очереди открыл крупные глаза и потянулся к хозяину влажной мордой. Потрепав горячие скулы, страж потянулся к седлу дубленой кожи, но замер на середине пути.

— Почему ты показался, Тень? — спросил страж у мрачного силуэта, затаившегося в тени каменного навеса. За спиной шпиона проявились очертания огромной сгорбленной фигуры, задевающей пол серпами когтей. Спустя мгновенье племянник Ио вновь растворился, а его личина плавно скользнула к Ларканти. Сегодня Тень предпочел внешность ткача, посвятившего себя служению Храму Черной Крови. С плеч миража спадали полы невзрачной робы, рубиново-красная маска продолжала надвинутый капюшон и закрывала верхнюю половину лица. Янтарное тление глаз вытянутыми бликами ложилось на тонкие скулы и губы, растянутые в нахальной улыбке.

— Я право не хотел вас тревожить, Саррин, но вы должны помочь Саантиру, — скрипучим голосом протянул шпион.

— Этим я и планировал заняться, — с плохо скрываемым раздражением ответил Ларканти и взгромоздил боевое седло на покатую спину оживившегося Ходока.

— Дядюшка Ио очень благодарен. Я здесь лишь для того, чтобы направить ваш черный клинок, — натянуто вежливым голосом продолжил шпион, и положил влажную ладонь на плечо стража.

— Кантар имеет отношение к тому, что происходит? — процедил Ларканти и отстранил мираж, брезгливо вздрогнув.

— Его приспешники запутали легковерных горожан жестокими проповедям и побудили их к беспорядкам. Очаги бунта стремительно вспыхивают по всему городу, дома бледных громят и поджигают, хозяев линчуют на порогах.

— Теперь он стал моей головной болью?

— Я окажу вам посильную помощь, страж. Саррин Кантар — могущественный Лим'нейвен, кроме Нар'Охай вам понадобиться мое Искусство, — проскрипел мираж, подобострастно кланяясь.

— Раз вы не способны сами покончить с этим Хаэкран'Каэт, то следовало раньше довериться его мне! Я отправляюсь немедленно и покончу с его пропагандой! — вспыхнул Ларканти.

— Прошу, будьте осторожны. Не забывайте, с кем имеете дело, — учтиво добавил шпион, придвигаясь ближе. Ларканти оскалился и попытался оттолкнуть мираж, но его тело пронзила обжигающая боль спазма. Мускулы остолбенели, крупно дрожа от напряжения, а правая рука развернулась раскрытой ладонью вверх.

— Саантирцы должны как можно скорее освободиться от лжи Кантара, а также увидеть мощь Десницы и истинной веры. Вы подходите для демонстрации, но даже вам нельзя забывать об осторожности, — проговорил огромный силуэт тихим басом, заставлявшим кости вибрировать в такт словам, и вложил в руку стража костяной оберег, инкрустированный крупной слезой Урба. Пальцы Ларканти обхватили черный диск, и незримые путы мгновенно лопнули.

— Лиора, выходи, — раздался скучающий голос Гакрота. Лиора сильнее забилась в угол, пытаясь прогнать кровожадное рычание и пронзительные вопли бандитов, которые колотились о своды черепа бесконечным эхом.

— У нас нет времени, поторопись, — настойчиво повторил змей и возник в дверном проеме ванной, темнея на фоне закатного пурпура и развевающихся занавесок. Лиора, скованная ужасом, уставилась на челюсти Гакрота, пузырящиеся от крови. Не дождавшись нужной реакции, наемник скользнул внутрь и протянул липкую лапу. Лиора заслонила дрожащие губы и отчаянно поползла прочь. Предплечье змея стиснуло грудь, и грубо выволочило ее из ванной. Девушка свалилась на четвереньки посреди спальни. Распахнутые изумрудные глаза решились оторваться от пола и наткнулись на рыжеволосую бандитку, вмятую в руины пружинного матраса. Труп еще одного пепельного перевалился через подоконник и медленно сползал на улицу. Последнее тело, лишенное нижней половины, медленно отлипло от потолка и рухнуло на кровать. Выбив жалобный скрип из развороченных пружин, торс подлетел и свалился в полуметре от Лиоры. Красные глазные яблоки, вылезшие из орбит на раздавленном черепе, бессмысленно уставились на девушку. Ее сердца бешено заколотились, на лице выступила испарина, весь мир обернулся темнеющим ореолом ужасных глаз. Бледная потеряла сознание, прежде чем успела зажмурить глаза.