А ведь я не такая. Повторяю подругам, что секс это обмен энергией, а сама эту энергию коплю. Выплеснуть не могу, довериться другим. Подпустить, как когда-то с другим сделала. Ошиблась, обожглась. Так, что кошмары по ночам, крик на губах застывший.

Ни от кого так не вело, не прижимало, как от Князя с Михой. Каждый раз на меня давили, а тело неправильно реагировало. Навстречу рвалось, узлом желания все внутренности скручивало. Никто другой, только эти двое.

Это неправильно, неуместно. Их двое, опасных мужчин, которые играют со мной. Просто трофей перетягивают, кому достанусь. Не я важна, а победа. А мне никто из них не подходит, только разрушат те кусочки, из которых теперь моя жизнь состоит.

— Такая сладкая киса, — отрывается от губ, поцелуями к шее сползая. — И ещё слаще будешь на моем члене крутиться.

— Хватит, — всю силу в хватку вкладываю, сжимая запястье Михи. Не хочу, чтобы он останавливался, но заставляю прекратить. — Я не хочу, Мих, нет! Или силой возьмёшь?

Упрямо смотрю, с огнём играя. Миха спокойней, безопасней Князя. Но его тоже довести можно. До гнева и срыва контроля всего, когда пожалею, что игру затеяла. Но мужчина на свою сторону кровати падает, ругаясь тихо.

— В этот раз, кис, — произносит в итоге. — Только сейчас ты могла стонами просить тебя трахнуть и на попятную пойти. Уяснила? В следующий раз я не стану слушать твою ложь.

* слаш — фруктовый или молочный лёд, густой напиток.

— Рекомендую яичный рулет, — пожилая дама рядом со мной останавливается в ресторане. — А вот колбасу лучше не брать, она была вчера на ужин.

— Спасибо.

Улыбаюсь сдавлено, осматриваю стол с закусками. Завтрак в отеле через десять минут заканчивается, а я не могу придумать, чего хочу.

И это не только о завтраке.

Унеслась в душ, словами Михи обожженная. Кожа горела в местах, где он касался. Я под горячей водой долго простояла, стараясь его следы смыть. Убрать все сомнения и мысли дурные, которые в голове кружились. Желание назад вернуться, к мужчине прижаться. Самой целовать, пальцами по груди широкой проходясь. И хуже от того, что если бы в номере оставался Князь, меня бы так же туда тянуло.

Непонятные, нелогичные чувства. Когда сразу двое нравятся. Не больше, не меньше. Одинаково на куски рвут, своими улыбками и словами пошлыми. Фантазиями, как с ними будет. Опасно, остро, но обязательно хорошо. Только если мои лучшие подруги смогли найти счастье с мужчинами из криминальной сферы, то мне подобное не светит.

Нет ни одного адекватного примера, как можно отношения втроём построить. Словно это примет кто-то, да даже сами мужчины. Мыслям усмехаюсь своим.

Отношения.

Ха, какая же я наивная. Всё ещё осталась, хотя зарекалась другим верить.

Да даже один на один не уверена, что нужна Князю и Михе. Соревнования дух, желание первым быть. Признаю, что я красивая, особенно в последнее время, когда в руки себя взяла и каждую клеточку до идеала довела. И, может, мужчины хотят меня, не упускаю. Даже, всякое чудо случится, не только на одну ночь.

Но мне не подходит. Мне вообще много чего не подходит в этой жизни после подростковых глупостей. Тогда всё так просто было, легко. А сейчас сложно. Где инструкция к взрослой жизни, которую мне выдать забыли?

— Идём, — женщина не отстаёт, за собой тянет. — У меня столик с лучшим видом.

Не уверена, что вид может быть хорошим в небольшом городе, но согласно киваю. Следую к столику у окна, где сложены вещи старушки. Улыбаюсь благодарно и смотрю на свой скудный завтрак из молочной каши, бутерброда и рулета, расхваленного новой знакомой.

— Меня Валентина зовут, но многие баб Валей зовут, — улыбается и подталкивает ко мне сыр, которого на раздаче не осталось. В старушке удивительно две сущности смешиваются. Вроде интеллигентной натуры и при этом мелькает что-то удивительно знакомое, как у бабок возле подъезда. — Ишь молодёжь пошла, обычно представляются в ответ.

— Тиса. Мстислава.

— Славянское имя, красивое. Эта мода непонятная, имена сокращать. Такие красивые, а так рубаете.

— Вы же тоже сократили, — баб Валя смеётся задорно, подмигивая. С ней даже думать не успеваешь о плохом, скорее удивляешь радости и энергии в таком возрасте. — А что вы в Благовещенске делаете?

— Приехала маму навестить, а тут встреча одноклассников намечается. Теперь буду бегать в поисках наряда. Ирка-то, из параллельного класса, опять на себя внимание перетащит. То замуж выйдет, то сына родит. То в аварию попадёт, ишь какая.

— Думаете специально?

— Нет, конечно, но поворчать на неё для приличия нужно. А тебя, деточка, что сюда привело? Редкий город для выходных молодёжи.

— Я с друзьями путешествую по стране.

Полуправду выдаю. Будь у меня флешка на руках, давно бы с отеля сбежала. Эту же баб Валю попросила бы такси вызвать. Нашла бы как уехать, не вопрос. Теми же документами Красновой воспользовалась, если бы только сумку удалось заполучить. Или такси наняла, космическую сумму за поездку вывалив. Но лучше так, чем быть пленницей двоих преступников, у которых с головой проблемы.

— Твои друзья?

Оборачиваюсь, смотря на недовольных мужчин. Взглядом помещение сканируют, переговариваясь. Князь первым меня замечает, заметно расслабляясь. Морщинка на любу разглаживается моментально, делая его моложе и красивее. Хотя в мужчине красоты достаточно. Опасной, хищной.

— Мои.

— Сомнительной благонадежности друзья. Тебе помощь не нужна?

— Нет. Зачем? — не могла же старушка заметить, как я вздрагиваю от мысли, что недовольство у мужчины вызову. Или опять по бокам сядут, зажимая между собой. — Всё нормально.

— Ну-ну.

Баб Валя подарком с небес кажется, со своей настойчивостью и прозорливым взглядом. Кивает серьёзно мужчинам, когда те рядом усаживаются. Ничего себе, кроме кофе, не взяли.

— Драсьте, — протягивает длинно. — А мы за свой стол не приглашали.

— Чего? — Миха кружку сдавливает, и я под его взглядом сжимаюсь. Стараюсь вспомнить, где раньше силы в себе находила противостоять ему. — Тиса, а ты часом не…

— Мстислава ничего «не» и не «часом», молодые люди. Вас не учили, что локти на стол класть нельзя? И спину держите, сгорбились, на зомби похожие. Вот так. Эх, Тиса, твоих мужчин воспитывать ещё нужно. Я упорхаю, приятного аппетита. Не обижайте мою козочку.

— Козочку? — Миха ржет, новым прозвищем наслаждаясь. А Князь свой стул незаметно двигает, ко мне ближе подсаживаясь. — Киса или козочка, что тебе больше нравится? Смотри, даже выбор даю.

— Гильотина или повешение, — передразниваю, гоняю кусок омлета по тарелке. Добиваю горький чай и поднимаю взгляд. — Мы сейчас выезжать будем?

— Хочешь в номере задержаться, кис?

— Хочу вещи купить. Я не могу в одном платье ехать все две недели. Мне нужна одежда, белье и прочие вещи.

— Белье ты же не носишь, кис.

Князь давится кофе и кашляет долго, ко мне развернувшись. Если бы взглядом можно было прикасаться, я бы уже вся облапаная мужчиной была. А так он только растягивает губы в улыбке и подмигивает.

— Ещё кофе возьму, а ты пока поспрашивай, оказывается наша киса развратничать любит, — Миха поднимается, забирая кружки. — Тебе чай?

— Да, спасибо

Нервно улыбаюсь, выжидая, когда мужчина отойдёт. Страшно от мысли, что сейчас Князь сказать может. И не мне, а именно Михе. Стыдно становится, кровь к лицу приливает.

— Насколько я помню, на тебе определённо были трусы перед тем, как ты кончила на мои пальцы.

— Князь! Илюша, блин. Не…

— Не боись, лапочка. Я подобное всем рассказывать не собираюсь. Разве что, если ты решила прямо сейчас меня выбрать. И откуда Миха узнал, что на тебе трусиков не было, а?

— Он нашел их в кармане.

Стараюсь проглотить момент с выбором. Очередным напоминанием, зачем Миха любимый чай приносит, а Князь руку закидывает, пальцами перебирая растрёпанные волосы. Просто странная игра, которую они решили со мной затеять.