Я вернулась к родителям и снова накрыла их одеялами. Принять решение оставить их после того, как я только что нашла их, оказалось самым сложным, что я когда-либо делала. Слёзы нестерпимо резали глаза, когда я вновь обвязала цепью прутья и заперла замок.

— Я скоро вернусь, обещаю, — еле слышно произнесла я.

Я внимательно изучила длинный узкий подвал. Камера Фариса была близ лестницы в конце коридора, а камера моих родителей в противоположном конце. Посередине находилось одно единственное окно, которое было заколочено куском фанеры. Если я смогу протиснуться в него, я смогу оторвать фанеру, но осмотр подвала не дал мне никаких подручных средств. Помимо камер тут ничего особо больше и не было.

Я подошла к основанию лестницы и вгляделась в тёмный пролёт. Других вариантов не было. Мне придётся подняться, если я собираюсь выбраться отсюда.

Я стала медленно подниматься по ступенькам, останавливаясь на каждой и прислушиваясь. На самом верху, меня ждали две двери по каждую руку. Если мне не изменяла память, то прежде чем спустились по ступенькам, мы свернули направо, а это означает, что дверь слева вела в гараж.

Я прижала ухо ко второй двери и уловила приглушённые голоса. Ну, это гораздо упростило задачу. Значит, дверь под номером один.

Я взялась за ручку и с облегчением выдохнула, когда та с лёгкостью поддалась мне. Я тихо приоткрыла дверь и прошмыгнула через порог, бесшумно закрыв за собой. Я оказалась в гараже, в котором стоял седан, на котором меня привезли.

Стараясь ни на что не напороться, я направилась к двери гаража, в которой было три небольших окошка, выходящих на хорошо освещённую жилую улицу. Судя по тёмным окнам двух близстоящих домов, было уже давно за полночь, и большинство людей спали.

Я потянулась к ручке, как вдруг услышала голоса, исходящие из дома. Кто-то приближался.

Запаниковав, я отбежала в заднюю часть гаража и втиснулась в щель за грудой коробок. У меня едва было время спрятать ноги, как ведущая в дом дверь открылась.

— Он вообще про сон слышал? — проворчал Барри. — Чёртов эльф.

Глен усмехнулся.

— Выспимся, когда работа будет сделана, и мы станем гораздо богаче.

Открылись двери машины и захлопнулись, заработал двигатель. Я вздрогнула от вспыхнувших фар, засиявших как прожектор на моё укрытие. Свернувшись в тугой комок, я молилась лишь бы они не увидели меня. У меня была всего одна попытка попробовать сбежать из этого места.

Гаражные ворота поднялись, и всё моё тело свернулось в жёсткую спираль от напряжения, пока я ждала, когда же они выедут из гаража. Как только я поняла, что машина покинула гараж, я выглянула из-за коробок и увидела, что машина медленно сдавала задним ходом по подъездной дорожке.

Снова заработал движок гаражной двери, и дверь начала опускаться. Я была в ловушке до тех пор, пока фары освещали дом. И чего они так долго выворачивают на проезжую часть?

Прошла, казалась, вечность, прежде чем машина свернула, и фары перестали освещать гараж. Я выбралась из-за коробок и бросилась к двери. У меня оставались считанные секунды. Упав на живот, я перекатилась под закрывающейся дверью.

Минуту я пролежала на асфальте, уставившись в ночное небо, потрясённая, не веря самой себе.

Сев, я осмотрелась по сторонам. Над входной дверью висел фонарь, но его свет доходил лишь до середины подъездной дорожки. Я поднялась на ноги и двинулась к лужайке на тёмной стороне проезда. Как только я ступила на траву, я побежала.

Но едва я достигла тротуара, как кто-то врезался в меня сзади. Я жёстко приземлилась, ударившись подбородком об асфальт. Весь воздух выбило из лёгких. Отчаянно ловя ртом воздух, я даже не сопротивлялась, когда меня перекатили на спину, лицом к напавшему.

Кардас ухмыльнулся, глядя на меня.

— Думаю, у кого-то сегодня неудачный день, — он склонился ближе. — И он станет ещё хуже.

Он отпрянул. Последнее, что я видела, это его кулак, обрушившийся на меня. А потом всё погрузилось во мрак. 

Я зашипев проснулась, когда мне в лицо ударила холодная вода. Несколько минут я отходила от шока, и только потом поняла, что снова была в подвале, но теперь в уже гораздо более маленькой камере. Куртка и ботинки исчезли, и я была прикована к задней стене камеры. Усложнялось положение дел ещё и тем, что мои руки и ноги были скованы кандалами. И, видимо, это были мои же кандалы.

— Похоже, от тебя проблем больше, чем ты стоишь, — протяжно выцедил Рогин, стоявший у камеры.

Рядом с ним зубоскалился Кардас, державший пустое ведро.

Я в презрении скривила губы.

— Уж прости, но извиняться не буду.

Улыбка Рогина стала ещё более злобной.

— Я собирался разделаться с тобой, но будучи бизнесменом, я вижу финансовую ценность вещей. С такими рыжими волосами, ты принесёшь мне изрядный доход при правильно подобранном покупателе, но я нашёл куда лучшее применение тебе.

Я злобно взглянула на него, решительно настроившись не показывать ему ни капли страха.

— И что же это будет?

— Очень скоро сама узнаешь. И чтобы сделать тебя более склонной к сотрудничеству, я взял на себя смелость лишить тебя этого, — он поднял руку, и сердце камнем упало от вида кожаного браслета, свисающего с его пальцев. — А теперь, думаю, ты должна встать на колени и рассказать мне как жаль тебе, что ты была сущей занозой в моей заднице.

— Ты из ума выжил, — фыркнула я.

Он в замешательстве нахмурился, сведя брови.

— На колени. Сейчас же.

Я вздёрнула подбородок.

— Да пошёл ты.

Он ударил по прутьям и резко повернулся к Кардасу.

— Ты что-то пропустил. На ней всё ещё есть талисман.

— Это единственное украшение, что было на ней, — заспорил Кардас. — Хочешь, чтобы я раздел её?

Желудок скрутило, и я подтянула колени к груди.

— Не приближайся ко мне.

Зазвонил телефон, и Рогин вытащил трубку из кармана брюк.

— У меня нет свободного времени. Нам просто придётся сделать это без гламура, — он бросил на меня испепеляющий взгляд. — Спите хорошо, мисс Джеймс. Завтра великий день.

Казалось, моё тело сложилось само по себе, когда он развернулся и покинул подвал вместе с Кардасом, потащившимся за ним. Я обняла колени и неистово задрожала. Не знаю, то ли от холода, то ли от страха, но сдержать озноб я не смогла.

— Ф-Фарис, ты слышишь меня? — позвала я, сквозь стучащие зубы.

А в ответ тишина. Я и не понимала, насколько мне надо было услышать его успокаивающий голос, пока меня не лишили этого. Я надеялась, что с ним всё было в порядке, но ситуация складывалась не очень хорошо для нас обоих. Мне оставалось лишь молиться, что Раиса каким-то образом сможет спасти моих родителей.

Волна беспомощности и отчаяния затопила меня, и я свернулась в клубок на полу.

— Мама, папа, простите меня. 

Из беспокойного сна меня выдернул звук спускающихся по ступенькам шагов. Я села и увидела, как появились Кардас, Барри и Глен, неся полотенца, одеяла, воду и стопу одежды. Всё это они понесли в камеру Фариса.

Глен посмотрел на Кардаса.

— Он мёртв?

— Пока ещё нет, но ему осталось недолго, — бездушно ответил Кардас, вынимая из кармана шприц.

Я подползла к ближайшему к ним краю камеры.

— Что вы с ним делаете? — требовательно спросила я сквозь запёкшиеся губы.

Я ужасно хотела пить, но никто не принёс мне воды, а до кувшина было не дотянуться.

— Не твоё дело, — колко ответил Барри, отмыкая обматывающие Фариса цепи.

Он держал фейри, пока Глен снимал цепи. Кардас держался на безопасном расстоянии от них, пока они не положили обнажённое тело Фариса на одеяла.

Чувство неотложности витало в воздухе. Они быстро обтёрли Фариса полотенцами и одели его.

— Поспеши, — шёпотом заорал Кардас на Глена, который слишком долго возился с ботинками на ногах Фариса. — Не хочу быть здесь, когда он явится.

Барри собрал грязные полотенца.