— Вот я и дома, — сообщила Надя.

— Жалко, — вздохнул Витька. — Но мы ведь еще увидимся?

— Конечно, — отозвалась девушка, стрельнув глазами по сторонам, на прощание легко прикоснулась сладкими, сочными губами к его щеке.

Ким так растерялся, что не нашелся сразу, что ответить, а когда все-таки открыл рот, гимназистки уже и след простыл. Ему хотелось петь, а еще лучше, взлететь как воздушный шарик, наполненный волшебным газом счастья. Постояв с минуту, в тайной надежде, что красавица еще раз выглянет в окно и помашет ему рукой, он так и не заметил, как из ворот роскошной усадьбы напротив вышли четверо одетых в традиционные маньчжурские наряды крепких молодцов и решительно направились прямиком к нему.

Вернувшись около восьми вечера домой, Март не застал Кима. Решив, что друг, как обычно, работает допоздна, но вполне сможет добраться на такси, он направился на кухню. Порывшись в огромном холодильнике, отыскал составляющие простейшей пасты с прошутто, помидорами и грюйером и в гордом одиночестве поужинал. К ночи, когда Ким так и не появился, Колычев уже начал немного беспокоиться. Для начала он позвонил по всем доступным номерам, где гипотетически мог оказаться Витька.

В итоге выяснилось, что тот, нарядившись, ушел с учебы рано, а в мастерские так и не явился. Не нашлось его и у Игната в учебке, куда Ким регулярно захаживал, осваивая артиллерийское дело, гоняя по полосе препятствий или пережигая в тире цинки с патронами для отработки стрельбы из неустойчивых положений по всем образцам стрелкового вооружения от пистолетов и винтовок до ручных и станковых пулеметов.

Оставалось позвонить в полицию и городскую больницу. Когда и там твердо ответили «нет», пришлось задуматься.

Посмотрев шкаф с вещами Виктора, Колычев убедился, что тот сегодня выбрал свой лучший костюм и легкие туфли, которые Март ему и выбрал в самом дорогом магазине готового платья. Припомнив вчерашний разговор, он пришел к логическому умозаключению, что влюбчивый сын корейского народа и начинающий трубадур, очевидно, пустился в амурные похождения, и поразился несвоевременной ассоциации.

«Выходит, мы одновременно крутили отношения с противоположным полом, только я удовлетворился простым решением, а этот балбес решил штурмовать горные вершины».

Время было позднее и звонить Надежде, чей номер и адрес Март без труда отыскал в телефонном справочнике, показалось ему не слишком удобным. Но делать нечего. К сожалению, взявший трубку слуга не захотел ничего слушать и, пролопотав на ломаном русском: «Господина изволит спать, звоните завтра, пожалуйста», — повесил трубку.

В груди неприятно кольнуло нехорошее предчувствие, а интуиции «одаренному» следовало доверять. По-хорошему, следовало посоветоваться с опекуном, но Зимин, как назло, опять задерживался, а мерно тикавшие башенные часы в гостиной наглядно показывали, что время безвозвратно утекает.

Делать нечего, Колычев быстро оделся, завел своего стального коня, включил фару и, выйдя в «сферу», помчался по ночному асфальтовому серпантину в центр, выжимая из аппарата максимум. В некотором роде, это было увлекательное, пусть и короткое, путешествие. Дорога не заняла много времени, и уже через десять минут он, заглушив двигатель и погасив свет, остановился перед домом семейства Ли.

Дальше оказалось просто. Не выходя из «сферы», он осмотрел все этажи здания, без труда отыскав комнату девушки. Перемахнув через ограду и успокоив пару грозного вида псов, выпущенных дворником с наступлением ночи для охраны покоя хозяев, он, с ловкостью настоящего мастера паркура, разогнавшись, взбежал по стене и, оттолкнувшись, уцепился за балкон второго этажа. Дальше пришлось пройти по карнизам, и вот он у распахнутого настежь по летней жаре и прикрытого только тончайшей кисеей занавески окна. С кровати раздался короткий испуганный вскрик.

— Добрый вечер, Надежда Николаевна, — поспешил успокоить ее молодой человек. — Не извольте беспокоиться, это всего лишь я, Мартемьян.

— Колычев? — облегченно вздохнула девушка. — Боже, как ты меня напугал!

— Покорнейше прошу меня простить, но дело важное…

— Тебя учитель хороших манер из нашей гимназии покусал? — перебила его Надя, затаскивая припозднившегося визитера внутрь комнаты.

— Что? — смешался не ожидавший подобного Март.

— Что ты выкаешь, как на приеме. Говори по-человечески, что случилось?

— Витька пропал!

— И ты решил, что он заночевал у меня? — возмутилась мадемуазель Ли.

— Нет, конечно, но я подумал…

— Что я — шлюха? — прошипела красная от злости девица, пытаясь прожечь незваного гостя презрительным взглядом.

— Нет. Но, может быть, ты его видела сегодня?

Некоторое время они играли в гляделки, но потом Надя как будто успокоилась и легким движением накинула на себя легкий шелковый халатик. Приведя себя, таким образом, в порядок, барышня совершенно успокоилась и, устроившись поудобнее на кровати, призналась.

— Ну, вообще-то видела.

— Где? — спросил Март, отметив про себя, что у девушки незаурядное самообладание.

— Он меня у гимназии встретил.

— В каком смысле?

— В романтическом! Колычев, не тупи! Ну да, встретил, букет преподнес, проводить предложил, что непонятного-то?

— Что потом?

— Мороженым угостил!

— Я не об этом.

— Господи боже, какой же ты нудный! Проводил до дома, и мы расстались.

— И все?

— Если ты ожидал пикантную историю, то не угадал.

— Я имел в виду, — ледяным тоном уточнил Колычев, — что ты, возможно, знаешь, куда он пошел?

— Нет, — вздохнула Надя, после чего спросила уже другим тоном, в котором явно проступило беспокойство. — Ты думаешь, с ним что-то случилось?

— Пока не знаю, — мрачно отозвался Март. — Хотя…

— Что?

— Ты вроде говорила, что Пужень живет где-то неподалеку?

— Да, их дом стоит напротив.

— Вот этот? — Колычев указал на ярко освещенную фонарями громаду особняка, выстроенного в вычурно-европейском стиле с некоторыми элементами восточной экзотики в отделке и деталях.

— Да.

— Понятно. Тогда я пошел. До встречи, мон шери.

Оставшись одна, барышня какое-то время смотрела вслед растворившемуся в ночи молодому человеку, потом с досадой поправила: «Ma chère»! — и показала темноте язык. [1]

Спустившись вниз, Март прямиком направился к особняку Айсиньгьоро и, невзирая на поздний час, принялся громко и настойчиво стучать. Спустя некоторое время ему открыли, он, растолкав охранников, зашел внутрь и безапелляционным тоном потребовал встречи с хозяевами.

Его провели на первый этаж, где уже поджидал немолодой и снабженный мощным защитным амулетом, напоминающим тот, что имелся у старого Хвана — владельца ломбарда.

— Я старший над охраной князя Айсиньгьоро Цзайфена, можете обращаться ко мне мастер Ичен. Кто вы и что вам нужно, господин? — вел себя пожилой, коренастый азиат уверенно, но вместе с тем почтительно, оставаясь нарочито непроницаемым и спокойным.

— Где мой брат? Виктор Ким? — проигнорировав все формы вежливости, жестко и грубо потребовал Колычев, внутри которого протуберанцами гнева полыхал огонь.

— Его здесь нет, — холодно блеснув глазами, ответил начальник охраны, даже не пытаясь скрывать, что имя это ему известно.

Март, только теперь сообразивший просканировать окрестности через «сферу», уже и сам убедился в этом.

— Предупреждаю, если хоть один волос упадет с его головы, я вырежу весь ваш золотой клан. Так что, лучше будет, если вы его просто отпустите подобру-поздорову.

— Ты угрожаешь нам, мальчишка? — изумился подобной наглости Ичен.

— Нет, пока что предупреждаю, — холодно ответил Колычев, которого почему-то успокоили слова охранника.

Он вдруг понял, что, хотя Ким и был здесь, но его увезли и спрятали, а значит, пока что он нужен им живым. Это на данный момент главное. А еще, Март осознал, что хотя у маньчжура и есть амулет, теперь он — Март, может с легкостью его преодолеть. Особенно, если хозяин артефакта находится под влиянием сильных эмоций. Как, например, сейчас. И это было очень весомым преимуществом.