Стало светать, и мой соловей улетел.
После работы заехал Николай Иванович, покатал немного по окрестностям, показал фабрику картонных коробок, на которой он проработал 25 лет как чернорабочий. Именно так он себя всегда называет с гордостью: «Я свободолюбивый человек и люблю говорить, что думаю. А это в любой стране, даже в Америке, можно делать или если у тебя есть хотя бы полмиллиона, или если ты на самом дне служебной карьеры. Только чернорабочий может везде говорить обо всем что хочет. Потому что людям нужны его руки и спина, а наказать его, понизить в должности невозможно… Кстати, сейчас моя фабрика закрылась, — печально сказал он, — она прогорела, и все местные жители лишились работы. Хоть и жаль, а сами они виноваты».
— Почему сами?
— А потому, что в Америке никто не хочет хорошо работать. Рабочие в большинстве малограмотны, а система — «принят на работу первым — будешь уволен последним» — заставляет многих держаться за свою должность, не стремясь к усовершенствованию. Научился поворачивать гаечный ключ — и забыл, как бить молотком. Короче, фабрика делала коробки для макарон, вермишели… Но эти коробки слишком дешевы, чтобы делать их в штате Нью-Йорк, где зарплата сравнительно велика. Их надо делать где-нибудь в Луизиане, а здесь нужно было бы заняться ну хотя бы производством коробочек для лекарств. За них фабрика получала бы много больше. Но оказалось, что никто на фабрике уже не может так организовать себя, чтобы не делать ошибок. Но если ты иногда наклеишь на коробку для вермишели этикетку лапши — это не очень страшно, а если наклеишь на коробку для снотворного этикетку для детских пилюлек от кашля — это уже преступление. Поэтому фабрика прогорела, а рабочие не смогли устроиться в другие места. Ведь если они даже наклейки не могут наклеивать без ошибок — куда им чинить машины или холодильники. Хотя человек, который здесь умеет чинить машины, зарабатывает очень много.
Вообще Николай Иванович считает, что эмигранты Америки последних ста лет — это уже бездельники или никчемные люди, которые не смогли устроиться даже у себя дома. Себя же он считает не эмигрантом, а жертвой второй мировой войны.
После покупки продуктов заехали на бензоколонку к его сыну. Ему тридцать лет, но он нигде не учится, ничего не умеет. Просто заправляет машины, получает свои пять долларов в час и доволен.
— Трудно здесь воспитывать детей, — вздыхает Николай Иванович.
Вчера вечером, когда он привез меня домой, оказалось, что у меня на этаже появился еще один жилец — француженка, геолог, изучающая морское дно. Она живет в Ницце и изучает жизнь маленьких животных — типа наутилусов. Оказывается, их скелетики в отложениях морского дна могут нам сказать о многом. Мне было интересно узнать, что на французских судах плавает много молодых женщин — ученых и инженеров. Сейчас эту моду пытаются привить у себя и американцы. В обсерватории, например, много молодых женщин готовятся посвятить себя изучению морей и океанов.
Зовут ее Сюзанна. Она замужем, у нее сын, которому недавно исполнился год. Когда ему было три месяца, она отдала его в ясли, а сама пошла работать. И сейчас он в яслях, а вечерами его берет ее муж, которому помогает его сестра. Когда я рассказал, что мой внук Олежка живет у нас, с бабушками, посещая то ту, то другую, Сюзанна очень удивилась.
День прошел очень напряженно и полезно. Много сделал по сбору материалов для будущей научной книги. После обеда директору обсерватории звонил Волт Сулливан из «Нью-Йорк Таймс», интересовался моими находками чешуек в толще ледника Росса. Эти чешуйки интересуют многих. Пытаемся выяснить, действительно ли то, что мы видим в микроскоп, является икрой, и как она и микроскопические водоросли попали в район скважины. А биологи уже думают, не поискать ли в этих чешуйках микробов… И все завертелось за какие-то несколько дней. Оказывается, что все нужные специалисты работают рядом.
Сейчас 9.30 вечера. Я лежу, слушаю музыку по радио. Домой пришел в семь. Соседка уже была дома. Вдвоем приготовили перекусить: она — омлет, я — салат, поделили друг с другом и «разошлись по каютам». Сейчас посмотрю немного ТВ и спать. Приму снотворное, а то что-то утром встаю слишком рано. Будит соловей. Сюзанна тоже жалуется, что какая-то птица разбудила ее. Она никогда не слышала соловья, поэтому для нее его пение ничего не значит, как и само слово. А вот русское слово «ясли» — для меня зазвучало как-то по-другому. Это слово она произнесла по-французски и стала объяснять, что оно по-французски имеет и второй смысл — обозначает заполненный сеном угол хлева для скота.
— Это идет от рождения Христа, ведь он родился и лежал первое время в хлеву с животными.
И вдруг я понял, что и наши ясли — это еще и приспособление для сена в хлеву. Значит, «ясли» идут от легенды о Христе!
Моя еда за прошедший месяц начала меняться. Бели раньше я «напирал» на жареные куриные ножки, печенку, жареную картошку, то сейчас предпочитаю салаты из помидоров, лука и зелени, отварные початки кукурузы, яблоки.
Огромное внимание американцы уделяют информации: быстро обмениваются посланиями, письмами. Стен по утрам до обеда пишет письма, потом сам относит их, чтобы сэкономить время на отправку.
В доме нашем стало еще веселее, на конференцию приехали два англичанина, и теперь на кухне нас уже четверо. Вчера, когда шел по дорожке между зданиями обсерватории, увидел, что на земле валяются несколько больших зелено-красных цветков. Поднял один. Тяжелый. Каждый лепесток — толстый, мясистый и покрыт как бы ворсом, но похож на… цветок тюльпана.
Навстречу шел немолодой мужчина, я спросил его, откуда взялись эти цветы на дорожке?
— Как откуда, — удивился американец, — это цветок «тулип-три». — И он показал на ближнее дерево, действительно, его цветы очень похожи на тюльпаны…
Почему-то название его напоминает мне дерево из сказки, типа земляничного или пряничного дерева.
Узнал из книги «Писатели о своей работе», что почти все знаменитые писатели в Америке работают в основном утром. И почти все они считают важным то, о чем пишут, а не то, как пишут. Многие из них считают, что работа поэта, писателя очень похожа на работу ученого. Во всяком случае, ученый и писатель ближе друг к другу, чем ученый и художник. Большинство не принадлежат к группировкам. Они одиночки.
Местные заботы последнего времени здесь такие: фирма «Кока-кола» после ста с лишним лет выпуска продукции по одной и той же неизменной формуле вдруг изменила ее, сделала дринк более сладким, и все ждут, что теперь будет. Представители фирмы говорят, что это — знак того, что фирма «Кока-кола» сильна, что она хочет расширить рынок, занимаемый сейчас «Пепси-колой». Представители «Пепси» говорят, что этот шаг показывает неустойчивость «Кока-колы» и победу «Пепси».
Еще говорят газеты о засухе. Из-за отсутствия дождей нет воды в водохранилищах штатов Нью-Йорк и Нью-Джози — так звучит здесь штат Нью-Джерси. Вода достигла предельных нижних отметок, и газеты говорят, что объявлено чрезвычайное положение с водой, то есть ограничение потребления воды. Но у нас, в обсерватории, засуха не ощущается. Вокруг зеленеют полукусты-полудеревья с жесткими листьями и огромными бутонами. На днях эти бутоны распустились и превратились в большие красно-фиолетовые цветы, целые соцветия огромных цветов.
На днях в обсерватории праздновался «День чили». «Чили» в этом контексте — не страна, а кушанье — очень острая, густая мексиканская похлебка, скорее даже каша из мясного фарша с бобами, кукурузой и разными другими острыми снадобьями и приправами.
Когда мы шли со Стеном к себе в офисы, несколько человек позвали нас в свои комнаты, и в каждой из них на лабораторных плитках булькало и благоухало красное густое месиво — «чили». Все предлагали попробовать. Дело в том, что «чили» должно быть как можно острее, но в то же время еще и вкусным блюдом.
Уже две недели, как на всех дверях висит объявление: «Внимание!!! Третье в Ламонте и сорок седьмое в университете годовое соревнование поваров „чили“ состоится в пятницу 24 мая в 5.00 вечера. Да, друзья, наконец-то наступил этот день! Приносите то особое „чили“, что у вас сделано, и примите участие в борьбе. В прошлом году 9 блюд получили высшие награды, и 70 судей решали этот вопрос. Не забудьте вовремя начать подготовку. Это соревнование, где все имеют равные возможности, даже младший из студентов может победить. Если вы не умеете делать „чили“ — приносите салат или десерт. Пиво будет бесплатным, за счет университета. Но каждый может захватить с собой то, которое он очень любит. Бокалы и тарелки предоставляются». Под объявлением — подпись: «Общество охраны „чили“ в Ламонте». А еще ниже, уже от руки, написано: «Соревнование и гулянье по этому поводу состоится на лужайке», то есть за домом, где я живу.
