— Кто сказал, кис? Можно всё, когда ты так охуительно стонешь мое имя.

— Миха.

Мужчина смеётся коротко, но сильнее двигается. Его пальцы так легко скользят, настолько я влажная. Меня выкручивает и ломает, возбуждение кипит, выплёскивается.

Я сломанная и неправильная, если наслаждение получаю. Если вместо того, чтобы оттолкнуть, сама бёдра вскидываю. И думать только о том могу, как бы мужчины вместе ощущались. Князь грубее меня ласкал, яростнее. Миха же плавно скользит, не давая на полную насладиться.

— Ох.

— Ох, киса, ох. Давай, хочу слышать, как ты кончаешь.

Машу головой, губы сцепив. Не могу, нельзя. Я и так падаю вниз каждый миг с ними. Лечу в свою бездну и не останавливаюсь. На полной скорости врезаюсь в мощное тело. А вместо звука удара — мой крик.

Я плавлюсь, превращаясь в несвязное нечто. Жадно дышу, втягивая запах мужчины. Грубый, мускусный. Совсем немного геля для душа, больше — именно его запаха. Мужского, грубого. Забивает рецепторы, мозги, чувства.

Ладонью чувствую его стояк. Даже сквозь грубую ткань джинсов такой горячий и огромный. Но вместо просьбы сделать с этим что-то, Миха сжимает в своих руках, вжимаясь губами в подбородок. Меня все ещё колотит, трясёт и не успокаиваюсь.

— Охренеть, Тиса. Громкая, — Миха словно радостью сочится, гордостью, что сломал меня, покорил. — На члене ещё громче будешь.

Обещание, нерушимое. Будто знает, что в Москве его выберу. И после шанс дам. И просто дам, не в состоянии отказать. Я смелой могу быть, гордой, даже сильной немного. Но всё рушится, когда они давят. Все устои, границы падают. Только искренние чувства оставляют.

Желание неконтролируемое.

— Это больше не повториться.

— Ага, кис. Так и быть, до отеля подождём.

— Нет. А если бы я с Князем такое же делала, — а я ведь и делала. Два дня назад, которые вечностью казались, так же развлекалась. — А потом ты бы на свидания звал. Нормально?

— Никакого, блять, Князя! Ты — моя.

— А он считает, что я — его.

Злюсь, на всех троих. Странная ситуация, странные чувства, которым места нет. Но вместо того, чтобы сбежать, спастись, сильнее к своему похитителю жмусь. О колючую щетину трусь, пальцами мышцы обхватываю. Ласкаюсь, запрещая себе же.

— Так чья ты, кис?

— Своя?

— Не катит.

Миха отсаживается в момент, когда Князь возвращается. Мужчина протягивает мне стаканчик кофе, но не задерживается взглядом. Пальцами руль сжимает, машину заводя. Молчит и тишина оглушительной кажется, не смотря на музыку гремящую.

Я, отчего-то, уверена — Князь знает, что в машине было.

И мне за это расплатиться нужно будет.

Я к себе ноги притягиваю, колени обхватывая. Как можно сильнее в дверцу машины вжимаясь. Подальше от Михи, который довольным выглядит. Радостью светится, когда мы с Князем в напряжении.

Щёки горят, на голове гнездо.

Нет ни шанса, что мужчина не понял, что в машине произошло. Может, не всё, не до конца. Но он не глупый, понимает, от чего я так выгляжу. А мне нутро жжёт.

Горячего кофе не чувствую, когда другое волнует. Стыдом топит, непонятным. Я взрослая, я могу подобным заниматься. Даже если Миху отталкивала, если не согласна была — могла и согласиться. Моё дело, моё желание, которое из-под контроля вырвалось.

И застать нас могли, всякое бывает. Но только не Князь, не тогда, когда я в своих чувствах путаюсь. То к одному рвусь, то к другому. Просто мотаюсь, сгораю в своих сомнениях.

И никто мне помочь не в силах.

— Спасибо за кофе, — произношу тихо, боясь взгляд на мужчину поднимать.

А в ответ — тишина. Оглушительна, давящая. Князь головы не поворачивает, продолжая на дорогу смотреть. Только пальцы сильнее сжимает, что костяшки белеют. Мне, против здравого рассудка воплей, хочется ладонь его накрыть. Злость унять.

— Нам ещё долго ехать?

— Долго, кис. Поспать можешь.

— Не хочу.

Дрянью себя последней чувствую. По отношению к двум. Князь отступал, время давал, условия принимал. И после кошмаров успокаивал, а я с другим была. Не обещала ничего, но это не помогает волнение унять.

И Миха не должен мою молчаливую истерику переживать. Когда только что тянулась к нему, а сейчас обрываюсь. Без знания, как дальше быть. Что вообще с этим делать.

— План, Тиса, основа всего, — повторяла мне Ада, когда в маленькой квартире ютились. Чай вместе пили, о неважно говоря. — Без него ничего не получится.

А у меня один только план. Гадкий и неправильный, одного из мужчин влюбить, а после оттолкнуть. Только нужен ли он? Если после свиданий не выбрать, то наладиться может? Насколько они придерживаться будут обещания — только Бог знает. А Бог высоко, ему дела нет до моих метаний.

— Мы можем остановиться? — спустя вечность дороги спрашиваю.

Князь тормозит на обочине практически сразу. Всё так же без слов. А его молчание худшим наказанием кажется. Потому что злюсь на него, и себя, что вообще волнует это. И последним гвоздём в мой гроб то, что если бы они поменялись, если бы Князь в машине остался и меня в нирвану толкнул — ничего бы не решилось.

Я из машины вылетаю, о пальто позабыв. Вдыхаю жадно холодный воздух, пока лёгкие корочкой льда не покрываются. Больно дышать, кожа краснеет. Меня словно панической атакой без повода накрывает. Это не она, но так же погано.

— Ты в порядке? — Князь обет молчания нарушает. — Тис?

— Да, — киваю, упираюсь ладонью в холодный металл машины. — Да. Я просто…

Идиотка, которая желания не может усмирить. У которой мысли мечутся, сердце, глупое, двести двадцать выбивает. И ни единой мысли, как дальше быть. Чего я хочу вообще, от поездки и жизни дальше. Почему я двоих хочу, но от одного к другому бросаюсь.

— Может, воды?

Яду сразу.

— У меня кофе есть, — злополучный стаканчик в пальцах сжимаю. — Спасибо. Просто устала без движения сидеть, не люблю долгие поездки. Сейчас дальше поедем.

— Нам треть пути осталась, часов шесть. Постараюсь быстрее выжать. Или можем хоть какой-то город найти с отелем рядом, но тут мегаполиса нет.

— Не надо. Всё нормально. Только гнать не надо, хорошо?

— Лады, лапочка.

— Плохо? — Миха тоже выбирается, плед на меня накидывая.

— Нет, просто нужен был свежий воздух. Можем ехать.

За ручку двери хватаюсь, но не сажусь. Резко закрываю, к переднему сидению направляясь. Ловлю взгляд Князя, который понять перемен не может. Лишь я сама ничего не понимаю, даже саму себя.

— Кис, я тебе ЗАГС предлагал, а ты меня бросаешь.

— Когда это ты её замуж звал? — Князь рычит практически, машину заводя. — А, Мих?

— В первую же поездку, — я отвечаю, чтобы они о лишнем не говорили. — Даже не помню, как за это разговор зашел. А давайте так, кто первым в аэропорт отвезёт, за того и выйду.

— Я же отвезу, лапочка, — Князь от дороги на секунду отвлекается. Но по поджатым губам понимаю, что он серьезно говорит. — И по прилету брачную ночь спрошу. Согласна?

— Нет, — вдыхаю, спинку кресла откидывая. — Замуж я в белом платье хочу. Нормально.

«И не за тебя» проглатываю, чтобы хуже не сделать ложью.

Глаза прикрываю и думаю о том, что же меня так колотит. К печке тянусь, будто горячий воздух ситуацию исправит. И вдруг на Князя, не мигая, смотрю. На пальцы длинные, кадык дергающийся.

— Что?

— Ничего.

По слогам произношу, зубы сцепив. Вспоминаю, что этими пальцами мужчина творил пару дней назад. Вроде стыдом должна гореть, что с двумя была. Но другое мысли застилает. Князь тоже самое провернул, что и Миха, раньше даже. Но сейчас обиженного играет.

И меня это так злит, что все другие чувства исчезают. Остаток дороги легко проходит, когда о другом думаю. И если Князь мне хоть слово скажет — ответ жесткий получит. Потому что нечего самому делать, а после истерики устраивать.

— Получше найти не мог? — Миха на маленький отель кивает, где номера сняли. Я тянусь, на носочки привстав, чтобы мышцы размять. Тело вату напоминает после долгой поездки. — Клоповник.